Posted 28 ноября 2012,, 20:00

Published 28 ноября 2012,, 20:00

Modified 8 марта, 02:21

Updated 8 марта, 02:21

Генеральный секретарь ОДКБ Николай Бордюжа

Генеральный секретарь ОДКБ Николай Бордюжа

28 ноября 2012, 20:00
В декабре Организацию договора о коллективной безопасности (ОДКБ) может покинуть Узбекистан. Россия потеряет своего давнего союзника, однако получит возможность реализовывать многие проекты, которые раньше Узбекистан блокировал, рассказал «НИ» генеральный секретарь ОДКБ Николай БОРДЮЖА. В беседе с нашим корреспондентом

– В декабре на саммите ОДКБ будет решаться вопрос о дальнейшем членстве Узбекистана в организации. Какой прогноз у вас по этому поводу?

– В ноте, которую Узбекистан прислал в секретариат ОДКБ, написано: «Республика Узбекистан считает необходимым приостановить свое участие в деятельности ОДКБ». Мы проводили консультации с представителями Узбекистана, и они подтвердили, что их интересует такой формат: они прекращают участие в деятельности организации, но не выходят из ее состава. В этой связи они отозвали своих представителей из рабочих органов ОДКБ и со следующего года прекращают их финансировать. Позиция Совета коллективной безопасности ОДКБ по этому заявлению Узбекистана будет известна 19 декабря.

– А что означает для Узбекистана членство без участия?

– То, что в случае необходимости эта страна может в течение короткого времени восстановить свое участие. Узбекистан сохраняет за собой возможность использовать потенциал ОДКБ в решении различных вопросов и возможность опираться на коллективную систему безопасности в случае форс-мажорных обстоятельств.

– Хитрый ход: денег не платим, но на помощь рассчитываем.

– Если, конечно, главы наших государств согласятся с такой постановкой вопроса Узбекистаном.

– Полномочный представитель России при ОДКБ Игорь Лякин-Фролов недавно заявил, что ОДКБ без Узбекистана выполняет свои задачи «даже более успешно и эффективно, чем при присутствии Узбекистана». Чем эта страна мешала?

– Только тем, что многие проекты, которые ранее предлагались в рамках ОДКБ, блокировались из-за особой позиции Узбекистана. Мы выходим на коллективную систему реагирования на чрезвычайные ситуации природно-техногенного характера. Мы углубленно занимаемся проблемами Афганистана. Мы выходим на формализацию наших отношений с ОБСЕ. По всем этим вопросам у Узбекистана была особая позиция, и мы, по правилам консенсуса, не могли их реализовать.

– С чем была связана особая позиция Узбекистана?

– Видимо, со взглядами узбекской стороны на систему построения коллективной безопасности в ОДКБ. Все государства говорят: мы должны развивать коллективный силовой потенциал в организации. А представители Узбекистана заявляют: нам этого не нужно. Мы говорим: надо противодействовать на коллективной основе наркотрафику и деятельности экстремистских организаций. Узбекская сторона отвечает: нет, мы должны ориентироваться только на отражение внешней агрессии. Все это очень сильно сужало и затрудняло работу по обеспечению комплексной, коллективной безопасности наших государств.

– После выхода Узбекистана ОДКБ слабее не станет?

– Прекращение деятельности Узбекистана в организации – негативный момент. Это мощная страна с большим населением, с очень хорошо развитыми силовыми структурами. Если бы они участвовали в формировании системы коллективной безопасности, эта система была бы более эффективна. Это наш давний союзник. У нас есть исторические корни, личные связи, наши экономики тесно взаимодействуют друг с другом, и поэтому искусственно отрывать страну от организации совместной работы по обеспечению безопасности – это не есть хорошо.

– Не секрет, что есть разногласия и между другими странами ОДКБ, например, между Таджикистаном и Киргизией.

