Posted 2 февраля 2006,, 21:00

Published 2 февраля 2006,, 21:00

Modified 8 марта, 09:18

Updated 8 марта, 09:18

Виктор Тихонов

Виктор Тихонов

2 февраля 2006, 21:00
Про таких, как Виктор ТИХОНОВ, принято говорить «последний из могикан». По отношению к мэтру отечественного хоккея это справедливо хотя бы потому, что именно под его руководством наша сборная одержала свою последнюю победу на Олимпийских играх в далеком 1992 году. А вообще в его коллекции три золотые и одна серебряная

– Виктор Васильевич, первый вопрос на самую сейчас актуальную – олимпийскую – тему. Как оцениваете перспективы нашей сборной?

– Перспективы... У меня уже давно сложное отношение к «нашим» легионерам из Национальной хоккейной лиги. С одной стороны, они звезды. Но какие-то странные. Каждый год отказываются играть за сборную по разным причинам. То жена рожает, то пах болит, то плечо. То он устал и хочет отдохнуть. Должно быть желание играть за сборную. И не важно, кто ты – миллионер или нищий. У канадцев всегда все приезжают. Для них игра за сборную – это честь. В какой хоккей будут играть легионеры в Турине? В какой угодно, только не в наш! Я сказал тренерам свое мнение – хотя бы одна пятерка должна быть сформирована из тех, кто выступает в России. Она будет играть в «наш» хоккей, и Крикунову (главный тренер сборной. – «НИ») будет хоть немного легче управлять командой. К тому же не надо забывать – тех, кто приедет из-за океана, он увидит буквально перед олимпийским турниром, и времени ставить им игру у него не будет.

– Раньше, когда у звезд советского хоккея были звезды на погонах, главный тренер был для них царь и Бог. А как сейчас складываются отношения тренера и игроков-миллионеров?

– Это не главный тренер был царь и Бог. Это система была такая. Многие даже злились, что ко мне приходилось идти по любому поводу. А я не Дед Мороз. У меня в правом кармане не было машины, а в левом не было квартиры. Я должен был идти к начальнику ЦСКА, потом к председателю спорткомитета Министерства обороны, потом к министру обороны. И везде приходилось просить за игроков – кому телефон, кому машину, кому место в детском саду. Раньше я как мог воздействовать на игрока? Комсомольским, партийным собранием – вот и все. А сейчас все, казалось бы, очень просто. Есть контракт, и хоккеист его выполняет, получает хорошие деньги. Но в нем нет главного – пункта о штрафных санкциях за невыполнение трудового соглашения. И тут тренер бессилен. Агенты стоят горой за своих игроков. А если мы накажем того рублем, он приведет адвоката, сошлется на трудовое законодательство и подаст в суд. Поэтому законодательство надо менять. Сейчас мы выходим на самый высокий уровень с этим вопросом. Думаю, в конце концов придем к цивилизованным законам в профессиональном спорте.

– Вас называют тренером-новатором. Вы, например, первым применили систему игры в четыре звена, по которой теперь работает весь мир. Вам, как человеку творческому, с кем было легче работать – с такими же, как вы, творческими людьми, или с чистыми исполнителями?

– С простыми исполнителями многого не добьешься. Должны быть игроки талантливые, думающие. Личности. С такими всегда интереснее. Хотя и сложнее. И спорить иногда приходилось. Но я всегда говорил игроку: «Докажи, что ты прав». Если получал серьезные аргументы, соглашался с ним. Очень плохо, что сейчас многие действующие спортсмены не стремятся к образованию. Считают, что если есть деньги, все остальное приложится. Хоккей развивает человека физически, но никогда не заменит знаний, которые дают книги и образование.

– Известный канадский хоккеист Бобби Орр писал в своей книге, что всегда восхищался техникой ваших учеников. Сегодня такое услышишь нечасто.

– Все развалилось в начале 90-х. Когда мы в 1992 году выиграли Олимпийские игры, из ЦСКА начался большой отток хоккеистов в зарубежные клубы. Уехали сразу 14 человек. И мы со второго места улетели на двадцать третье. Все стали говорить – Тихонов плохо работает. Только сейчас осознали, что причина была не во мне. С тех пор хоккей очень изменился. Сегодня ставка делается на силу и скорость. Игра стала менее комбинационной. Игроки стали меньше думать, импровизировать. А хоккей – это прежде всего интуиция, импровизация и чутье. Хуже стала техника, коньковая подготовка. Игровые аспекты ушли на второй план. Ключевым стал вопрос денег. Раньше хоккей был массовым. В каждом дворе – хоккейные площадки. Сейчас катастрофа. В Канаде, где население 30 миллионов человек, на 500 тысяч хоккеистов приходится 14 тысяч катков. В России на 77 тысяч игроков – всего 145 катков. Разве это нормальное соотношение? Хоккей стал элитарным видом спорта, и не каждой семье он по карману. Раньше государство обеспечивало хоккеистов экипировкой. Теперь детская форма стоит минимум 400 долларов, и хватает ее на полгода. Поэтому в детские команды все чаще попадают дети состоятельных родителей. Папа оплачивает не только экипировку, но и выезды команды, поэтому его сын и выходит на лед. А талантливый парень без денег сидит на лавке и не может пробиться в состав. В то же время любой тренер знает, что звездами чаще становятся ребята из малообеспеченных семей, у которых мотивации куда больше. Поэтому очень нужна государственная поддержка именно детского спорта.

