Пораскинем мозгами

отечество. К сожалению, люди уходят, ученые стареют и умирают, молодежи нет, и передавать опыт просто некому. В нашей группе на 10 стариков только недавно появился 1 молодой аспирант. Еще лет 10 – и старые кадры исчезнут по естественным причинам. Это очень опасно, так как без привлечения молодежи мы рискуем совсем остаться без фундаментальной науки».

Охота за головами

Многие научно-исследовательские институты, ранее полузакрытого типа, сейчас влачат жалкое существование. В советское время работать в них было чрезвычайно престижно – специалистам гарантировалась большая зарплата, квартиры. После перестройки ситуация изменилась. Финансирование некоторых из них прекратилось почти полностью. Многие программы исследований были закрыты, аппаратура разрушалась, а ученые потянулись в разные стороны – кто за рубеж, а кто и на базар торговать морожеными окорочками.

До сих пор российские НИИ поражают нищетой. Когда приходишь в какой-нибудь полузакрытый НИИ, кажется, что побывал в восьмидесятых. Даже в кабинете директора Центра им. Келдыша, ведущего космического института России, обстановка достойна разве что антикварного магазина: старые столы и стулья, производства шестидесятых годов, переговорные устройства и телефонные аппараты, которым давно пора на свалку. Если же побывать в других НИИ, да еще в провинции, например, в Нижегородском радиофизическом институте, то просто волосы встают дыбом: обвалившиеся потолки, прогнившие половицы, вечно протекающая крыша и мизерная зарплата сотрудников. Не удивительно, что престиж науки в обществе падает. Ведь когда-то в науку звало само государство, которое понимало, для чего ему нужны ученые.

По данным Министерства образования, лишь 9% выпускников вузов готовы связать судьбу с наукой. Но реально остаются в аспирантурах и далее только 3%. В общей сложности количество научных работников в 2005 году сократилось по сравнению с 1990 годом на 60%. А средний возраст занятых специалистов составляет 48 лет, кандидата наук – 53 года, а доктора наук – 60 лет.

Слишком поздно

«Сейчас науку необходимо создавать заново, – уверен директор Института ядерных реакторов исследовательского Центра им. Курчатова Николай Кухаркин. – Очень хорошо, что правительство наконец ставит перед собой эту задачу. Другое дело, что делать это надо было как минимум пять лет назад. Слишком много уже потеряно».

В Министерстве образования признают, что первым делом решать проблемы отечественной науки надо со значительного увеличения заработной платы сотрудникам. По заявлениям чиновников министерства, в течение последующих трех лет денежное содержание ученым предполагается повысить в среднем до 30 тысяч рублей. Кроме того, в 2006 году большие гранты получат порядка 10 тысяч молодых ученых, включая аспирантов, студентов и даже школьников, занимающихся научной работой. В рамках федеральной целевой программы «Исследования и разработки по приоритетным направлениям науки и техники» предусмотрены и другие министерские программы поощрения, включая зарубежные командировки и стажировки. Но простое увеличение зарплаты все равно не остановит научную миграцию.

«Конечно, это здорово, что чиновники озаботились судьбами молодых ученых, – рассказал «НИ» один из аспирантов МГУ. – Тысяча долларов, конечно, хорошо, но на Западе ведь все равно платят гораздо больше. Тем более что система выделения грантов самым молодым и успешным в российских условиях может несколько забуксовать. При распределении денег большая их часть уходит «в откат» тем же чиновникам. К примеру, при дележке последнего моего гранта значительная часть денег ушла моему научному «покровителю». Непосредственно на исследования осталось менее половины. Поэтому переход на западные ориентиры в финансировании грозят значительными трудностями. Деньги будут получать те, у кого есть связи, а это всегда шарлатаны и мошенники. Истинным же ученым за интенсивной работой просто некогда плести интриги, а значит, и денег они не увидят».

«Ранее каждая лаборатория получала финансирование в равном объеме, независимо от получаемых результатов, – продолжает Николай Кухаркин. – Многим это не нравилось, но такая схема позволяла избежать злоупотреблений при распределении средств. Сейчас ситуация изменяется. Поэтому при переходе на систему грантов необходимо в первую очередь навести порядок в ведомствах, распределяющих эти гранты».

Двери открыты

Помимо «утечки мозгов» наблюдается и другая неприятная тенденция, а именно значительная внутренняя утечка, то есть переход специалистов из науки в коммерческие и промышленные структуры, где зарплата много больше. Потери для государства из-за этого составляют 200–250 тыс. долларов за каждого уволившегося человека. В целом же за последние 15 лет потери России от бегства ученых составили более 6 млрд. долларов.

Между тем специалисты сходятся во мнении, что святая цель возрождения науки требует гораздо больших усилий, чем банальное повышение заработной платы. Помимо роста денежного содержания необходимы целевые программы преобразования и развития научно-исследовательских институтов и Академии наук в целом, многое оборудование и стенды которых пришли в совершенную негодность. Работать на том оборудовании, что осталось от Советского Союза, уже практически невозможно. На новое требуются гигантские денежные вливания. Предполагаемых единовременных грантов на перевооружение исследовательской базы институтов просто не хватит. Потратить же миллиарды долларов на целевые программы по закупке оборудования Россия пока не готова. А, следовательно, без хороших лабораторий молодым ученым пусть и с высокой зарплатой делать в России окажется просто нечего.