Адвокат Станислав Маркелов:

– Станислав Юрьевич, вы защищали Михаила Бекетова во время процесса о клевете, который длится до сих пор. Какие-нибудь недавние события предвещали такую развязку?

– Последний раз я встречался с Михаилом за неделю до несчастья. Он был в отчаянии, говорил, что его затравливают. У него тогда болело сердце, он неоднократно ложился в больницу, откуда его практически силой выдергивал суд, заставляя идти на заседания. Михаил признавался, что не чувствует поддержки. Это сейчас все бросились говорить о Бекетове. А в последние полгода ему никто не помогал. Все шло к такому финалу. Взорвали машину Михаила, потом отравили его собаку и подбросили труп ему под дверь. Пытались запугать судебным процессом. Но он не реагировал на предупреждения и продолжал писать.

– Избиение вашего подопечного наконец-то признали покушением на убийство. Это шаг вперед в расследовании?

– Безусловно. С самого начала было очевидно, что нападавшие хотели убить журналиста Бекетова. Но этого не замечали, потому что делом занимались следователи в Химках. У них были свои причины не работать. Незадолго до избиения Михаил Бекетов написал заявление, в котором обвинял городские следственные органы в должностных преступлениях. В феврале против журналиста было возбуждено уголовное дело по статье 129 УК РФ «клевета». 20 ноября по нему должно было состояться очередное заседание. Бекетов предположил, что за взрывом его машины стоит администрация Химок. Каждый человек имеет право высказать свое мнение, тем более что виновных в подрыве так и не нашли. Любому студенту-юристу понятно, что клевета по делу, которое не расследовано, невозможна. Так что Михаила Бекетова обвиняют незаконно. Кроме того, на суде выяснилось, что следствие занималось фальсификацией доказательств. Устами одного из свидетелей – оператора РЕН ТВ г-на Егорова – якобы было сказано, что Бекетов «дискредитирует органы власти и дестабилизирует ситуацию в обществе». Сам г-н Егоров на суде удивился «своим» высказываниям. Он заявил, что ничего подобного не говорил и видел журналиста всего один раз, когда снимал его взорванную машину. И я, и Михаил Бекетов подали заявление в прокуратуру. После этого к журналисту пришли «гости», которые его и избили.

– То есть эти два события связаны?

– Нет, я просто высказываю сомнения, что лица, которых сам потерпевший обвинял в должностном преступлении, могут вести объективное расследование. Дело нужно перенести из области как можно скорее. Им должно заниматься Главное следственное управление СК при прокуратуре РФ.

– Как вы относитесь к мнению о том, что заказчиками избиения журналиста могли стать люди из администрации Химок?

– Когда что-то говоришь, нужно это доказывать. Я тесно общался с Михаилом Бекетовым. Знаю, что у него нет личных врагов, за исключением тех, которых он нажил, занимаясь журналистикой. Нужно найти виновных вне зависимости от того, кто это – администрация Химок или, как сейчас говорят, другой политический клан, которому это преступление нужно, чтобы подпортить репутацию химкинского главы.

– Ходят слухи, что исполнитель уже найден. Это бывший милиционер Химкинского УВД, а ныне бандит…

– Меня крайне удивляет вброс этой информации в СМИ со стороны правоохранительных органов. По имеющимся у меня сведениям, человек, который якобы сейчас в розыске, находится у себя дома. Если он действительно причастен к преступлению, то слив информации – это предупреждение, чтобы он уходил в бега. Либо этот бывший милиционер здесь ни при чем.

– Как вы полагаете, общественный резонанс, поднявшийся вокруг «дела Бекетова», поможет или навредит следствию?

– Если бы не резонанс, все было бы еще хуже. С другой стороны, я боюсь, что следствие рассчитывает кинуть общественности «утку» вроде мнимого исполнителя и подождать, пока волна интереса к этому делу схлынет. Михаил Бекетов будет в плохом состоянии еще долго. Его здоровье перестанет быть новостью. У журналистов найдутся другие информационные поводы, и об этом перестанут говорить. Но я постараюсь не дать забыть о деле Михаила Бекетова.