«Дисциплинарная мера»

В историю российского диссидентства имя Сергея Таратухина вошло задолго до инцидента в Краснокаменске. В 1974–1978 годах он сам отбывал срок за антисоветскую агитацию и пропаганду и на краснокаменской «десятке», и в Пермской области, в Скальнинских лагерях. Там его сокамерником был Сергей Ковалев.

«После освобождения мы с Сережей не встречались, – рассказал «Новым Известиям» знаменитый правозащитник, бывший политзэк и депутат. – До меня долетали слухи, будто бы он умер, к счастью, не подтвердившиеся. То, что с ним теперь произошло, честно говоря, не вызывает у меня удивления. Сережа уже тогда, когда его посадили (а ему не было и двадцати), проявил характер. Ему определили общий режим, но вскоре перевели на строгий. Там он почти сразу дал подписку о сотрудничестве с лагерным начальством, а затем саморазоблачился перед зэками, объяснив свой поступок желанием раскрыть сеть «стукачей». Сережа не подозревал, что доносителей между собой не знакомят, работая с каждым индивидуально. За этот поступок его сильно прессовали – он много сидел и в ШИЗО, и в ПКТ, внутрилагерной тюрьме. В общем, человек не робкого десятка. Но, думаю, что извержение из священного сана для него тяжелый удар. Устроиться на какую-то светскую работу ему будет непросто, а ведь он человек немолодой и семейный. Конечно, это не внутрицерковная история, а чистой воды политика».

С этим категорически не согласен руководитель пресс-службы Московской патриархии протоиерей Владимир Вигилянский: «Строгие меры владыки Евстафия не являются политическим преследованием, а носят сугубо дисциплинарный характер. После первого взыскания ему (священнику Таратухину. – «НИ».) была дана возможность покаяться и вернуться к служению. Но отец Сергий, видимо, сделал свой выбор».

Епископ Евстафий после издания указа от контактов с журналистами решил воздержаться. Но то, что он говорил насчет предыдущих «дисциплинарных мер» в отношении строптивого пастыря, мягко говоря, противоречит словам патриаршего пресс-секретаря. Подробности встречи с Ходорковским, впечатление, которое произвел на него «главный зэк страны», и причину своего отказа освящать «Учреждение ЯГ14/10» отец Сергий, по словам епископа, «озвучил в СМИ. А ведь согласно ставленнической присяге, которую дает перед рукоположением каждый священник, он не должен заниматься политической деятельностью... Самое печальное, что он упорствует и отказывается признавать свою вину, а в своих проповедях публично критикует правящего архиерея и рассказывает о «невинном страдальце» Ходорковском. Это и побудило меня запретить ему священнослужение». А теперь, добавим, и вовсе извергнуть из сана. Хуже этого может быть лишь анафема – отлучение от Церкви.

По словам адвоката Карины Москаленко, защищающей интересы Михаила Ходорковского, изверженный из сана священник решил не комментировать указ правящего архиерея до окончания Великого поста. Г-н Таратухин пока ограничился фразой: «Это настоящая расправа». Подробный комментарий последует на пресс-конференции в первые дни после Пасхи. Ждать раскаяния от экс-батюшки не приходится. В интервью, данных отцом Сергием после того, как его перевели из Краснокаменска, где он построил величественный храм, в глухое таежное село, были, в частности, такие слова: «Все у меня шло прекрасно. Потом привезли Ходорковского. Приехали корреспонденты. И я понял: Господь посылает мне испытание. Высказаться – дело совести».

Принимая во внимание то, что г-н Таратухин отныне не связан долгом послушания церковному начальству, можно ожидать на предстоящей пресс-конференции не только резких слов из уст «разоблаченного» батюшки, но и скандальных разоблачений тех, кому он обязан своей славой.

ОБЖАЛОВАНИЮ НЕ ПОДЛЕЖИТ

Согласно Уставу Русской Православной Церкви, судебная власть в РПЦ «осуществляется церковными судами посредством церковного судопроизводства. Никакие другие церковные органы и лица не вправе принимать на себя осуществление функций церковного суда». В Уставе говорится, что «канонические прещения, такие, как запрещение в священнослужении, извержение из сана, отлучение от Церкви, налагаются епархиальным архиереем или Патриархом Московским и всея Руси и Священным Синодом только по представлению церковного суда». Между тем на практике эти постулаты игнорируются, и строгие дисциплинарные меры в отношении духовенства предпринимаются членами Синода и правящими архиереями без предварительного решения церковных судов.
Извержение из священного сана – мера исключительная. В новейший период российской истории она была применена лишь несколько раз. Так, в ноябре 1989 г. Синод постановил лишить священнического сана за раскольничью деятельность бывшего епископа Житомирского Иоанна (Боднарчука). Определением Синода от 25 марта 1991 г. за поведение, порочащее сан архиерея, епископ Хабаровский и Владивостокский Гавриил (Стеблюченко) был уволен за штат и направлен для полного раскаяния в монастырь. В течение трех лет ему не было разрешено совершать богослужения. В ноябре 1993 г. за отказ подчиниться требованию о неучастии духовенства в парламентских выборах Синод лишил сана о. Глеба Якунина. Это решение было позднее одобрено Архиерейским Собором РПЦ, пригрозившим Якунину отлучением от Церкви в том случае, если он не перестанет «самочинно носить священнические одежды и иерейский крест». 19 февраля 1997 г. на Архиерейском Соборе РПЦ Якунин был отлучен от Церкви. Тогда же был лишен сана архимандрит Валентин (Русанцов), объявивший себя епископом Суздальским и Владимирским, главой Российской Автономной Православной Церкви. На том же Архиерейском Соборе было решено отлучить от Церкви Христовой монаха Филарета (Денисенко), бывшего митрополита Киевского и всея Украины. «Да будет он анафема пред всем народом», – говорилось в постановлении Собора. 6 октября 2003 г. Священный Синод постановил извергнуть из сана за кощунство над Таинством венчания священника Владимира Энерта, совершившего церковное бракосочетание гомосексуальной пары.