Динара Сафина:

– Динара, вот Анастасия Мыскина считает вас главным фаворитом Кубка Кремля. А как вы сами оцениваете свои шансы?

– Мне, конечно, приятно, что она в меня верит, но все спортсменки здесь очень сильные. Хотя я стараюсь играть «от себя», то есть имя соперницы не имеет для меня никакого значения. Вообще после Кубка Кремля у меня запланированы три недели отдыха. Поэтому постараюсь в Москве выложиться.

– Нынешний сезон, безусловно, самый удачный в вашей карьере. Что послужило причиной такого взлета?

– Я нашла тренера (хорвата Желько Крайана. – «НИ»), который помог мне обрести свою игру, свой стиль на корте. Он видит мои сильные и слабые стороны и знает, как с этим работать. То, что я с 15-го места в рейтинге поднялась в этом сезоне на третье, – лучшее свидетельство нашего успешного сотрудничества.

– Ходили разговоры, что в начале сезона вы хотели уйти из тенниса. Неужели это правда?

– Было такое. Я стала задумываться об уходе зимой, после Открытого чемпионата Австралии. А после неудачной игры в Израиле, в матче Кубка Федерации, мое желание бросить теннис стало еще сильнее. Я была подавлена, у меня ничего не получалось. Чувствовала себя ужасно и не знала, как выйти из этого состояния неопределенности. Если я не получаю удовольствие от того, что делаю, то зачем себя заставлять? К чему подобные страдания? Такие мысли бродили в голове. К счастью, в этот тяжелый для меня период тренер остался со мной. Другой бы не выдержал и сказал: все, с меня хватит! Но Желько помог мне выбраться из всего этого.

– И семья, наверное, вас поддержала в этот момент…

– Конечно, и Марат, и мама переживали за меня. Поддержка близких была очень важна, но именно тренер помог мне разобраться в проблемах. Вообще Желько – человек, который постоянно со мной, я провожу с ним больше времени, чем со своей семьей. С девочками из тура тоже мало общаюсь. Сыграю турнир и сразу пакую чемоданы, чтобы отправиться на следующие соревнования.

– А вот Шамиль Тарпищев недавно заявил, что лучшим тренером была бы для вас мама...

– У меня есть наставник. А мама не имеет к тренировочному процессу никакого отношения. Мама – это мама, и пусть так оно и будет. Мне важно разграничить теннис и семью. Сейчас, когда я нашла тренера, с которым у меня полное взаимопонимание, у мамы появилась, наконец, возможность отдохнуть, не испытывать давление и постоянный стресс. Ей больше не надо думать, где бы нам с Маратом потренироваться. Пусть живет в свое удовольствие.

– В январском Кубке Хопмана, показательном командном турнире в Австралии, вы будете играть в паре с Маратом. Собираетесь вместе готовиться к этому событию?

– Нет, готовиться вместе мы явно не будем. У каждого ведь своя программа выступлений на турнирах. Но лично для меня это соревнование станет интересным опытом. Ведь когда-то, в детстве, сыграть в паре с братом было моей мечтой.

– В женском теннисе сейчас сложилась такая ситуация, что нет явных лидеров, а есть много сильных и примерно равных по классу игроков. Вас, наверное, это стимулирует, ведь есть хороший шанс подняться на вершину?

– Конечно! Когда позиция первой ракетки мира доступна, появляется больше энтузиазма в работе. В эпоху Жюстин Энен для того, чтобы занять первое место в рейтинге, нужно было прыгнуть выше головы. А сейчас все стало гораздо проще и ближе. Да и публике интересно, когда больше интриги.

– Олимпиада наверняка стала одним из самых ярких событий в нынешнем сезоне…

– Кроме Олимпийской деревни и теннисных кортов я ничего не видела! Времени просто не было. Вот Свете Кузнецовой повезло больше. Она проиграла в первом круге, а потом приходила к нам в деревню и рассказывала, как везде весело. А я ей отвечала – ну, спасибо (улыбается). А вообще на Олимпиаде мы много помогали друг другу. Кузнецова, например, в четыре часа утра, после нашего злополучного парного матча (Сафина играла его едва ли не сразу после труднейшего четвертьфинала с Еленой Янкович. – «НИ»), когда у меня уже не было сил, принесла еду. Олимпиада нас как-то сблизила. Я даже вспомнила командные юношеские соревнования, когда нам было по 14–16 лет. Когда все дружили и все делали вместе.

– Сейчас, наверное, стараетесь лишний раз не вспоминать про тот ночной пекинский кошмар, когда вы со Светланой все-таки уступили хозяйкам корта?

– Да, испытание было не из легких. Организаторы не выпускали нас играть, ждали, когда освободится центральный корт, хотя соседняя площадка пустовала. А время шло… Когда мы уже играли, смотрю – два часа ночи, три. Когда пробило четыре, стало как-то печально. Хотя стадион был полон, зрители трибуны не покидали.

– А потом весь мир видел, как, стоя на олимпийском пьедестале, вы плакали. О чем думали в тот момент, после поражения в финале одиночного разряда от Елены Дементьевой?

– Мне было обидно за то, что я сама упустила победу. Думала не о том, что выиграла серебряную медаль, а о том, что проиграла золотую.

– А вообще вас легко довести до слез?

– Это зависит от моего внутреннего состояния. Если настроение хорошее, то меня ничто не заставит заплакать. Если на душе тоскливо, то поводом для слез может стать что угодно – и песня, и фильм. Временами плачу и на корте. Это защитная реакция. Когда я чувствую, что устала и сил нет, а нужно продолжать бороться, вот тогда и начинаю плакать. Правда, сейчас такое случается редко. Видимо, я стала сильнее (улыбается).

– Есть ли в мире место, куда вы все время стремитесь?

– Мне в Москве всегда хорошо и комфортно. Здесь живут мои друзья и близкие. Что касается любимых мест в самой Москве, то не могу выделить что-то конкретное. Куда друзья поведут, там мне и нравится. А вот на море отдыхать не люблю. Это не мое. После первых двух дней становится скучно...