Космонавт Геннадий Падалка

– Мы с Майклом были, мягко говоря, удивлены, когда российские СМИ начали обвинять нас во всех смертных грехах. Еще 18 ноября 2004 года в Звездном городке прошло совещание представителей всех организаций, ответственных за подготовку и обеспечение питанием экипажей МКС: Центра подготовки космонавтов им. Ю.А.Гагарина, Ракетно-космической корпорации «Энергия», Института медико-биологических проблем (ИМБП), НИИ пищевой промышленности и Бирюлевского экспериментального завода…

– Это тот завод, который выпускает «космическую» еду?

– Тот самый. Так вот участники совещания, признав неудовлетворительным обеспечение питанием экипажа МКС-9, назвали несколько причин, по которым на орбите образовался дефицит продуктов. Среди них – ограниченная поставка рационов питания на грузовых кораблях «Прогресс» и некоторые другие. На совещании были утверждены меры преодоления этих недостатков и разграничены зоны ответственности организаций. От ИМБП этот документ подписал именно господин Агуреев, который спустя несколько недель начал гневно обличать нашу, девятую экспедицию, и особенно меня, в несанкционированном проникновении в запасы десятой экспедиции. Причем время для обвинения было выбрано очень удачно: Финк далеко, в Америке, я с семьей – на послеполетной реабилитации на Кипре. Так что в те дни опровергать эти заявления было просто некому. Представляете, каково было мне и моей жене, когда мы прибыли на Кипр, а все местные русскоязычные газеты полны статей о безобразном поступке экипажа МКС-9, «оставившего голодать своих сменщиков»?! И самое интересное – то, что исходили обвинения от сотрудника ИМБП – организации, отвечающей за послеполетную реабилитацию. Вот такой «отдых» устроили мне на Кипре после заявлений высоких чиновников о том, что экипаж МКС-9 отработал на орбите на «пять с плюсом».

– Но, тем не менее, продуктов на станции действительно не хватало. Что же, по-вашему, стало причиной «продовольственного кризиса» в «закромах» МКС?

– Дефицит продуктов на Международной космической станции начал ощущаться уже после седьмой экспедиции. В значительной степени это было связано с прекращением полетов «шаттлов» после гибели челнока «Колумбия» в феврале 2003 года. Тогда единственным средством доставки грузов на орбиту стали российские «Прогрессы». Им, кроме рационов питания, приходилось перевозить все необходимое для жизнедеятельности МКС – аппаратуру, кислород, воду и т.д. Сыграли свою роль и субъективные факторы. Некоторые чиновники, зачастую не ставя в известность или дезинформируя руководство своих организаций, поставляли на борт продукты не в том количестве и не в том ассортименте, которые были приведены в описи. Прибыв на МКС в конце апреля минувшего года, мы с Майклом сразу столкнулись с неразберихой в контейнерах с едой. 9 мая по своей инициативе и в свое личное время мы провели инвентаризацию продуктов, после чего «сбросили» свои предложения по оптимизации учета продуктов в российский и американский центры управления полетами. В своем отчете мы обратили внимание специалистов на то, что рационы экипажа с самого начала нашей экспедиции не соответствовали норме. Начиная с МКС-8 на борту возник перекос в запасах российских и американских продуктов.

– А что, российские и американские члены экипажа питаются раздельно?

– Да нет, речь идет о поставках. Рационы на станцию должны поставляться Россией и Америкой в соотношении 50 на 50, но к нашему прилету это соотношение было примерно 80 на 20 в пользу российских продуктов. Кроме того, без согласования с экипажем и соответствующей замены из наших утвержденных меню были изъяты многие важные блюда. У меня заменили 29 из 50 блюд, у Майкла – 14. Самое неприятное заключалось в том, что в течение первых трех месяцев полета нам хронически не хватало рыбы и молочных продуктов, содержавших так необходимый в полете кальций (при длительном пребывании в космосе из организма человека его «вымывается» очень много, что чревато разрушением костей и серьезными нарушениями обмена веществ. – «НИ»). При проверке в ряде контейнеров обнаружилась недостача основных блюд, а содержимое контейнеров не соответствовало описи. Так, в контейнере с надписью «Основные блюда, рыба» мы с удивлением обнаружили всего четыре банки судака, окруженных пакетами сублимированных продуктов. И таких примеров можно привести много. В итоге и у меня, и у Майкла после приземления была обнаружена большая потеря кальция в организме.