– Они действительно существуют и касаются, прежде всего, делимитации и демаркации границ. Вы знаете, что в Центральной Азии есть несколько анклавов, где граждане одного государства живут на территории другого, но руководствуются законами своей исторической родины. Есть таджикские анклавы на территории Кыргызстана, есть анклавы Кыргызстана на территории Узбекистана. Есть противоречия водно-энергетического характера. Я думаю, это круги на воде, которые сохраняются до сих пор после развала огромной империи – СССР. И они еще будут. Но на участие государств в деятельности организации это никак не влияет.

– Справедливо ли мнение, что ОДКБ – не столько полноценный союз, сколько совокупность отношений России с постсоветскими республиками?

– Абсолютно дилетантский подход! У нас есть правила консенсуса: если одно из государств не согласно с тем или иным проектом, решением, соглашением, операцией, то мы его не реализуем. Как можно говорить о наборе связей, когда мы фактически работаем в едином ключе? Мы в едином ключе проводим операции по миграции, по наркотикам, по информационной безопасности. Если мы занимаемся боевой подготовкой, то в учениях участвуют представители всех государств. Например, на учениях в Беларуси всегда присутствуют оперативные группы государств-членов ОДКБ из Центрально-Азиатского региона, а белорусские контингенты в этом году участвовали в учениях «Взаимодействие-2012» в Армении и «Нерушимое братство-2012» в Казахстане. То, что все государства ориентируют свою систему безопасности только на Россию – тоже неправда, потому что граждане Таджикистана и Кыргызстана учатся в военных учебных заведениях Казахстана, который помогает в укреплении границ Таджикистана и Кыргызстана.

– Но все-таки Казахстан – не такой явный лидер, как Россия.

– Конечно, экономические возможности России таковы, что она всем оказывает помощь. Но это не значит, что у нас нет этой общности и нет единой деятельности. Даже здесь, в секретариате, руководящие должности занимают граждане всех государств. Везде, на каждом этапе и в каждом фрагменте нашей деятельности присутствует коллективное начало.

– Некоторые эксперты полагают, что для России военное сотрудничество со странами Средней Азии в тягость, потому что для них ОДКБ – это возможность получать от России преференции, ничего не давая взамен. Это так?

– Это очередная, мягко говоря, некомпетентная позиция. Всем нужны союзники и друзья, которые могли бы помочь в сложных ситуациях. Да, за безопасность надо платить. Мы не сможем без Таджикистана эффективно бороться с незаконным оборотом наркотиков. Мы не сможем без государств-членов ОДКБ бороться с экстремистами, потому что очень многие экстремистские организации ведут работу в России с территории других стран. Или из России ведут работу в Таджикистане или Кыргызстане. Да, какие-то средства Россия вкладывает, но взамен получает возможность действовать в пределах соседних государств. У нас там есть базы. И если вдруг в одном из этих государств дестабилизируется обстановка – это ведь повлияет и на Россию!

– В военных конфликтах последних лет ОДКБ занимала позицию невмешательства. Тогда в чем ее смысл как военного альянса?

– ОДКБ не занимает позицию невмешательства. Другое дело, что главы государств ОДКБ очень аккуратно относятся к применению войск для разрешения кризисных ситуаций. У нас за плечами опыт 70-х, 80-х, 90-х годов, когда появление советских или российских войск в горячих точках не всегда приводило к разрешению кризисов. Но неприменение силы не значит, что ОДКБ не вмешивается в кризисные ситуации. И на юге Киргизии, и в Южной Осетии – везде Россия и другие члены организации участвовали в разрешении конфликтов.

– Но участвовали только политически...

