Государство – это я

Недавно жителям одного из дворов Рязани пришлось самим заняться устройством детской площадки. По их словам, администрация города отказалась оборудовать зону отдыха для детей, пообещав лишь добавить 10% от необходимой суммы, если остальную часть соберут родители. Оказалось, что самая бюджетная площадка стоит сегодня около 100 тыс. рублей. В итоге 45 семьям предстояло скинуться по две тысячи. «Это большая сумма для обычной рязанской семьи, – объясняет «НИ» одна из активисток Вероника Дмитриева. – У нас и мамашек-то столько нет, а часть обеспеченных родителей вообще не захотела участвовать в этой затее – им проще водить детей в платный комплекс, находящийся в нескольких остановках от нас». Тем не менее Веронике все же удалось собрать с жителей по 100 рублей и заказать песочницу. Огораживать территорию площадки от машин тоже пришлось фактически своими силами. «Администрация привезла нам старые автомобильные шины и лопаты, а вкапывать их в качестве ограды пришлось нам самим», – делится с «НИ» ноу-хау рязанских чиновников г-жа Дмитриева.

По словам эксперта Общественной палаты (ОП) РФ Владимира Самошина, все больше подобных жалоб поступает из разных уголков страны. Нередко просто непонятно, кто именно несет ответственность за детские площадки. «Изначально, когда менялись жилищные кодексы, никто не объяснил гражданам, к чему ведет приватизация. А теперь все больше функций государство с себя снимает и передает жителям, не подготовив при этом сегмент рынка, – говорит «НИ» г-н Самошин. – На нас ложились расходы сначала на места общего пользования внутри дома, теперь на прилегающие территории. У нас 75% жилого фонда составляют «внесистемные» дома, где произошло смешение форм собственности: владельцы, наниматели и арендаторы нежилых помещений. И самостоятельно управлять таким домом эффективно невозможно».

По идее, оборудование и обслуживание таких площадок должна проводить управляющая компания, на чьем попечении находится дом. Но почти ни у кого из них площадки на балансе не стоят, так как жители не хотят оплачивать лишние тарифы, объясняют чиновники. Жители же возмущаются, что и так отдают немалые деньги за ЖКХ. Куда же они уходят? Частично проблему могли бы решить субсидии из городского бюджета, которые должны компенсировать трату собственных средств компаний. Но что говорить о финансовых вливаниях, когда порой от чиновников невозможно получить помощь с оформлением документов на строительство или облагораживание территорий. Например, жителям города Бологое (Тверская область), обратившимся за одобрением проекта игровой площадки, в администрации ответили, что все процедуры по оформлению строительства лягут на плечи активистов, как и расходы на содержание комплекса.

Надежду на помощь государства следует оставить каждому, кто имеет свой угол, убеждена руководитель «Школы активного горожанина» Татьяна Овчаренко. «Пока муниципальные власти согласуют все стройки и найдут деньги, пройдет уйма времени. Если это ваш двор, то и занимайтесь его облагораживанием», – говорит «НИ» эксперт.

В большинстве случаев «самоорганизуются» люди не от хорошей жизни или повышенной гражданской сознательности, говорят социологи. Зачастую их активность становится вынужденной мерой. «Вечная дилемма, где границы компетенции государства и органов местного самоуправления, а где – общественной инициативы. Вроде бы люди уже оплатили услуги ЖКХ, а им опять говорят, что денег нет, и они соглашаются сами лавочки чинить и лампочки в подъездах вкручивать. Не сидеть же в темноте?» – объясняет «НИ» директор Центра исследований гражданского общества и некоммерческих объединений Государственного университета – Высшая школа экономики (ГУ-ВШЭ) Ирина Мерсиянова. В первую очередь активности способствует желание решить индивидуальные проблемы или отстоять собственные права. «Как правило, они замыкаются на решении вопросов местного значения, – рассказывает социолог. – Например, мамы, которые по очереди сидят с детьми друг друга, решают личную проблему нехватки времени, а не проблему детских садов на макроуровне».

Подстегнуть людей к добровольным объединениям, нацеленным на оказание помощи, может и какая-то масштабная проблема в размерах всей страны. По словам главы комиссии по развитию гражданского общества ОП РФ Иосифа Дискина, в чрезвычайных ситуациях в обществе всегда возникают зоны кристаллизации, которые сразу реагируют на проблему. «Ярким примером стали прошлым летом добровольные пожарные, – напоминает «НИ» эксперт. – Успех их деятельности заставил государство присмотреться к идее и вывести ее на новый уровень». Разработанный в правительстве законопроект о добровольных пожарных дружинах, конечно, переделывали, замечает г-н Дискин, но довести его до ума при помощи общественности все-таки удалось.

