Первый смотр российских мануфактур в Москве

Большую роль в развитии выставочного дела в Москве сыграли научные и деловые общества, возникшие в России в начале XIX века. Так, в 1825 году в Москве было учреждено Общество поощрения мануфактурной промышленности, в программе которого было записано, что оно «займется приисканием способов и сделает надлежащие предложения... к открытию экспозиций отечественных изделий». Аналогичные разделы имелись в уставах и других московских научных обществ. Среди них выделялось Московское общество сельского хозяйства (МОСХ), первым президентом которого был московский военный генерал-губернатор, князь Д.В. Голицын. Он же председательствовал и в Московском обществе любителей садоводства.

По инициативе Д.В. Голицына в 1827 году в правительстве был поставлен вопрос об организации промышленных выставок, в связи с проектом объединения обществ поощрения мануфактурной промышленности и сельского хозяйства и создания Общества сельского хозяйства, мануфактур и торговли. Одной из целей нового общества было «поощрение фабрикантов публичными выставками их изделий и награждение отличившихся особенными медалями». Одновременно с проектом реорганизации московских обществ, академиком по технологии И.Х. Гамелем была составлена записка «Мысли об устройстве заведений при предполагаемом Московском обществе сельского хозяйства, поощрения мануфактур и торговли», в которой он предлагал «завести кабинет для выставки образцов наших фабрик и заводов». Ученый впервые поставил вопрос о создании национального промышленного музея в Москве – «хранилища образцов и изделий со всех фабрик и заводов в России». Надо сказать, что при МОСХ существовал кабинет машин и моделей сельскохозяйственных орудий.

В сентябре 1829 года князь Д.В. Голицын отправил записку министру финансов Е.Ф. Канкрину с просьбой об учреждении в Москве в сентябре следующего года выставки изделий российских фабрик. Князь писал, что «выставка в Москве будет весьма полезна, особенно потому, что ни в каком месте России нет столь большого числа фабрик, как в сей столице и близ оной. В московской выставке гораздо удобнее, нежели в Санкт-Петербурге, могут участвовать и фабриканты южных губерний. Москва есть средоточие нашей внутренней торговли, то собрание в сей столице на выставку изделий всех российских фабрик и заводов доставит нашим торговцам наилучшее средство не только увидеть все то, что на оных заведениях делается, но даже покажет им и относительное достоинство на счет доброты и цены изделий одинакового рода».

Правительство поддержало инициативу московского градоначальника: в марте 1830 года комитет министров принял постановление об учреждении мануфактурной выставки в Москве в сентябре того же года. Однако по предложению министра финансов было принято решение не допускать на выставке никаких наград, кроме похвальных листов и публичных одобрений. Д.В. Голицын не согласился с этим решением и убедил Николая I пересмотреть его. В апреле 1830 года последовало новое дополнительное постановление комитета министров, в котором были предусмотрены награды серебряными и малыми золотыми медалями за лучшие изделия по примеру правил петербургской выставки. После «высочайшего» одобрения 22 июля 1830 года положения о московской выставке были доложены правительствующему Сенату и вступили в силу. Отделению Мануфактурного совета в Москве предписали составить особый комитет для организации выставки (как в Санкт-Петербурге). В его состав вошли мануфактур-советник Рыбников, купцы Урусов, Полевой, Бранденбург, академик Гамель, действительный статский советник Тургенев, майор Мальцев. Председателем комитета назначили тайного советника князя С.И. Гагарина, сыгравшего в дальнейшем заметную роль в развитии выставочного дела в Москве. Утверждение плана внутреннего устройства выставки, контроль за расходованием денежных средств, ассигнованных Министерством финансов, и учреждение полицейского надзора возлагались на генерал-губернатора Голицына.

Первое заседание комитета выставки состоялось 17 июня 1830 года под председательством Тургенева, которому вручили правила и описание предыдущей выставки в Санкт-Петербурге. Печатные извещения о выставке были разосланы во все губернии и опубликованы в «Московских ведомостях». Для непосредственных контактов с будущими экспонентами, как и на петербургском смотре, назначались маклеры. Министр Е.Ф. Канкрин в письме к Д.В. Голицыну рекомендовал для этой роли петербургского биржевого маклера Михаила Бесценного, работавшего на выставке 1829 года. В числе других маклеров оказались купцы Рахманов, Кольчугин и Золотарев.

