«Это не мое»

Напомним, что Михаила Трепашкина задержали вечером 22 октября на 47-м км Дмитровского шоссе. При осмотре его машины инспектор ДПС обнаружил пистолет Макарова и патроны к нему, что послужило поводом к задержанию адвоката. Сам он утверждает, что дело против него сфабриковано бывшими коллегами из ФСБ, которые мстят ему за активную общественную позицию. Так, Михаил Трепашкин не раз говорил о том, что к взрывам жилых домов в Москве причастны спецслужбы. Он выступал на знаменитой пресс-конференции в Интерфаксе, на которой несколько сотрудников ФСБ признались, что их руководство поручило им убить предпринимателя Бориса Березовского.

В понедельник милицейский «батон» с задержанными подъехал к зданию Дмитровского городского суда около 10.20. Первым из машины вышел начальник изолятора временного содержания. Увидев у входа фотографа, он начал кричать, что, если пресса не уйдет, ни одного арестанта не выведут. Попытки вразумить конвоиров были напрасны. «Вы завтра будете кормить моих детей? Хотите, чтобы нас всех уволили?» – кричал на корреспондента «Новых Известий» начальник ИВС. Посовещавшись пару минут, конвоиры все-таки вывели из автомобиля троих мужчин в наручниках.

Задержанный Михаил Трепашкин оставался в машине. Начальник конвоя начал звонить кому-то по мобильному, громко докладывая, что у единственного входа в суд стоят журналисты. Каков был ответ, нам не известно. Через минуту конвоиры сели в машину и уехали в сторону отделения милиции. Вскоре они вернулись, задержанного адвоката вывели из «бобика», а из дверей суда вышли несколько милиционеров и направились к фотографу «НИ», размахивая руками и стараясь закрыть объектив.

Присутствовать на слушании председатель суда Александр Иванов журналистам запретил, объявив заседание закрытым. Причины конспирации объяснялись просто: «Так положено». Прокурор же для большего порядка попросил поставить у входа в зал двух милиционеров.

Следователь Татьяна Закраец от комментариев сначала отказалась, сославшись на большую занятость. Однако через несколько минут сама начала говорить: «Точно могу вам сказать только то, что на момент задержания в ОВД дежурила я. Досталось нам всем, конечно, – многозначительно произнесла следователь. – Сработали все неплохо, быстро, слаженно. На нас никто не давил, никто не мешал. Больше даже пресса мешала. Мы протоколы составляли, а тут звонки беспрерывные».

На первом заседании в понедельник рассматривалась жалоба адвокатов Михаила Трепашкина, считающих задержание и содержание их подзащитного под стражей незаконным. На втором – решался вопрос о возможности предъявить ему обвинение.

Как выяснилось, в автомобиле кроме адвоката Трепашкина был еще один пассажир – его клиент, Михаил Борисов, по делам которого они и направлялись в Дмитров. Машиной бывший полковник ФСБ управлял по доверенности от некоего г-на Гусева. Уголовное дело было возбуждено по факту обнаружения в машине оружия. Тем не менее единственный подозреваемый – Михаил Трепашкин. О владельце машины милиционерам и суду ничего не известно, не вызывали, хотя бы в качестве свидетеля, и Борисова.

«Я думаю, что этот Борисов мог подставить Михаила Ивановича. Насколько мне известно, он позвонил ему за неделю до этого и говорил, что ему просто необходима помощь Трепашкина. Они договорились ехать во вторник, но Борисов не приехал. Новая встреча была назначена на среду», – рассказал «НИ» друг задержанного Николай Горохов.

«Мы заявили отвод судье, но его отклонили. Задержание было признано законным. Судья дал согласие для предъявления Михаилу Ивановичу обвинения. Сегодня в дело вступил новый следователь прокуратуры. Он попросил дать ему несколько дней, для того чтобы ознакомиться с материалами», – сказал адвокат Валерий Глушенков. Его коллега Михаил Маров подчеркнул, что защита намерена обжаловать все решения Дмитровского городского суда.

После окончания заседания, корреспонденты «НИ» направились в ОВД Дмитрова, чтобы побеседовать со следователем. По словам дежурного, Татьяны Закраец на работе не было, однако через несколько минут по пути в кабинет начальника следственного управления Андрея Титова мы встретили ее в коридоре.

«Дело было передано в прокуратуру. Суд дал разрешение на задержание Трепашкина. Его права нарушены не были, – заявил «НИ» Титов. – По каким причинам сотрудники ГИБДД решили остановить именно его автомобиль, мне не известно. Наверное, это была выборочная проверка. Они имеют право остановить машину из любого ряда. У нас подобные дела уже были, каждый год несколько человек задерживаем». Андрей Титов не смог ответить, была ли проведена дактилоскопическая экспертиза найденного в автомобиле Трепашкина оружия. А на вопрос, почему Трепашкину не дали ознакомиться с протоколами допроса и обыска, Титов ответил, что это станет возможным лишь после окончания следствия. «У нас на Дмитровском шоссе остался всего один пост ГИБДД на 47-м километре», – подчеркнул начальник следственного управления. От себя добавим, что это чуть ли не единственный в России пост ДПС, оборудованный камерой предварительного заключения.



Из письма Михаила Трепашкина, переданного в «Новые Известия» 27 октября:

«22 октября 2003 года в отношении меня была совершена наглая и грубая провокация. Готовилась она заранее. На 47-м км Дмитровского шоссе у поста ГИБДД меня ждали не менее 7 сотрудников ГИБДД, несколько человек в гражданском с автоматами и автомашина с понятыми.

Мою машину выдернули из потока, когда я ехал в Москву. Двигался по крайней левой полосе, самой дальней от ГИБДД. В ходе обыска автомашины, когда я, наклонившись, опускал заднее сиденье (под которым вообще было пусто), сотрудник ГИБДД Курский, загородив видимость понятым, вынул из-под светоотражающего форменного балахона сумку размером 20 х 30 см и толщиной 5 см и незаметно попытался сунуть ее под заднее сиденье. Я успел опустить сиденье, и сумка упала сверху. Я ее подхватил и вернул Курскому, заявив при этом: «Кончай наглеть. Это не мое, и забери обратно». Тот взял сумку, расстегнул ее и достал оттуда пистолет, а затем вынул из него обойму с патронами. Он сказал, что пистолет – «ИЖ». Мне даже не дали посмотреть, что было в сумке. После этого все сотрудники ГИБДД и их заранее приготовленные понятые побежали в одну из комнат поста ГИБДД. Слышно было, что они спорили, что описывать: пистолет «ПМ» или пистолет «ИЖ». Как я понял, у них было два пистолета, и они решали, какой из них описать, что он якобы изъят у меня. Что конкретно было изъято, мне не показали. В последующем из объяснений я узнал, что сотрудник милиции и понятые написали, что у меня под задним сиденьем они обнаружили пистолет «ПМ».

Следователь Закраец Татьяна Ивановна, прибыв на пост ГИБДД, очень сильно возмущалась: «Ничего нельзя вам поручить. Пистолет лапали все, кому не лень». Однозначно вытекало, что пистолет был доставлен на пост ГИБДД заранее (даже два – «ПМ» и «ИЖ», и два сотрудника должны были подбрасывать, у кого получится), но, ожидая меня, они рассматривали, что нужно подбросить и оставили отпечатки пальцев.

Я написал ходатайство, чтобы у сотрудника ГИБДД Курского и других сотрудников взяли образы отпечатков пальцев рук и ладоней и поискали их на пистолете. Мне в ходатайстве было отказано, якобы на пистолете вообще не обнаружено отпечатков, пригодных для идентификации».