– Ваше детство пришлось на военные годы. А была ли тогда хоть какая-то возможность заниматься спортом?

– Нет, что вы! У меня на это и сил-то не было. Когда война началась, мне 11 лет было. Отец на фронте погиб. Мы с мамой вдвоем остались. Двенадцатилетним мальчишкой я уже пошел на завод. Нам совсем нечего было есть. Я даже сознание терял от голода. Мама говорила: «Неужели когда-нибудь настанет время, и мы сможем есть хлеба столько, сколько захотим?» Мама была очень сильная духом и доброты необыкновенной. Я это уже позже оценил, когда повзрослел. Однажды она собрала все свои лучшие костюмы и платья и обменяла их на мешок картошки. Привезла одна, на подножке трамвая. Как она смогла? Откуда у нее взялось столько внутренней силы? Как-то раз она принесла банку сгущенки. Мы должны были ее растянуть на целый месяц. А я, совсем еще несмышленый мальчишка, не удержался и по чуть-чуть съел ее за два дня. Как же я переживал потом! Мама, конечно же, простила меня и скоро забыла об этом, а я помню, как будто это было вчера. Очень тяжело вспоминать об этом… Трудная жизнь была, как у всех.

– Как же вы, да и многие другие, добились таких высот в спорте?

– Это типичная и нетипичная судьба детей войны. Многие оказались на дне жизни. А другие не сломались, не затерялись. Наоборот, стали крепче. Жизнь нас заставила рано повзрослеть. Еще детьми научились трудиться, заботиться о близких. И чем нещаднее ломала нас жизнь, тем упорнее шли к своей цели. Я вырос в бандитском районе, и мама очень боялась, что пойду по скользкой дорожке, начну воровать. А я после войны пошел с друзьями записываться в футбол, потом увлекся хоккеем. И наши местные бандиты меня опекали. Говорили: «Этого парня не трогать. Он спортом занимается». Потом многие мои ведущие игроки приводили своих сыновей. Все говорили – это будущее советского хоккея. Но никто из них не стал великим хоккеистом. Может быть, потому, что не прошли, как их отцы, через трудности.

– Когда речь заходит о титулованных клубах, каковым является, в частности, ваш ЦСКА, часто говорят о духе. Сохранилось ли такое понятие сегодня или кроме денег уже ничего не осталось?

– Дух – это работа! ЦСКА отличался от других клубов прежде всего умением работать. Это был, как теперь говорят, бренд. Чтобы обыграть нас, нужно было прыгнуть выше головы. Мы играли чемпионат страны, турнир «Известий», потом выезжали на суперсерии. У моих ребят было по 105–110 матчей в год. Нас догнали и перегнали потому, что мы стали хуже трудиться. Нам надо воспитывать новое поколение хоккеистов, и начинать необходимо с детского спорта, когда закладываются основы будущего игрока. И дело это очень непростое, даже тонкое. Я вспоминаю, как начинал сам. Когда после войны мы с друзьями пошли записываться в футбол, из нас пятерых я был самым слабым. Но тренер почему-то взял только меня.

– ЦСКА, похоже, потихоньку возрождается. В этом сезоне играет намного увереннее, чем в последние годы. С чем это связано?

– Любая команда, у которой случаются трудные времена, всегда ставит перед собой задачу вернуться в лидеры. Мы – не исключение. Но чтобы это произошло, нужно стечение многих факторов: серьезная и упорная работа, хорошая материальная база, подбор игроков и так далее. Но, может быть, главный фактор – это желание самих игроков изменить ситуацию, вера в свои силы. И еще очень важно, что тренирует команду Вячеслав Быков, который остается верен идеям и традициям клуба. Ему есть, что сказать игрокам, в том числе и об «армейском духе».

– В 80-е годы в прессе много шума наделало негативное интервью жены защитника Сергея Старикова – одного из ваших воспитанников. А вы не только ничем не ответили, но и в трудные времена взяли ее на работу. Вы часто отвечаете на зло добром?

– Про меня за всю мою жизнь много всякого писали. То на руках носят, то грязью поливают. Я вообще-то стараюсь не отвечать на зло. Тем более женщинам. Свою меру страданий человек получает сам, желательно ему в этом не помогать. Но иногда приходится защищать себя. В том числе и через прессу. Отношения людей в любой сфере деятельности не обходятся без конфликтов. Спорт не исключение. Взаимодействие игроков и тренера – процесс тонкий. Игрок, если это талантливый, умный человек, – всегда натура сложная, противоречивая. Хорошие взаимоотношения складываются не всегда. Даже в мужском коллективе. Недавно у меня был конфликт еще с одним игроком. Он наговорил журналистам всякого обо мне. Те написали. Потом приходил извиняться. Я, говорит, не подумал, погорячился. Что ж, я не в обиде. Я и сам человек вспыльчивый, горячий. А он молодой еще. Жизнь его всему научит.