– На примере Кыргызстана объясню, как мы действовали. Первое – оказывали политическую поддержку. Второе – помогали правоохранительным органам в дооснащении их подразделений спецсредствами, специальной техникой. Третье – помогали руководству Кыргызстана решать социальные проблемы, которые подвигали людей к протесту. В республику поставляли семенной фонд, стройматериалы, финансовые средства, транспорт и авиацию. Параллельно мы провели несколько операций по предотвращению проникновения на юг Кыргызстана вооружений и бандформирований, по пресечению деятельности наркогрупп, по контролю за информационной средой. Да, мы не послали войска, но мы очень активно тогда действовали. Конечно, не наши усилия стали определяющими в обеспечении стабильности. Но и наша лепта там есть. Так что смысл ОДКБ – применять силу, когда нужно. А когда есть возможность разрешить конфликт мирным путем – реализовать мероприятия политического, экономического, социального характера.

– Что же должно произойти, чтобы ОДКБ ввела войска?

– Мы должны быть уверены, что национальные формирования не справляются с ситуацией. Должно быть обращение легитимного главы государства в ОДКБ и решение Совета коллективной безопасности. В Южной Осетии в августе 2008 года все понимали, что Россия располагает потенциалом и возможностями, чтобы разрешить конфликт, поэтому вопрос о задействовании коллективных сил даже не ставился. Но было заявление глав МИДов государств-членов ОДКБ о поддержке действий России по принуждению Грузии к миру и осуждение агрессии. В Таджикистане в девяностые было понятно, что молодая власть не способна обеспечить стабильность. Тогда были использованы коллективные силы от России, Казахстана и Кыргызстана, и даже Узбекистан на первом этапе в них участвовал.

– Возможно ли вмешательство ОДКБ в нагорно-карабахский конфликт?

– Вопросами Карабаха занимаются несколько институтов – например, Минская группа ОБСЕ. Поэтому мы считаем, что вмешиваться еще и ОДКБ – нецелесообразно и контрпродуктивно.

– Как вы оцениваете уровень взаимодействия с Арменией?

– Как образец оперативности в решении и рассмотрении всех вопросов. Особенно этому способствует тесный контакт Секретариата ОДКБ с Советом национальной безопасности Республики Армения и его секретарем Артуром Вагановичем Багдасаряном. Благодаря его инициативам и усилиям в Армении создается несколько совместных с Россией предприятий в сфере оборонно-промышленного комплекса – сервисные центры по ремонту вооружений и военной техники. В Армении создан и успешно действует Информационный центр ОДКБ.

– Кроме Узбекистана, есть ли в ОДКБ «слабые звенья»?

– Узбекистан не был слабым звеном, он тоже участвовал в решении проблем. Но я бы не стал говорить о каких-то слабых звеньях. Есть определенные нюансы, есть особые позиции государств, но это обычное дело, везде так.

– Новые задачи ОДКБ – противодействие нелегальной миграции и наркотрафику, ликвидация последствий ЧС. Не пойдет ли это в ущерб военному сотрудничеству?

– Нет. Мы с 2006 года трансформируем ОДКБ из военного блока в международную организацию по безопасности. Сегодня перед каждым государством стоит множество проблем, подрывающих его стабильность: это и наркотики, и терроризм, и незаконная миграция, и информационные атаки. И неважно, каким образом в одной из стран ОДКБ будет дестабилизирована обстановка или возникнут массовые беспорядки: с помощью бандформирований или какой-нибудь агитации. Важно, что люди при этом будут страдать. Значит, мы должны таким попыткам противостоять.

– Какие мероприятия запланированы в невоенной сфере?

– Во-первых, учения разной направленности. Во-вторых, повышение потенциала правоохранительных органов, спецслужб и ведомств по предупреждению и ликвидации чрезвычайных ситуаций. В-третьих – координация наших усилий. У нас есть Координационный совет руководителей антинаркотических ведомств, который собирается два раза в год, вырабатывает единые планы, принимает решения по коллективному реагированию на те или иные проблемы. Есть аналогичные координационные советы по линии борьбы с незаконной миграцией и в сфере предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций.

– Вы упомянули о повышении уровня правоохранителей. А на кого равняться?