– И чтобы компенсировать недостаток одних продуктов, вы усиленно потребляли другие?

– Если бы! Дело в том, что наша экспедиция с самого начала была обеспечена питанием всего на 105 суток, хотя мы пролетали 188 суток. В конце сентября по заданию американского ЦУПа в Хьюстоне мы провели еще одну полную инвентаризацию запасов еды, которая показала, что недопоставки составили 123 суточных рациона питания, из которых 78 суточных норм приходилось на наш полет и 45 – на так называемый аварийный запас. То есть мы недополучили около 80 контейнеров, большая часть недопоставок касалась американской еды. Однако хочу отметить – даже если бы американские продукты поставлялись на борт, как положено, в соотношении 50 на 50, все равно наша экспедиция была бы обеспечена питанием всего на 130 суток. Все документы, подтверждающие наши расчеты, находятся у специалистов ЦУП-Москва и ЦУП-Хьюстон.

– Так как же вы дотянули до конца экспедиции на такой «диете»?

– Сам удивляюсь! К слову, мы с Майклом похудели на 5 кг. Он меня иногда спрашивал, почему мы так скудно питаемся, но я ему отвечал, что на Земле работают целые бригады специалистов, которые тщательно рассчитывают рационы космонавтов, и им виднее, сколько мы должны потреблять калорий. Однако на деле все оказалось иначе. После нашего первого отчета об итогах инвентаризации никакой реакции Земли не последовало. В итоге мы были вынуждены подъедать даже продукты с просроченным на 3–4 месяца сроком годности, оставшиеся от предыдущих экипажей, а нам даже не могли дать рекомендацию, какие из них можно употреблять без риска для здоровья. К счастью, все обошлось.

– Но, признайтесь, в продуктовые запасы, предназначенные для десятой экспедиции, вам пришлось влезть?

– В конце августа мы получили радиограмму из ЦУПа, где было сказано: «При необходимости использования в рационе дополнительного количества рыбы рекомендуется использовать рыбные консервы из контейнеров, предназначенных для МКС-10». Кроме того, мы использовали часть рационов МКС-10 во время пересменки – с разрешения и в присутствии Салижана Шарипова и Лероя Чиао. В связи с этим мне представляются, мягко говоря, некорректными и не соответствующими действительности заявления Шарипова, что мы оставили им с Лероем только свинину и курятину, а сами подъели из их рационов самое вкусное – рыбу и говядину. Нас еще обвиняли в том, что мы были очень капризными, требовали себе особенные рационы. Если бы нам дали право выбора, я бы заказал себе побольше американских продуктов, поскольку люблю их стейки и мексиканские блюда. А мы, наоборот, были вынуждены довольствоваться тем, что было на борту, и работали. Теперь же, когда мы с Майклом в своих отчетах «подняли волну» о нехватке американских продуктов, их на декабрьском «Прогрессе» доставили значительно больше, чем российских. А сменщики еще недовольны!

– В конце прошлой недели Роскосмос признал выдвинутые против вас обвинения несостоятельными. Правда, сделано это было тихо, без той шумихи в прессе, когда вас представляли какими-то проглотами, объевшими своих сменщиков. И тем не менее, обвинения сняты. Вы удовлетворены?

– Мне думается, что теперь, когда руководство Роскосмоса полностью сняло обвинения против экипажа МКС-9, наши чиновники обязаны извиниться перед Майклом Финком. Передо мной могут и не извиняться – я привык, что в нашей системе всегда найдут «козла отпущения». Главное – справедливость восторжествовала. А выводы о мерах преодоления сложившегося на МКС дефицита продуктов должны сделать компетентные специалисты. Чтобы следующие космические экспедиции не оказались в нашем положении…