Эксперты отмечают, что это редкий случай, когда инициатива с мест привела к развитию на федеральном уровне и заключению партнерских отношений между активными гражданами и государством. Еще реже встречаются ситуации, когда люди могут быть активными участниками событий, а не работать исключительно «информаторами». Такие отношения в основном складываются с силовыми структурами, которым передаются сведения о нарушениях закона. Например, сегодня активно создаются дружины киберволонтеров, которые отслеживают в Интернете появление противоправного контента: детской порнографии, точек продажи наркотиков. «У инициативных групп граждан нет никаких полномочий, чтобы напрямую бороться с преступлениями в Сети, поэтому они обращаются в правоохранительные органы, которые и проводят проверки. Больше всего сообщений касается сексуальной эксплуатации детей», – говорит «НИ» координатор Центра безопасного Интернета в России Урван Парфентьев. По той же схеме работают и люди, которые «стучат» на подпольные казино или соседских торговцев наркотиками.

Если работу граждан с информацией сотрудники полиции поощряют, то активные действия провоцируют скорее раздражение. Этой зимой нарекания правоохранителей вызвали группы жителей Северо-Восточного округа Москвы, патрулировавшие улицы в районе Ярославского шоссе в поисках маньяка, на чьем счету было пять жертв. Как объясняла «НИ» один из организаторов дружины Мария Маханькова, отсутствие повышенного числа нарядов милиции в такой ситуации заставило их заняться собственной безопасностью. В окружном УВД говорили, что серьезной помощи от добровольцев не ощутили, а нагнанная паника мешала оперативно-разыскным мероприятиям.

Завотделом анализа динамики массового сознания Института социологии РАН Владимир Петухов замечает, что попытки граждан заместить собой правоохранительные органы могут быть опасны. «Сначала дружины начнут бороться с преступниками, а потом решат устанавливать свои порядки. Начнется суд Линча, а там и до полного развала общества недалеко», – предсказывает «НИ» эксперт, но соглашается, что смотреть на плохую работу полиции – тоже не выход. «Действовать всегда следует в рамках закона, – напоминает Иосиф Дискин. – Чтобы благородные намерения не обратились против вас же, как это было с Егором Бычковым, занимавшимся лечением наркоманов. Но его методы были жестокими и нарушали права больных».

Наиболее лояльно к деятельности добровольцев государство относится, если само же инициировало их создание. Социологи отмечают, что такие случаи редки. Например, ФСБ открывает курсы, на которых обучают энтузиастов, как стоять на страже государственной границы. Получив специальный жетон, дружинники будут в первую очередь бороться с иностранными браконьерами, что особенно актуально на Дальнем Востоке. Правда, действовать придется под присмотром бывалых пограничников, в свободное от работы время и без оружия. Но эксперты убеждены: только время покажет, насколько успешным окажется этот проект. «Наиболее эффективным является объединение, где организационным ядром становятся друзья, а единомышленники ищутся в социальных сетях», – говорит «НИ» социолог «Левада-Центра» Денис Волков, который сомневается, что ФСБ найдет достаточно бескорыстных энтузиастов для внештатной работы.

В целом отношение государства к инициативным гражданам эксперты оценивают как неоднозначное. «В большинстве случаев к общественным объединениям относятся как к «пятой колонне», и помощь заключается в лучшем случае в непрепятствии их деятельности, и лишь иногда чиновники поощряют активистов», – рассуждает г-н Волков. На взгляд Ирины Мерсияновой, многое зависит от конкретных чиновников на местах, которые общаются с активистами. «Нельзя сказать, что везде инициативы душатся на корню, но проблемы, конечно, возникают», – замечает г-жа Мерсиянова.

Часто из-за скептического отношения бюрократов инициативы «снизу» не получают развития «наверху»: не выделяются места или деньги. «Если переходить с уровня самодеятельности, на котором сейчас функционирует большинство, то следует институализировать движения. Когда зарегистрированные некоммерческие организации станут повсеместной практикой, тогда на них можно будет переложить часть функций государства, – уверена г-жа Мерсиянова. – Но сильных НКО, которые способны влиять на ту или иную ситуацию, в стране мало».

Спрогнозировать, что поможет появлению таких сильных объединений, эксперты не берутся, учитывая, что больше половины россиян предпочитает оказывать помощь в одиночку.

По словам политолога Алексея Макаркина, отчасти таким примером стал проект «Роспил» блоггера и юриста Алексея Навального. «С точки зрения граждан работа ФАС или Счетной палаты, которые должны контролировать расход бюджетных средств, неэффективна, как и политика государства по борьбе с коррупцией. Навальный же в одиночку показывает реальные результаты в деле экономии государственных средств, частично выполняя функции названных ведомств», – объясняет г-н Макаркин.