Марат Сафин

– Марат, чего вам не хватило в конце встречи с Робредо? Силы покинули или не выдержали психологической борьбы?

– Мне не хватило чистого везения. Я не чувствовал, чтобы хоть в одном розыгрыше мяча мне подфартило. Судьба все время улыбалась моему сопернику. Моя двойная ошибка на подаче, когда он сделал брейк, тоже была простым невезением.

– Вы сильно расстроены этим поражением?

– Я не могу расстраиваться, потому что сделал все, что мог. После матча в раздевалку пришел мой тренер Петер Лундгрен, мы обсудили с ним игру и пришли к общему мнению – просто это был не мой день. Мне приходилось вымучивать все удары на корте. Даже простые удары с лета. А мой соперник, напротив, выдавал шедевр за шедевром. Я не собираюсь говорить, что он не заслуживал победы. Он сыграл здорово, а я этого сделать не сумел.

– В конце матча на подаче соперника вы поправили судью, сказав, что мяч попал в квадрат. Это, конечно, поступок, достойный настоящего спортсмена, но вы не жалеете о том, что сделали это? Так же поступил и Энди Роддик, но он тоже проиграл…

– Вы знаете, если бы мы играли на харде, то в аналогичной ситуации я бы не стал отдавать очко. Даже если бы знал, что мяч попал в корт. При всем уважении к сопернику там принято вести себя именно так. Но на грунте от мяча остается отпечаток. Все равно бы Робредо пригласил арбитра спуститься с вышки, тот бы подошел и определил, что судья на линии был не прав. И я бы выглядел не слишком, так скажем, красиво в глазах публики. Я поступил так не потому, что хочу быть джентльменом, а только потому, что это грунт. На харде никто, в том числе и Роддик, не станет отдавать сопернику очки.

– Вам не кажется, что перед началом турнира вы слишком «накрутили» себя, рассуждая о том, как хотите выиграть «Ролан Гаррос»?

– Нет, я так не считаю. Я говорил о том, что это мой любимый турнир, что мне нравится Париж, но я не боюсь, что никогда здесь не выиграю. Если этого не случится, значит, не суждено. Если бы я себя «накручивал», то предпринял какие-нибудь особые усилия для планомерной подготовки. А я даже на предшествующей «Ролан Гарросу» неделе не играл турниров, просто тренировался. Жизнь продолжается, я думаю, у меня еще будет шанс.

– С момента победы на Открытом чемпионате Австралии вы играли, мягко говоря, не слишком удачно. Здесь же дошли до 1/8 финала. Может быть, есть основания быть довольным собой?

– Честно говоря, нет. Я не показывал достойного тенниса, я мучился. У меня не было уверенности в себе. Иногда помогало везение. Например, в матче против Ферреро удача была на моей стороне. А сегодня, как я уже сказал, ее не было вовсе.

– Чего ждете от своей игры в дальнейшем?

– Надеюсь на лучшее. Мы с Петером продолжаем работать. Очень много тренируемся. Вскоре отправляемся в Испанию работать дальше. Так что, надеюсь, тяжелая работа принесет свои плоды.

– Один компонент вашей игры точно становится лучше. В матче с Робредо вы однажды подали со скоростью 252 км/ч. Не считаете, что подача поможет вам лучше выступить в этом сезоне на траве?

– Трава – это такое покрытие, на котором способны играть очень немногие теннисисты. Пытаться может каждый. Иногда может повезти с жеребьевкой. Иногда может повезти с соперником. Но когда играешь с мастерами травяного тенниса, то уже ничего не поможет. Потому что у тебя нет уверенности в себе. Если говорить обо мне, то я на траве вообще не могу двигаться. У меня постоянное ощущение, что я сейчас упаду. Мяч вообще не отскакивает, то и дело идет дождь. Меня все это ужасно бесит. Так что, боюсь, на траве мне не поможет даже хорошая подача.

– Вы много рассуждаете о том, как важна в теннисе удача. Можете назвать хотя бы одного игрока, которому везет?

– Мне везет. Хотя бы потому, что я сижу здесь и разговариваю с вами. Знаете, как мне однажды повезло? Человек, который лично меня вообще не знал, был моим спонсором на протяжении пяти лет. Только потому, что мои знакомые рассказали ему про меня, он потратил на это дело 300 тысяч долларов. Вот это настоящая удача. Если бы не этот человек, я бы, возможно, зарабатывал на жизнь, собирая на улицах бутылки.