Изначального московская выставка планировалась на сентябрь 1830 года, но из-за эпидемии холеры ее перенесли на май следующего года. Торжественное открытие первой мануфактурной выставки в Москве состоялось 17 мая 1831 года в Доме российского благородного собрания на Большой Дмитровке (ныне Дом Союзов), построенном в 1780–1890-х годах по проекту архитектора М.Ф. Казакова. На открытие были приглашены представители высшего московского дворянства и почетного купечества. В первый день здесь побывали помимо почетных гостей 1757 человек. Спустя неделю после открытия вышел в свет каталог выставки. Выставка работала ежедневно с 17 мая по 8 июня с 10.00 до 16.00. По вторникам и пятницам вход на выставку осуществлялся по особым пригласительным билетам, а в остальные дни он был свободный. Незадолго до открытия выставки «Московские ведомости» опубликовали правила ее посещения, где подчеркивалось, что «простолюдины в шинелях и кафтанах, подпоясанных и благопристойного вида, могут входить в те только дни, когда публика посещает выставку не по билетам. Тогда же могут входить нижние воинские чины в мундире, без шинели и служители без господ в ливрейных фраках и картузах для обозрения выставки». Вход на выставку был устроен через парадный вестибюль из Охотного Ряда. Публика поднималась по парадной лестнице, проходила через анфиладу залов и попадала в Колонный зал, а затем поднималась на третий этаж. Выход был организован через сени в Георгиевский переулок. Так же как и на Петербургской выставке, был установлен строгий сквозной маршрут: «войдя в залы, посетители следуют безостановочно по другим залам, не обращаясь назад, от первой до последней комнаты; в самих же залах – по устроенному порядку хода».

В первой публичной выставке в Москве приняли участие 570 экспонентов, представивших публике около 6 тыс. предметов. Выставленные предметы не облагались гильдейскими сборами, и допускалась их свободная продажа по окончании смотра. На выставке были представлены экспонаты из многих российских областей, но наибольшее количество образцов мануфактурной, ремесленной и художественной деятельности представила Москва, игравшая ведущую роль во внутренней торговле и промышленности.

Выставочный комитет, возглавляемый князем С.И. Гагариным, усовершенствовал тематическое деление экспозиции, по сравнению с первым мануфактурным смотром 1829 года в Санкт-Петербурге. Всю экспозицию, занимавшую 18 залов, разделили на 35 тематических разделов. В самостоятельные отделы выделили ювелирные украшения, изделия из золота, ружья и пистолеты, часы, экипажи, ремесленные изделия. Все предметы были «поставлены на столах и горках, развешаны на особых вешалках и расставлены на полу так, что посетитель имеет все удобства обозреть и рассмотреть вполне каждую вещь». Каждый экспонат имел табличку с именем производителя, номером по каталогу и ценой (в случае если вещь продавалась). В восьми первых залах экспонировались материалы и изделия текстильной промышленности, в большом девятом зале были «расставлены всякого рода произведения», но в Колонном зале царила ярмарочная пестрота, никакой тематической направленности здесь не было. Причиной такой бессистемности стало стремление отдельных экспонентов попасть именно в центральный зал. Участники, поздно приславшие экспонатов, также имели возможность получить там место. С точки зрения современного выставочного дела такая «многотемность» главного зала может показаться недостатком организации экспозиции, однако очевидцы смотра восторгались пестротой и разнообразием предметов. По мнению П.А. Вяземского «устройство, расположение Московской выставки хорошо обдуманы и хорошо исполнены».

Центр Колонного зала занимали машины и инструменты, у которых, как отмечали обозреватели того времени, всегда толпились ремесленники и мастеровые люди. Всеобщее внимание привлекал ткацкий станок с шестью челноками Ивана Гучкова, на котором демонстрировалось производство узорчатых разноцветных шалей «наподобие кашемирских». Знакомство широкой публики, в том числе и конкурентов, с секретами ткацкого производства, по словам П.А. Вяземского, было достойным «уважения и подражания». Организация показательного производства уже на второй выставке свидетельствует о стремлении к оригинальным экспозиционным приемам и поискам новых форм промышленной рекламы. Этот оригинальный прием, впервые примененный в 1831 году, получил в дальнейшем широкое распространение на отечественных промышленных смотрах. На Московской выставке было показано еще одно изобретение – ворсостигательная машина московского «машиниста» Нильсена. Петербургские заводы представили различные инструменты, модели и «другие пособия изобретательности и науки, приложенные к промышленности».

