Шони Дэвис

– Шони, начнем не с коньков. Как вам Москва?

– Здорово! Но холодновато. Если серьезно, мне здесь очень понравилось. Красивый город, особенно я в восторге от церквей с золотыми куполами. Знаете, очень хорошо чувствую, что Москва – историческое место. Даже горжусь, что чемпионом мира впервые в жизни стал именно здесь, в России.

– Какие-нибудь сувениры, кроме золотой медали, домой возьмете?

– Куплю, наверное, эти ваши знаменитые деревянные куклы, которые складываются одна в другую. Как вы их зовете?

– Матрешки…

– Точно, матрешки. Мне вообще очень нравятся куклы. Я не впервые приезжаю в вашу страну, пару лет назад был в Санкт-Петербурге. Купил себе там большую-большую куклу, это один из самых любимых моих сувениров, который я когда-либо привозил домой.

– С кем-нибудь из российских конькобежцев дружите?

– Да, с Иваном Скобревым. Я познакомился с ним три года назад на моем первом юниорском чемпионате мира в Коллальбо, в Италии. Мы и сейчас много общаемся на турнирах, а в остальное время переписываемся по электронной почте. Забавно общаемся: он не очень хорошо говорит по-английски, я совсем не говорю по-русски. Но при этом отлично понимаем друг друга. А то первенство, кстати, было для меня в некотором роде переломным. Шел на медаль, но на последней дистанции бежал как раз в паре со Скобревым, был дисквалифицирован за нарушение правил смены дорожки. Так было обидно. Мой друг Иван стал вторым, я должен был быть третьим, но в итоге стоял и смотрел, как «бронзой» награждают кого-то другого. Но эта история стала мне хорошим уроком. Многие тогда разочаровались во мне, но я доказал им, что способен на многое. Иногда, как видите, обидные поражения мотивируют куда больше, чем победы.

– В дни чемпионата вы ходили в футболке, которая явно что-то символизирует… На ней было изображено что-то похожее на американский звездно-полосатый флаг, но других цветов.

– Вы правы. Это флаг всех темнокожих людей, живущих в Америке, к которым, как видите, принадлежу и я. У меня есть примета – я надеваю эту футболку в последний день соревнований, в которых участвую. И надеюсь, что она еще не раз принесет мне удачу. Для меня этот флаг очень много значит.

– Шони, а много ли значите вы для вашей страны? Когда Тайгер Вудс стал первым великим темнокожим чемпионом среди гольфистов, интерес к этому виду спорта вырос как в Америке, так и в мире. Может ли произойти что-нибудь подобное в вашем случае?

– Насчет всего мира я говорить не стану, а вот про Америку могу ответить прямо – нет, не может. У американского конькобежного спорта великие традиции, но в этой стране никто не занимается его популяризацией. Соединенным Штатам на коньки, откровенно говоря, плевать. Их интересует бейсбол, американский футбол и баскетбол.

– Кто же тогда помогает американским конькам?

– Никто. Мы, конькобежцы, нашей стране глубоко безразличны. О нас вспоминают только во время Олимпийских игр. На Олимпиадах и олимпийских медалях Америка просто помешана. Но о том, что на пути к Олимпиадам есть масса других соревнований, никто вообще, кажется, не в курсе. Лично для меня этот факт крайне огорчителен, но мне приходится воспринимать его как данность. Так что вряд ли в моем родном Чикаго хоть кто-то узнает, что я стал чемпионом мира.

– И не просто чемпионом мира, а первым в истории темнокожим чемпионом мира. Как вы, кстати, относитесь к этому? Не задевает ли то, что вас воспринимают в некотором роде как экзотику?

– Я воспринимаю жизнь такой, какая она есть. Я такой же человек, как и вы. У меня другой цвет кожи, но мое сердце бьется так же, как и ваше. Да, конечно, на меня обращают внимание и из-за того, что я не похож на других. Смотрят со скучными физиономиями забеги – белый с белым, белый с белым, белый с белым… И резко оживляются, когда, черт побери, белый бежит с черным! Но мне кажется, чем чаще я буду побеждать, тем больше меня будут воспринимать не как чужака, а как своего. Сегодня ведь вы разговариваете со мной не потому, что я черный, а потому, что я чемпион мира!

