Александр Лакерник

– Александр Рафаилович, в чем все-таки главная фишка новой серии турниров?

– Речь идет не об организации новых турниров, а об объединении уже существующих. Например, «Небельхорн Трофи» в немецком Оберстдорфе, «Финляндия Трофи»… ИСУ мог включить в этот список только определенное количество стартов, насколько позволяли финансовые средства. В данном случае получилось 11. А цель этого проекта – дать шанс проявить себя тем спортсменам, которые не попадают на элитные турниры, на этапы серии Гран-при. В ИСУ поступают жалобы, что фигуристам негде демонстрировать свое мастерство, получать соревновательный опыт. Так что Международный союз конькобежцев пытается решить сразу две задачи: с одной стороны, как бы поощряет турниры, которые проводятся уже много лет и достаточно популярны, с другой – пробует объединить их в некую структуру по примеру того же Гран-при.

– Участники новой серии будут иметь какие-то преимущества?

– Да. Причем какого-то специального отбора на «Челленджер» не предусмотрено. Тот, кто подаст заявку, сможет выступить не более чем в трех этапах, при этом в зачет пойдут два лучших результата. Участники «Челленджера» будут получать большее количество рейтинговых очков по сравнению с теми, кто соревнуется в обычных турнирах, а победители получат небольшие призовые и войдут в список запасных элитной серии Гран-при.

– На недавнем конгрессе ИСУ Федерация фигурного катания России вместе с американскими коллегами предлагала отменить анонимность судейства. Почему, как вы думаете, предложение ведущих в этом виде спорта стран не было поддержано большинством?

– На самом деле не хватило совсем немного голосов. В чем плюс, когда имена арбитров неизвестны? Анонимность защищает судей. Ни тренеры, ни журналисты не знают, где чья оценка, и судья может спокойно, не думая, что кто-то потом к нему придет с вопросами, выставлять те баллы, которые считает нужным. Но, с другой стороны, анонимность плоха тем, что слишком большую роль играет так называемый коридор оценок… Насколько твои оценки отличаются от тех, которые были выставлены другими? Если не выходишь из «коридора», то все в порядке, никаких претензий предъявить нельзя, даже если человек судил плохо. Главное – оставаться в этом диапазоне. А мы, предлагая отменить анонимность, обращали внимание на то, что главный приоритет в выставлении оценок все-таки должен отдаваться качеству.

– А в связи с чем были отменены надбавки за сложность элементов в парном катании, которые фигуристы исполняют во второй части произвольной программы?

– В одиночном катании такая система надбавок предусмотрена в обеих программах и работает вполне успешно. А парники могли получить надбавку только в произвольной. Это привело к тому, что фигуристы стали искусственно переставлять во вторую половину программы элементы, за которые дают плюсы. Но это были не прыжки – их никто в конец переставлять не будет, дай бог, в начале сделать – и не подкрутки, а в основном поддержки. У некоторых пар их было две подряд, у кого-то даже три. То есть программы стали несбалансированными, поэтому технический комитет и вышел с предложением об отмене надбавки. Сейчас у многих фигуристов программы уже поставлены, поэтому в новом сезоне, скорее всего, изменения не будут так заметны. Но постепенно все придет в норму. Программы станут более сбалансированными по элементам, более органичными.

– Еще было принято решение об увеличении возраста партнеров на юниорских соревнованиях с 20 лет до 21 года.

– Сегодня юниоры имеют возможность выступать и на взрослом уровне, но зачастую складывается ситуация, что даже в странах, где фигурное катание развито довольно хорошо, практически не остается сильных юниорских пар. Плюс в 20-летнем возрасте партнер еще недостаточно крепок физически, чтобы катать взрослые программы. С природой не поспоришь. А один год может изменить многое. Сегодняшнее парное катание – очень силовой вид спорта, да и танцоры сталкиваются с подобными проблемами.