– Кстати, как вы относитесь к тому, что в хоккей играют женщины?

– С одной стороны, не женское это дело. А с другой – если у них получается на льду быть мужественными, а за бортом женственными, пусть играют. Женщины играли в хоккей и до войны. У нас была очень сильная команда – «Буревестник». Девушки очень хорошо владели коньками. Жена моего учителя – Аркадия Чернышева – играла в хоккей. Моя внучка очень хорошо играла. Ее за сборную приглашали выступать. Я видел на Олимпиаде в Солт-Лейк-Сити женский финал Канада – Америка. Блестящая игра. Очень красиво играли, профессионально, как мужчины.

Фото: ИТАР-ТАСС

– А вы смогли бы работать с женской командой?

– Не знаю... Хотя... В индивидуальных видах спорта, может, и смог бы. Один на один всегда легче договориться. А женские игровые виды – это так сложно! У женщин другая психология. Нельзя лишнего слова сказать. Даже физическую подготовку невозможно привести к общему знаменателю. Не говоря уж о человеческих отношениях. Не знаю, как Карполь (знаменитый волейбольный тренер. – «НИ») работает с женщинами? Уникальный человек. Я на протяжении своей спортивной карьеры видел многих тренеров – и диктаторов, и демократов. Когда сами еще играли, они хотели, чтобы тренер был демократом. А когда начинали тренировать, сами стали диктаторами. Видел однажды тренировку японской команды волейболисток в Ленинграде. Там такие драконовские методы! Тренировка закончилась – не хватает одного мяча. Тренер подозвал дежурную. Запустил мяч на последний ряд трибуны в наказание за невнимательность. Та побежала за ним. Прибегает, а он как даст ей пощечину. Это было ужасно!

– О вашей тренерской жесткости ходят легенды. Вам даже дали прозвище – Мистер дисциплина.

– Не надо путать жесткость с жестокостью. Было бы здорово, если бы можно было сесть за стол, договориться, выйти на лед и выиграть. Но ведь такого не бывает. Это первое. Второе – главный показатель работы тренера – результат. Если есть результат, значит, тренер все делает правильно. До ЦСКА я работал в рижском «Динамо». И не хотел переходить в армейский клуб. Потому что знал – там высочайшие мастера. Но Андропов (в то время председатель КГБ СССР. – «НИ») лично просил меня вернуться в Москву и взять ЦСКА и сборную. Он сказал мне тогда: «Виктор Васильевич, наведи в команде порядок. Можешь кого угодно отчислять, увольнять. Но наведи порядок». Я принимал команду после великого хоккеиста Константина Локтева. А когда стал наводить порядок, то сразу вступил в конфликт с командой, которая привыкла к более мягкому руководству. Я тогда спал по три часа. Но для меня другого пути не могло быть. Я знал, что если один год проигрываешь, на следующий год проигрывать нельзя. Снимут. Поэтому права на ошибку у меня не было.

– Сейчас у вас много свободного времени?

– Да нет. Иногда удается что-нибудь почитать, телевизор вечером посмотреть. Ложусь поздно, встаю в 8 утра. Я привык много работать. Не хочу терять ни одного дня. Вот задумал школу свою открыть…

– А как вам удается сохранять хорошую физическую форму?

– Я не курю. До 60 лет бегал кроссы с командой. Сейчас бегаю каждый день по полтора-два километра. Делаю зарядку, по-хоккейному разнообразную. Никакой диеты. Ем все, что вкусно. Очень люблю сладкое. Психологи говорят, что если человек все еще любит сладкое, значит, еще не постарел (улыбается).



СПРАВКА

Виктор Васильевич ТИХОНОВ родился 4 июня 1930 года в Москве. Отец Василий Прохорович (1906–1942, погиб под Сталинградом) работал на одном из военных заводов. Мать Анна Ивановна (1909–1984) работала в кузнечном цехе. Мастер спорта по хоккею с шайбой, четырехкратный чемпион СССР (трижды в составе ВВС и один раз – московского «Динамо»). По окончании карьеры игрока работал инструктором по спорту Военно-воздушных сил Московского военного округа. В 1962 году начал тренерскую деятельность. Восемь лет работал помощником Аркадия Чернышева в московском «Динамо». В 1971 году возглавил рижское «Динамо», в 1977-м стал старшим тренером ЦСКА, которым руководил до 2004 г. С 1977 по 1994 г., а также с 2003 по 2004 г. был старшим тренером сборной СССР, потом СНГ и России. Заслуженный тренер СССР, заслуженный тренер РСФСР, заслуженный тренер Латвийской ССР, награжден многочисленными орденами и медалями. Тихонов – кавалер Олимпийского ордена, его имя занесено в музей Олимпийской славы (в Лозанне). Полковник в отставке. Жена Татьяна Васильевна (1933 г.р.), юрист. Сын Василий (1958 г.р.), профессиональный тренер. Внучка Татьяна (1984 г.р.), внук Виктор Васильевич (1988 г.р.).

"