Школа Андрея Иллеша

Печальное известие о том, что не стало Андрея Иллеша, всколыхнуло не только интернет и журналистский мир. Как раз в этом циничном мире СМИ, живущем ныне какими-то странными ценностями и нормами, опечалились преимущественно журналисты старой школы, понимающие, что ушел настоящий профи. Маэстро репортажа и гуру журналистских расследований, не имеющих ничего общего с нынешними «сливами».

Горькое известие опечалило и очень многих людей, не имеющих ничего общего с журналистикой, потому что Андрей не просто писал репортажи, книги или сценарии. Он начинал жить жизнью своих героев, он начинал дружить со многими из них и потом бережно нес сквозь годы эту дружбу, опекая ее от потрясений и бед. Он был в этой дружбе очень надежным, потому что никогда не подводил, и не всегда удобным – потому что никогда не юлил. О прямоте и бескомпромиссности Андрея ходили легенды, его уважали и его опасались и рядовые коллеги и самые высокие начальники, потому что для Андрея не было авторитетов, когда он отстаивал свою правду. Даже в своей тяжелой борьбе со смертельным недугом, сразившим его на 63-м году жизни, Андрей не искал авторитетов, он бился отчаянно, мужественно и самоотверженно до самого конца. Бился, как жил.

Всю свою жизнь после журфака МГУ Андрей Иллеш отдал профессии, в которой стал одним из самых ярких, талантливых и успешных. Где бы он ни работал – будь то «Комсомолка», «Советская Россия» или «Воздушный транспорт», – репортер Иллеш становился репортером номер один. Но когда он пришел в «Известия», то это стало самой звездной порой и его биографии, и биографии «Известий». Такие имена за всю почти уже столетнюю историю газеты в «Известиях» можно пересчитать по пальцам. Иллеш – одна из самых ярких звезд на закатившемся известинском небосклоне. Его репортажами из Чернобыля в дни трагедии зачитывался не только весь Советский Союз, но и огромная зарубежная аудитория, потому что его во множестве стран перепечатывали в переводе. За его расследованием судьбы южнокорейского «Боинга», сбитого советским истребителем, следил весь мир. И не только потому, что эта катастрофа стала одной из самых громких в истории международной гражданской авиации, но и потому, что подобного расследования в истории советской журналистики тоже не было ни до Иллеша, ни после. Уже одним только этим расследованием Андрей вписал свое имя и имя «Известий» в мировую сокровищницу международного журналистского цеха. Но он не был певцом единственного шлягера. Подняв однажды планку и взяв очередную высоту, Андрей уже никогда не опускался ниже.

В нашей сугубо индивидуальной профессии он поражал не только своим фантастическим талантом, но тем, как умел собирать вокруг себя талантливых людей и руководить ими. Отдел информации газеты «Известия», собранный Иллешем в конце 80-х – начале 90-х годов, был, пожалуй, самым ярким и мощным репортерским отделом за всю известинскую историю. Ни одна советская газета не могла в ту пору похвастать таким набором золотых перьев, собранных Иллешем. Под его чуткой дирижерской палочкой блистали Сергей Мостовщиков, Владилен Арсеньев, Андрей Петров, Виктор Литовкин, Игорь Андреев, Виктор Беликов, Николай Бурбыга, Вадим Белых, Сергей Таранов, Бесик Уригашвили… Каждый из этих журналистов был абсолютно самодостаточным и неординарным, но авторитет Андрея был непререкаемым и для каждого в отдельности, и для всех вместе, объединенных отделом Иллеша.

До сих пор не могу забыть наши ежедневные планерки в 9 утра на Пушкинской в знаменитом кабинете Иллеша. Каждый из нас не просто боялся опоздать на эти планерки, но и боялся появиться без темы, которая могла бы заинтересовать Андрея. Тогда никто, как ныне общепринято, не шакалил в Интернете не только потому, что Интернета еще не было. Просто в команде Андрея не могли работать те, кто способен шакалить. Он ценил эксклюзив, он умел его находить, и он постоянно требовал этого от нас. Его редакторская работа была поразительной, но об этом знал только его отдел, потому что все творческие разборки, происходящие в его кабинете, никогда не выносились за пределы. Утренние крики, взаимные обвинения, обсуждения на грани фола и за гранью цензуры завершались, как правило, появлением очередного классного материала на страницах «Известий», и читатель даже не догадывался, сколько страсти кипело вокруг этого текста, и какую решающую роль в нем сыграл Андрей Иллеш.

На наших планерках, попыхивая своей неизменной трубкой, он при необходимости не щадил никого из нас, но за пределами своего кабинета становился и нашей главной защитой, и нашим главным тараном. Он выбивал место на полосе для материалов отдела, против которых порой поднималась едва ли не вся редколлегия «Известий», он бросался выручать своих журналистов, в какую бы передрягу они ни попадали и под каким бы высочайшим прессом ни оказывались. Он всегда готов был помочь советом, деньгами, поддержать острой иллешевской шуткой или даже выбить квартиру. Андрей был поразительным и уникальным во всем, что бы он ни делал – вел ли расследование, писал ли книгу, руководил ли отделом или сплавлялся на плотах по таежным рекам. Он был абсолютно штучным человеком, и это уже не зависело от профессии. Скорее профессия зависела от этого.

Работать вместе с ним было подарком судьбы, работать под его руководством было непростым подарком, заслужить его дружбу было высшим достижением. Он всегда был прям, резок, точен и никогда не щадил ничьих авторитетов. С ним было сложно, как бывает сложно только с самыми неординарными личностями, но с ним было надежно как ни с кем.

В моей журналистской профессии было две высшие школы, которыми я всю жизнь горжусь и дорожу. Это теоретическая школа журфака МГУ и это практическая школа Андрея Иллеша. Лучшего играющего тренера на нашем профессиональном поле. И лучшего игрока.

С уходом Андрея, кажется, уходит целая эпоха настоящей журналистики. Уходит ее бескомпромиссность, принципиальность, жесткость и профессионализм. Но остаются его книги, его репортажи, его сценарии, его фильмы и его фотографии. Остается его школа, которой не грозят никакие цифровые революции, потому что это высшая школа профессионализма. И остается память о вечно непокорном Андрее, которого мы так опасались, так уважали и так любили.

Прощание с Андреем Иллешем состоится во вторник, 22 ноября, с 10 до 11 часов в ритуальном зале больницы № 57 (ул. 11-я Парковая, д. 32).