– Самый высокий уровень – в России.

– Да, но большинство россиян далеко не в восторге от работы нашей полиции.

– Мы говорим ведь не о деятельности, а о профессионализме, оснащенности и возможностях правоохранительных органов. Мы бы хотели, чтобы спецподразделения органов безопасности, допустим, Кыргызстана, были оснащены так же хорошо, как соответствующие органы в России. Чтобы у них была соответствующая экипировка, технические средства, совместимое вооружение, чтобы с ними можно было реально сотрудничать. Критика, которая звучит в адрес отечественных правоохранительных органов, связана с другими проблемами и сторонами деятельности российских полицейских.

– Руководство России предлагает развивать не столько политическое или военное сотрудничество, сколько экономическое: ЕврАзЭС. В какой мере это правильно?

– Это правильно, потому что экономика – базис. В девяностые у нас экономики не было – тогда все и рухнуло. И армия, и правоохранительная система. Но президент развивает вообще систему интеграции, он также активен и в сфере безопасности.

– Может ли в будущем возникнуть некое новое объединение на базе ОДКБ и ЕврАзЭС?

– Если формирование нормативной базы для нового ЕврАзЭС будет успешно завершено к 2015 году, у нас будет две модели дальнейшего сотрудничества. Первая – как в Европе: отдельно ЕС, который занимается политическими, экономическими и социальными вопросами, и отдельно НАТО, который занимается безопасностью. Вторая – объединение экономического блока и блока безопасности.

– В странах Европы наряду с НАТО действует и военный блок Евросоюза. Подходит ли нам такой формат?

– Мы в выгодном положении, потому что можем посмотреть опыт Евросоюза и НАТО и не идти по пути проб и ошибок. Я знаю о военном измерении ЕС, но не думаю, что параллелизм в сфере обеспечения безопасности идет на пользу.

– Недавно вы заявили: «У ОДКБ есть представление о внешнем враге». Что это за враг?

– Это целый комплекс угроз. Это возможность негативного влияния на ситуацию в наших государствах со стороны Афганистана. Это такие традиционные вызовы, как наркотрафик, активизация экстремистских и террористических групп, особенно в Центральной Азии. Это оргпреступность, которая рвется во власть. Это торговля людьми и детьми.

– Все-таки это угрозы абстрактные. А есть конкретные государства, которые нам угрожают?

– Я много раз говорил, что угроза внешнего военного конфликта сейчас мала. Перед странами сегодня стоят не эти проблемы. Вторжение другого государства приведет к гибели 100 тысяч граждан, но от наркотиков ежегодно в нашей стране погибают 30 тысяч. Разве это – эфемерная угроза? Разве вы не встречали, например, использованные наркоманами шприцы в подъезде своего дома или в других общественных местах?.. Но если мы говорим о государствах, то озабоченность, конечно, вызывает Афганистан. Там базируются террористические и экстремистские группировки, которые собираются расширять свою деятельность в странах Центрально-Азиатского региона, оттуда идет основной поток наркотрафика.

– ОДКБ готова к уходу оттуда войск НАТО в 2014 году?

– Наша главная задача – создать к 2014 году систему оперативного реагирования на вызовы и угрозы со стороны Афганистана после вывода оттуда многонациональных сил.

– Возможна ли деятельность ОДКБ за пределами государств-участников?

– В соответствии с соглашением, которое ратифицировали наши страны, мы можем задействовать наши Коллективные миротворческие силы за пределами государств-членов ОДКБ по мандату Совета Безопасности ООН в случае, если такое решение примет Совет коллективной безопасности ОДКБ. Например, в том же Кот д’Ивуаре.

– А на Ближнем Востоке?

– Вы меня плавно подводите к вопросу, сможем ли мы ввести миротворческие силы в Сирию? Если будет запрос Совбеза ООН и согласие наших президентов – отправим наши миротворческие силы в любую точку мира.

"