Внимание посетителей привлекало парадное оружие, отличавшееся великолепной художественной обработкой. Иностранцы заинтересованно осматривали металлические изделия из чугуна, железа и меди, отмечая их невысокую стоимость и высокое мастерство обработки. Самым же популярным экспонатом была сабля с серебряными ножнами с изображением сражений, на изготовление которых, как говорили, мастеру потребовалось 16 лет. Стоимость уникального изделия превышала цены всех других предметов выставки – 25 тысяч рублей.

В залах третьего этажа находились кожи и кожевенные изделия, художественное серебро и бронза, лакированные вещи, футляры, табак, духи, обои, образцы глиняных печей и продукция писчебумажных фабрик. В ротонде была устроена великолепная экспозиция изделий из хрусталя, стекла, фарфора, фаянса и зеркала. «Зала, обставленная фарфорами с Императорского С.-Петербургского завода, с заводов Попова, братьев Гарднеров, хрусталями с Императорских стеклянных заводов, с заводов Мальцевых, Орлова, цветными стеклами Амелунга переносит воображение в область волшебства, застроенную чертогами зеркальными и хрустальными, но и, очнувшись от поэтических сновидений, найдешь в зале сей наяву и перед глазами побуждения к чувствам истинного удовольствия. Здесь красота соединяется с пользой, изделия возвышаются до степени изящного искусства», – писал П.А. Вяземский.

Организуя первый промышленный смотр в Москве, Министерство финансов надеялось стимулировать промышленное развитие России. В определенной степени этому способствовало хорошее описание выставки – выражаясь современным языком, грамотная «пиаровская» акция, предпринятая в то время Минфином. Министр Е.Ф. Канкрин командировал в Москву своего сотрудника и известного литератора, коллежского советника князя П.А. Вяземского с особым заданием: «Содействовать комитету выставки в составлении означенного описания оной, которое имеет быть издано для всеобщего сведения». Поэт Вяземский успешно справился с порученной ему миссией. «Замечательная по успеху, который превысил общее ожидание, важная по неминуемым последствиям своим в будущем, выставка была таким занимательным событием, таким необыкновенным мирным торжеством, близким сердцу истинного патриота, что она должна была быть празднована общественным признанием», – писал он. Кроме этой «заказной» публикации были и другие – выставка широко освещалась в печати обеих столиц. Появились даже специальные отдельные издания. Выставка действительно имела большой успех у московской публики: за 19 дней ее посетили более 125 тысяч человек. Посетителей вело туда не только простое любопытство, но и возможность прибрести там товары хорошего качества по невысокой цене. Большая часть экспонатов была продана. Только для императорского двора на выставке были куплены различные изделия художественной промышленности на сумму 26 799 рублей 15 копеек.

После осмотра экспозиции экспертами, членами комитета выставки и Мануфактурного совета лучшие участники были представлены к наградам. Было выдано 12 больших и 28 малых золотых медалей, 32 больших и 70 малых серебряных медалей. Восьми участникам пожаловали право помещать изображение государственного герба на вывесках и изделиях, еще восемь получили особые награды – ордена и звания коммерц- и мануфактур-советников, 14 участникам вручили золотые медали на орденских лентах. Представление о наградах направлялось царю «на высочайшее воззрение». Несмотря на то что в постановлении Комитета министров говорилось лишь о малых золотых медалях, Д.В. Голицын представил список экспонентов для награждения, в том числе и большими золотыми медалями, принимая во внимание их «особые заслуги и усердие». Все награды были утверждены Николаем I. После окончания выставки Министерство финансов предложило экспонентам, награжденным золотыми и серебряными медалями, доставить в Музеум Департамента мануфактур и внутренней торговли образцы изделий, за которые были присуждены награды.

В дальнейшем в Доме благородного собрания проходили всероссийские мануфактурные выставки 1835, 1843, 1853 и 1865 годов, организованные правительством. С каждой выставкой менялась структура тематического деления экспозиции, росло число участников. Увеличение количества экспонатов от смотра к смотру привело к тому, что Дом благородного собрания, в конце концов, стал тесным для проведения выставок. Вот тогда появляются первые предвестники временной выставочной архитектуры в виде деревянных пристроек – галерей и навесов. Так, при организации ХШ Всероссийской мануфактурной выставки 1865 года к Дому благородного собрания были сделаны дополнительные деревянные пристройки со стороны Георгиевского переулка и Большой Дмитровки.