– Вы чемпион в классических коньках, а еще, как известно, занимаетесь шорт-треком и тоже входите в национальную сборную. Как сил-то на все хватает?

– С шести лет занимаюсь и тем и другим видами бега на коньках и на нехватку сил не жалуюсь. Из меня вообще всегда энергия бьет ключом. Мама таскала меня по спортивным секциям, тайно надеясь, что я от них устану. Ничего подобного! Конечно, бывает, устаю, но в трудные моменты вспоминаю, чем пришлось пожертвовать моим близким для того, чтобы я добился чего-то. И в классическом конькобежном спорте, и в шорт-треке выкладываюсь на 110 процентов, каждый день тренируюсь, загружаю себя по полной программе.

– А что любите больше – коньки или шорт-трек? Если бы пришлось выбирать, то на чем бы остановились?

– Если бы нужно было выбрать, то выбрал бы классические коньки, но поскольку выбирать не нужно, буду продолжать заниматься и тем, и другим. А что люблю больше – однозначно трудно сказать. От шорт-трека я без ума, это чрезвычайно увлекательный вид спорта, и я получаю от него огромное удовольствие. Но лонг-трек тоже очень люблю. После занятий шорт-треком мама каждый день возила меня в час пик через весь Чикаго, с южной его окраины на север, в Милуоки, где был конькобежный стадион. По-моему, я просто фанат коньков.

– По-моему, тоже. Скажите, они вам не снятся?

– Снятся. И коньки, и конькобежцы. Бывают такие сны, от которых просыпаешься в холодном поту. Например, за пару дней до чемпионата в Москве приснилось, что его выиграет голландец Карл Ферхейен. Наверное, потому, что не так давно он мне сказал: «Шони, я думаю, именно ты станешь чемпионом мира». Я ему ответил тогда что-то типа – «да иди ты». Теперь понимаю, что все это было неспроста. Буду внимательнее относиться к своим снам. Если приснится что-то важное, то буду записывать.

– Значит, предчувствия того, что вы станете в Москве чемпионом, не было?

– Да какое там предчувствие! За три дня до начала чемпионата мира я вообще не хотел лететь в Россию! Ужасно выступил в спринтерском многоборье в Солт-Лейк-Сити две недели назад и чуть вообще не бросил эти коньки (Дэвис занял седьмое место. – «НИ»). Но потом подумал: люди, которые в меня верят, не заслужили такого отношения. Моя мать в меня верит, мой тренер Боб Фенн в меня верит, мои друзья, наконец, в меня верят… Я как мост, который может стоять только благодаря поддержке всех этих людей. Короче, в четверг, за два дня до начала соревнований в Москве, пришел к тренеру, выговорился, и мы отправились в Россию. Как хорошо, что все хорошо закончилось.

– Но сезон еще продолжается. Впереди чемпионат мира на отдельных дистанциях. Не боитесь, что вас охватит такая же депрессия?

– Даже не знаю, что вам сказать. Депрессии, конечно, нет, но я пока не решил, поеду ли на это первенство. В прошлом году не ездил – хотел дать шанс набрать медалей другим американским ребятам. В этом, возможно, поступлю так же, тем более что я уже достаточно навыигрывал. К тому же, знаете, все эти чемпионаты для меня по большому счету не главное. Олимпиада в Турине – вот цель моей жизни. Тем не менее, говорить, что на чемпионат по отдельным дистанциям не поеду, пока не буду. Может, еще передумаю. Может, монетку подброшу – ехать или нет.

– Разминаясь перед выходом на лед, вы постоянно слушаете какую-то музыку. Что именно, если не секрет?

– Да разные вещи. Зависит от настроения и от того, какую дистанцию предстоит бежать. Перед самым выходом на старт спринта – Radiohead или какой-нибудь рэп, потому что надо очистить мозги и взбодриться. Но в последний день турнира перед десятикилометровым забегом у меня в плеере звучал легкий джаз. Потому что на стайерской дистанции важен плавный ритм, и взрывной энергии рэпа здесь не место.