Памяти Анатолия Ярочкина

В школе почти у всех рано или поздно появляются прозвища. Анатолия Ярочкина все десять лет учебы звали просто Толик. И когда он был самым маленьким в классе, и когда за одно лето вдруг вымахал и стал одним из самых высоких. Уже перед выпуском, лет в 16, в узком кругу очень близких друзей его стали звать Иваныч, а потом, как дань юношеской любви к сокращениям, «усекли» до Ивана. Но потом снова вернулся Толик. Прозвища к нему не липли, может быть, потому, что могли невольно обидеть. А обижать его никто не хотел, потому каждый знал: главное его качество – доброта. Ее, несмотря на далеко не вегетарианские времена, он пронес через всю свою обидно короткую, но очень яркую жизнь.

В нашем дворе на «Чайковке» (нынешний Новинский бульвар тогда именовался улицей Чайковского), а потом и в школе, которая вскоре стала «испанской» (в ней стали преподавать этот редкий по тем временам язык) он появился почти 50 лет назад. Ивана Яковлевича, его отца – боевого офицера, прошедшего всю войну, перевели служить с Карпат в Москву, и семья поселилась в коммуналке в огромном доме напротив американского посольства. Толик рос в семье, где его окружали любовь, доброта, бережное и участливое отношение друг к другу и окружающим. И книги, очень много книг. Родители собрали отличную библиотеку, которая не просто украшала интерьер – книги вдумчиво читали и перечитывали. И уже став Анатолием Ивановичем и большим начальником, он без труда цитировал наизусть Чехова, Толстого целыми страницами.

Потом была неудачная попытка поступления на переводческий факультет торезовского иняза, два года армейской службы за рулем «газика». Там его и настигла любовь к машинам, в которых он разбирался не как автолюбитель, а как высокий профессионал. Разбирался и в том смысле, что знал, и в том, что легко мог устранить любую неисправность. И получить при этом удовольствие. Сразу после армии до собственной машины было еще ох как далеко, но более состоятельные друзья, знакомые, друзья друзей, если что-то в их авто вдруг начинало чихать, стучать или греметь, обращались к Толику, зная, что он не откажет.

В институт Анатолий поступил со второй попытки и учился с видимым удовольствием. Испанский язык любил в прямом смысле слова с детства, английский недолюбливал, но знал, что надо. Распределение в Госкоминтурист СССР в инязовско-переводческой среде считалось тогда не самым престижным. Но его это не смущало, и он погрузился в дело целиком. Ведь работать надо было не гидом, как большинство попадавших в эту систему выпускников, а инспектором коммерческого управления. Приходилось «хватать на лету» и очень многому доучиваться. И через четыре года он, человек с лингвистическим образованием, ведущий экономист. Без «мохнатой лапы», без протекции, а главное – без лизания филейных частей начальству. Затем четыре года работы в Мексике, где Ярочкин – уже генеральный представитель, и еще одна любовь на всю жизнь: к истории этой страны, ее культуре, музыке. Потом он в силу профессии и должностей объедет весь мир, но песни марьячис будет напевать постоянно.

Его карьерный рост был стремителен, хотя практически ни одной из ступенек служебной лестницы он не пропускал – отделы, управления, департаменты, дирекции. Он прошел через все и прекрасно знал, как работает каждый механизм огромной туристической машины. Как и автомобиль, он мог, если нужно, легко разобрать и собрать его по винтикам. Поэтому с ним плохо было недоучкам и лентяям, а «забить баки» было просто невозможно. Статус высокопоставленного чиновника ему не подходил– он был редчайшей квалификации профессионалом.

Во вчерашнем официальном сообщении о кончине руководителя Федерального агентства по туризму Анатолия Ярочкина говорится, что он «внес значительный вклад в развитие и совершенствование туриндустрии, проведение единой политики с региональными органами власти по продвижению России на международном туристском рынке». И что «под его руководством разрабатывались и реализовывались федеральные и региональные целевые программы, в рамках которых строилась и реконструировалась туристская инфраструктура, активно развивался внутренний и въездной туризм». Все правильно. Добавлю только, что за всем этим стояли долгие годы упорного труда, высшего напряжения интеллекта, сил и нервов. И ранняя седина, и оказавшаяся смертельной болезнь. И искренняя и весьма редкая в наши дни беззаветная любовь к своей стране.

С молодости он любил повторять фразу из «Белого солнца пустыни» – «за державу обидно». Кстати, песню Окуджавы из этого фильма Анатолий великолепно пел под гитару еще до того, как картина вышла на экраны. Пел, слегка подражая автору, – творчество Булата Шалвовича он очень ценил и знал не хуже, чем дипломированные литературоведы. Так вот, за державу всю свою жизнь Анатолий Ярочкин не просто обижался, он старался ей помочь тем, что умел делать лучше других. Весь вчерашний день мы, его школьные и институтские друзья, перезванивались, не в силах постичь страшную новость. В 57 лет, полный надежд и планов… Как же так, Толик…

Редакция «НИ» выражает искренние соболезнования родным и близким Анатолия Ивановича Ярочкина