Генерал-полковник Матвей Бурлаков:

– С приближением 9 Мая чиновники все чаще говорят о помощи, которую они оказывают ветеранам Великой Отечественной войны. Чем отличается отношение к ветеранам в современной России и в СССР?

– Отношение к ветеранам всегда было хорошим. Они никогда не были забыты. Сейчас, правда, о хорошем отношении больше говорят. Но квартиры выдают по президентскому указу, и это – великое дело. Люди 65 лет после войны мучились и продолжают мучиться! Другое дело, что сейчас ветеранов остались десятки тысяч, а в СССР были миллионы. И тогда говорить о том, чтобы дать квартиру каждому, было невозможно.

– Забота о ветеранах в России обратно пропорциональна их численности? После войны их было много, и инвалидов из Москвы высылали – Сталин хотел от них избавиться, чтобы не портили вид. Потом стали льготы давать. А теперь вот – квартиры.

– Как это Сталин хотел избавиться? Я в России живу и никогда такого не слышал! Кто сказал такую глупость? Сейчас заботятся больше, потому что страна стала побогаче. Я помню разрушенные города, села, заводы, фабрики. Это ж все надо было восстанавливать. Украина и Белоруссия были разрушены полностью. Сталинград – не было такого города. И нужно было выбирать, для всей России жить или только для ветеранов. Забота была всегда, но сейчас она больше вырисовывается.

– Насколько подходят ветеранам формы этой заботы? Например, в День Победы предлагают бесплатный проезд в любой регион. Но большинство ветеранов никуда не могут поехать по состоянию здоровья.

– Правильно говорите, что ветеранам предлагают то, что им не надо. Куда 85-летний ветеран поедет? На парад в областной центр, если пригласят. Если бы лет 30 назад такое было, они бы все рванули. К Черному морю или в Турцию, куда все ездят.

– Как тогда помогать надо?

– Внимание должно быть прежде всего финансовое. Повысить пенсию.

– На сколько? У нас сейчас ветераны от 17 до 22 тысяч получают – больше средней зарплаты по стране.

– Разве это большие деньги – 20 тысяч рублей? Чиновник сейчас получает сто тысяч и больше. А ветеран – 20. Но ему нужны лекарства. Ему надо костыль с собой тащить. Можно было бы прибавить.

– Насчет квартир Жириновский говорил, что нечего их давать. Потому что ветерану она не нужна, а дети и родственники перегрызутся.

– А куда ветерану деваться? Участники войны – это же сплошь инвалиды первой и второй группы. Здоровых-то не осталось. Человек нуждается, чтобы была комната, чистая постель, тепло в доме. Накормлен, напоен, душ принять можно. А если у ветерана дети, он же тоже несет за них ответственность. И ничего страшного, если после него там будет жить сын или внук.

– Среди выживших ветеранов многие – это те, кто в войну работал в тылу или если и был на фронте, то не на передовой. А те, кто был на передовой, в большинстве своем погибли. Их и после войны почти не осталось, а сейчас – тем более.

– Я не соглашусь, что остались только тыловики. Из действующей армии тоже остались, хотя их и немного. Те, кто штурмовал Берлин, тоже есть. Не надо делить ветеранов на тех, кто герой и не жив, и тех, кто жив, но не герой.

– В некоторых странах ветеранов разделяют на категории в зависимости от их участия в боевых действиях. Был на передовой – одна категория, был на фронте, но не на передовой – другая, был в тылу – третья. Насколько у нас подобное разделение целесообразно?

– Если ветераны были в тыловой службе, значит, их судьба такая. Послали бы на передовую – были бы на передовой. В армии же не выбирают место. А куда Родина прикажет. Так или нет?

– Так. Но я недавно общался с ветеранами, и у них огромное раздражение по поводу того, что в ветераны записываются те, кто неизвестно где был в войну. Есть примеры, когда таких лжеветеранов уличали в обмане.

– Такое может быть. Но не надо делить ветеранов на хороших и плохих. Они все должны быть обеспечены заботой государства. Конечно, участники войны – в первую очередь.

