Posted 24 января 2016,, 21:00
Published 24 января 2016,, 21:00
Modified 8 марта, 03:19
Updated 8 марта, 03:19
Директор Музея Арктики и Антарктики Виктор Боярский
– Виктор Ильич, руководство предупреждало, что не намерено продлевать с вами контракт?
– Для меня такое решение не стало неожиданным, поскольку еще в конце 2014 года мне предлагали уволиться по собственному желанию: уже тогда моя позиция в отношении здания музея не устраивала руководство Росгидромета. Кроме того, против меня подан иск о причинении мной ущерба музею, он рассматривается в суде.
– А что это за дело?
– Дело в том, что в 1990-е годы была создана компания, которая организовывала различные экспедиции на Южный и Северный полюса. И она занималась спонсированием музея в 1992–1999 годах. Собственно, когда музей стал государственным, сотрудники этой компании (а они все сотрудники Арктического института), и я в том числе, стали работать в музее. Сотрудничество между этой компанией и музеем не закончилось в тяжелые годы, а продолжалось вплоть до последних лет, когда музей стал худо-бедно получать финансирование от государства. Так вот, сейчас мне вменяют в вину то, что я использовал эту компанию в своих целях и нанес музею ущерб. Процесс этот длится уже около восьми месяцев, но дело до сих пор не слушалось в суде по существу. Мне предлагали ультимативно с угрозами, чтобы я признал этот иск и отказался от должности директора. Чего я, как вы понимаете, делать не стал.
– Однако ваше увольнение связывают с претензиями РПЦ на здание, которое сейчас занимает музей...
– Формальная причина увольнения, написанная в приказе – это истечение срока контракта. Но за этим стоит, конечно, мое почти двухлетнее (с того момента, как пришло новое руководство Росгидромета) противостояние с ведомством. До этого у меня никаких проблем с учредителем не было. Я почти 20 лет занимаюсь музеем и 17 лет его возглавляю, и всегда Росгидромет был на нашей стороне. Но вот новые руководители посчитали, что музей – это непрофильный актив и, соответственно, его надо попытаться использовать так, чтобы получить бюджетное финансирование на бессмысленный и пагубный для музея переезд на Васильевский остров (речь шла о 500 млн. рублях). И поскольку я в силу своих возможностей блокировал эти инициативы, конечно, это вызвало определенное раздражение руководства. Что, собственно, и привело к тому, что сейчас произошло.
– Получается, что в вашем увольнении конфликт с РПЦ сыграл не главную роль?
– У меня уже 20-летний опыт взаимодействия с РПЦ, и «наезд» с их стороны далеко не первый. Так было в 1990-х годах – нам тогда также удалось отбиться. Самое прискорбное в этой ситуации то, что учредитель встал на сторону Патриархии, а в некоторых случаях даже опережал инициативы РПЦ. Так, первая заявка, поданная приходом в 2013 году, была отклонена. Но потом за это взялся Росгидромет. Как подобает «эффективным менеджерам», они инициировали вторую заявку и всячески ее лоббировали. Но, правда, из этого ничего не вышло. Более того, они готовы были просто так передать здание, даже без заявки прихода.
– Что вы намерены делать дальше?
– Я своей главной задачей считаю завершение того, что мы уже практически сделали, а именно – перевести музей из ведения Росгидромета в ведение Министерства культуры. Насколько мне известно, первый замминистра культуры обратился в Росгидромет с просьбой передать музей. На словах в ведомстве музей обещали передать, но сейчас там уходят в отказ. Получается, ни себе ни людям: Росгидромет не занимается музеем, но и отдавать его не хочет.
– А насколько проволочки со стороны Росгидромета могут осложнить процесс передачи музея Минкультуры?
– Когда есть согласие сторон, нужно лишь формальное распоряжение правительства, поскольку речь идет о передаче объекта из одного федерального ведомства другому федеральному ведомству. Поэтому если такое согласие будет, процедура займет примерно полгода. Тем более что в Министерстве культуры против этого не возражают. Кроме того, насколько мне известно, есть негласное поручение Минфина все непрофильные активы культурного значения министерств и ведомств как раз передавать в Минкультуры.
– 31 января вы должны будете покинуть пост директора музея. Известно, кто займет ваше место?
– Как бы смешно это ни звучало, но Росгидромет до сих пор не знает, кого назначить директором музея. Они меня об этом спрашивают. Пока врио назначена моя заместитель по науке, которая давно работает в музее и в курсе всех его дел.
– Вам, как я понимаю, никакой альтернативной должности в музее не предложили?
– Пока это не обсуждалось. Но я все равно продолжу заниматься тем же самым, только не буду получать за это зарплату. Я не могу бросить то, чем занимался последние 20 лет.
«НИ» готовы предоставить слово другим сторонам конфликта.
На Малой земле строится собор на месте гибели десантников
Собор строится непосредственно на плацдарме Малая земля. В начале 1943 года здесь высадились советские десантники; их оборонительная операция длилась 225 дней и завершилась утром 16 сентября 1943 года освобождением Новороссийска. Сейчас там находится мемориальный комплекс. Рядом расположена турецкая крепость Суджук Кале. И комплекс, и крепость охраняются государством как объекты культурного и археологического наследия. Чиновники пришли к выводу, что строительство храма частично попадает в границы этой охранной зоны.
Тем не менее и Новороссийская епархия РПЦ, выступившая заказчиком строительства собора, и администрация Новороссийска запрет Управления проигнорировали. Буквально на днях епископ Фиогност, обосновывая необходимость возведения Морского кафедрального собора, заявил журналистам, что на стенах храма будут увековечены имена защитников города, погибших во время Великой Отечественной войны.
«Он говорил эти слова, прекрасно зная, что по его указанию идет стройка, в ходе которой уничтожаются не только археологические реликвии древних времен, но и возможные захоронения тех самых погибших защитников Малой земли, «увековечиванием» чьих имен он лживо пытается оправдать реализацию лелеемого им проекта», – написал Андрей Рудомаха на сайте «Экологической вахты по Северному Кавказу».
Елена РОМАШОВА