Архитектор Филипп Освальт:

– Господин Освальт, как вы пришли к идее исследовать «вымирающие города» в России?

– Россию мы включили в проект, чтобы понять, как этот феномен отражается в других странах, чтобы выйти на уровень обобщения. Мы хотели, чтобы жители умирающих городов поняли: это – нормальное явление, оно имеет место везде, и чтобы они видели, как в других местах решаются такие проблемы. В России мы взяли в качестве основного примера город Иваново. Правда, на севере России, в Сибири и Магадане, ситуация более драматичная. Но мы сделали акцент на европейской части России, чтобы сравнить ее с нашими вымирающими городами, которые в основном находятся в Восточной Германии.

– Когда Европа и Россия впервые столкнулись с этой проблемой?

– В России – после революции 1917 года. Люди покидали города и ехали в деревни. Москва и Санкт-Петербург потеряли треть своих жителей. Они потом вернулись назад, конечно. В Европе, однако, тогда продолжался рост городов, начавшийся после индустриализации. В конце ХIХ – начале ХХ века Берлин, например, вырос в десять раз. Но маленькие города тоже исчезали. Однако по-настоящему феномен вымирания городов проявился уже после Второй мировой войны. Сначала в государствах «семерки» – 80% умирающих городов до 1989-го были в этих индустриальных государствах. А конец социализма привел к тому, что в Восточной Европе уменьшился каждый второй город.

– Но разве опустошение сельской местности не более актуально?

– Есть две тенденции: в деревне вымирание намного сильнее, чем в маленьких городах, а вымирание крошечных городов намного сильнее, чем больших. Небольшой городок Шуя потерял за время нашего наблюдения 15%, а Иваново только 7% населения.

– В чем причины происходящего?

– В западных странах первой причиной была индустриализация, потому что на определенном этапе производство стало возможным с меньшими затратами рабочей силы и перестало играть в жизни людей основную роль. Производительность труда теперь везде намного больше, но это не ведет к постоянной занятости: многие просто остаются без работы, другие имеют частичную занятость. ТЭС «Черный насос» в регионе Лаузитц бывшей ГДР – хороший пример влияния индустриализации на формирование городов. 10 тысяч работали там во времена ГДР, а сейчас – всего 250 человек! Сегодня это – современнейшая электростанция. Дело в том, что производство не уходит в Китай или Корею. Это ошибочное мнение. Оно остается, но без людей. Вторая причина – субурбанизация: люди строят домик и переезжают за пределы большого города. Правда, Россию этот феномен пока затронул не сильно.

– Почему?

– В России только супербогатые могут себе позволить жить в коттедже в пригороде, потому что благосостояние у вас намного ниже, чем в странах ЕС. Например, немец использует в среднем 40 квадратных метров жилой площади, а русский – только 15. У нас любой человек среднего класса и немного ниже среднего может позволить себе жить в коттедже. Какая семья в Иванове такое себе позволит?

– Зависит ли вымирание городов от демографических факторов?

– Да, но демографические изменения скорее оказывают долгосрочное влияние на развитие социальной структуры городов. Сначала закрываются школы и детские сады, потому что они больше не нужны, открывается все больше домов престарелых. Если вы поедете в Восточную Германию, то увидите, что дома престарелых образуются даже в зданиях бывших детских садов. Самый сильный спад рождаемости пришелся на середину 1990-х. Значит, через несколько лет эти «недорожденные» новые потребители не появятся на рынке недвижимости, и трансформация городов продолжится.

– В России население тянется из провинции в столицу и мегаполисы. Прослеживается ли подобное в Германии?

– Главные причины вымирания малых городов в классических индустриальных странах – субурбанизация, индустриализация, демографическое старение. Но сюда же относится и тенденция переезжать в большие агломерации. Если вы посмотрите на города Восточной Германии – вы увидите то же самое, что и в России, – есть городское пространство Берлина, Дрездена, Лейпцига и Йены, а между ними – пустыня. В первые годы после объединения эти города потеряли 20% населения. Но сейчас ситуация вокруг мегаполисов немного стабилизировалась. Они не растут, но консолидируются. Одновременно остались города, которые в краткосрочной перспективе вымирают – Коттбус, Хойесверде, Айзенхюттенштадт – они, как и раньше, теряют жителей. И это будет продолжаться. По прогнозам, население Восточной Германии в следующие десятилетия, лет через 50, наполовину уменьшится – в основном по демографическим причинам.

– Чем же вы объясняете уменьшение населения в таких городах, как Иваново?

– Иваново – экстремальный пример последствий индустриализации. Как раз в здешней производственной структуре очень многое изменилось: хлопок больше не поступает из Узбекистана, рынок сбыта развалился, потому что Китай и Турция создали конкуренцию текстильному производству в России, старые текстильные фабрики закрываются. Теперь страны бывшего советского блока покупают продукцию у западных государств. Как следствие – нет рынка сбыта. Поэтому производство здесь сократилась на 90%. Проблема еще и в том, что в Иванове это не заменяется другой экономической активностью, что ведет к экстремальной бедности населения. Средний заработок пару лет назад, во время нашего исследования, составлял 40 евро в месяц. То, что в последние годы население уменьшилось только на 7–10%, объясняется ограниченной возможностью покинуть место жительства. То есть существует зависимость от прописки в одном месте. Люди мигрировали бы сильнее, если бы имели такую возможность. Однако в России не так просто уехать – здесь и медицинская страховка прикреплена к месту прописки, и получение пенсии, и социальные выплаты. В Германии, например, прописаться можно без проблем в любом месте, снимая жилье. Так делают, например, студенты. А страховка и пенсия не привязаны к месту жительства. Поэтому миграция в экономически более благополучные области очень сильна.

– Вы видите какой-нибудь выход из положения?

– Так как политики избегают этой темы, мой проект расценивается как провокация. Просто надо констатировать: в обществе есть проблемы, которые надо решать. Существует мистификация экономического роста как единственного пути к счастью. Но надо уделять особое внимание вымиранию городов. Скандинавия и Австралия показывают, как можно прекрасно жить в малонаселенной стране. Просто важно понять, что мы должны многое модернизировать. Например, возвратиться к модели совместного обучения в школьных классах. В Берлине это теперь новомодная педагогическая концепция, моя дочь сейчас пойдет в такую школу. Или перестать защищать картель таксистов. Когда булочник или почтальон не может никого подбросить на своей машине, как у нас в Германии, это порочно, надо искать другой подход. Надо быть либеральнее. В умении делать из недостатков преимущества и воспринимать феномен вымирания городов положительно и есть выход.