– Тружеников тыла приравнять к ветеранам по льготам следует?

– Те, кто работал в войну, – тоже ветераны. Хотя приравнять к тем, кто в атаку ходил, их нельзя. Тогда так говорили: солдат на фронте жил три дня, командир взвода – 10 дней, ротный – месяц. А потом погибали. А кто был в тылу – эта дубина не висела. Но он создавал условия для армии, точил снаряды.

– Отношение к прошлому постоянно меняется. Открываются архивы, публикуются документы, показывающие бездарность многих советских военачальников, виновных в проваленных операциях и бессмысленной гибели тысяч солдат. Возможно ли, что 9 Мая рано или поздно превратится в день большого траура и не более того?

– Я думаю, так не будет. Война есть война, и операцию кто-то мог провалить не потому, что он бездарный командир. Шло противоборство двух сторон, победа в котором зависела и от материального обеспечения, и от выучки солдат.

– Но чем больше узнаешь о войне, тем грустнее становится. Вскрываются и военные преступления со стороны советского руководства, такие как Катынь.

– Ну что такое Катынь? Четыре года воевали, а сейчас будем вокруг Катыни прыгать? Четыре года советский народ совершал подвиг. Неужели теперь его можно приравнять к какому-то дню поминовения? Вы, журналисты, все больше и больше поднимаете какие-то темные явления. Забывать о них нельзя, но во главу разговора тоже не следует ставить. Вот и вы про Сталинградскую битву не вспоминаете. А про Катынь – вспомнили. Да, Катынь – плохо. ГУЛАГ – плохо. Расстрелянные перед войной советские военачальники – плохо. Но на первом плане – не это. А подвиг нашего народа.

– Как относитесь к инициативе мэра Москвы Юрия Лужкова украсить город портретами Сталина?

– Я лично не против. Со Сталиным за Родину боролись. Он сделал много и нехороших дел. Но он был глава нашего государства, верховный главнокомандующий. С его именем солдаты шли в атаку.

– Историки солидарны во мнении, что неудачи начала войны связаны именно со Сталиным, с его репрессиями и стратегическими просчетами.

– Все верно. Потому что Сталин хотел оттянуть начало войны. И всех, кто хотел поднять боеготовность, ставил на место. Не готова была советская армия. Гитлер уже маршировал по всей Европе, а у нас танки пришли без снарядов. А где-то и танков не было.

– Военные эксперты говорят, что расположение войск накануне войны свидетельствовало о том, что Сталин сам планировал наступать. Только Гитлер опередил на две или три недели.

– Это ложь. Такого не было, чтобы мы должны были наступать на Гитлера. Это выдумки сегодняшних историков.

– В СССР памятники погибшим ставили почти во всех населенных пунктах. А сейчас выяснилось, что содержать их не на что. Что с этим делать?

– Найти средства и поддерживать эти памятники. Это памятники тем, кто лежит в земле. Кто создал нам условия для сегодняшней жизни. В Германии памятники советским воинам – в прекрасном состоянии. В берлинском Трептов-парке лопнула плита под солдатом с девочкой на руках. Памятник мог рухнуть. Западные немцы сразу после объединения нашли деньги и отремонтировали. Немцы за нашими памятниками следят. А у нас – денег не хватает!

– Почему немцы, которые от нашей армии настрадались, за памятниками ухаживают, а страны Восточной Европы, куда мы пришли как освободители, памятники ломают?

– Может, не любят нас, потому что докучали им, когда строили социализм. Заставляли их тоже строить. А они уже тогда заглядывали на Запад. И теперь говорят, что мы их оккупировали. Хотя в одной только Венгрии 300 тысяч наших людей погибло. Но они этого не помнят.

– Говорят, что к победе в Великой Отечественной войне в России потому столь пристальное внимание, что гордиться нам больше нечем. Образцом для других стран Россия не стала. И май 45-го – это наше все.

– Нельзя сказать, что нам нечем гордиться. Мы живем, Россия существует, народ наш под 150 миллионов. 9 Мая – главный праздник, пока есть ветераны.