Директор Фонда поддержки расследовательской журналистики Григорий Пасько

- Судья Пресненского районного суда Валентин Ершов назначил рассмотрение иска о ликвидации «Фонда 19/29» на 17 августа. Вы пришли, заседания не было, решение огласила в коридоре секретарь. Это какая-то новая форма правосудия?

- Все именно так. Я, конечно, мало чему удивляюсь в жизни, но этот случай превзошел все ожидания. Мы же приготовили аргументы. Я хотел посмотреть в глаза судье. Мы хотели попытаться выяснить или хотя бы понять, почему нас не ликвидировали в прошлом году. Ведь мы тогда сами об этом просили. А тут все произошло просто. До безобразия. Но мы, конечно, рады, что нас ликвидировали.

- Почему?

- Целый год мы не работаем. Зато фонд успели четыре раза оштрафовать по разным идиотским причинам. Закон об «иностранных агентах» был специально придуман иезуитски так, что Торквемада в гробу переворачивается. Именно для того, чтобы никто не мог работать. Даже если бы все 120 организаций, внесенные в список, согласились бы называться «иностранными агентами», они не смогли бы все равно работать. Каждый месяц - отчеты, раз в три месяца - квартальные отчеты. Причем их нужно передать не только в федеральный Минюст, но и Минюст московский. Это 41 лист различных данных. Один бухгалтер с трудом справлялся с этим. Плюс все начали отказываться от взаимодействия с нами. Те, кто до сих пор с 2009 года с нами с удовольствием общался. Я имею в виду союзы журналистов во всех регионах, представителей федеральной прокуратуры, разные организации. Клеймо навесили, и все. И нам сейчас неважно, как суд вынес решение о ликвидации. Хотя лишний раз удивился такой разновидности российского правосудия. Но хоть без всяких проволочек и затягиваний.

- Насколько сейчас сложно работать журналистам-расследователям?

- Очень сложно, если у тебя за спиной нет мощной организации в виде редакции газеты. А таких в России можно по пальцам пересчитать. В регионах всегда журналист идет на свой страх и риск. Если что-то случится, то редакция вряд ли чем-то поможет. И только крупная редакция может позволить себе затевать серьезные расследования и участвовать в чем-то важном. Вот задача нашего фонда была как раз в том, чтобы всячески поддерживать, помогать, обучать, развивать и сохранять жанр расследовательской журналистики именно в регионах. Ведь там те же самые проблемы. Там работы непочатый край. И когда мне говорят, что у нас, мол, арестовали губернатора Александра Хорошавина, то сразу можно сказать, что расследовательской журналистики на Сахалине нет и не было. Никто же и никогда про этого человека не писал.

- В 2001 году вы были осуждены за шпионаж в пользу Японии. А в последнее время испытывали давление со стороны властей, правоохранителей?

- Это происходит ежемесячно. Активно все началось с июля 2015 года. Меня тогда внезапно задержали сотрудники ФСБ в Калининградской области. В то время я писал расследовательскую статью про целлюлозно-бумажный комбинат. Продержали меня пять-шесть часов, сказав, что «извини, ничего личного, это приказ свыше». И потом вплоть до мая 2016 года каждый месяц были какие-то инциденты. Причем в разных городах. То фсбшники науськивали союз журналистов, чтобы они с нами дел не имели. То бизнесменов подговаривали к этому же. Мешали проводить семинары для журналистов. Так было в феврале 2016 года. За день до начала мероприятия, на которое приехали журналисты из разных регионов России, организаторам позвонили из гостиничного комплекса «Измайлово» и сообщили, что зал выделить не могут, потому что МЧС будет проводить учения. Как сказал Ежи Лец, настоящий враг никогда тебя не покинет. Это неприятно, но если обращать на это паническое внимание, можно стать параноиком.

- И как удается все же найти выход и проводить занятия для начинающих журналистов-расследователей?

- Так не все же поддаются дурному влиянию. В Перми один бизнесмен спокойно предоставил нам свой зал. Две недели мы проводили занятия, лекции. И как-то к нему пришли «чекисты», сказали, что не надо с Пасько никаких дел иметь, потому что он японский шпион. Он им в ответ: «Как? Японский шпион на свободе, а вы тут со мной беседуете. Идите его ловите». Потом они ему рассказали, что это было давно, что Пасько уже успел отсидеть. И тогда бизнесмен отправил их куда подальше. «И пошли они в место свое», как в Библии говорится. Если правда на нашей стороне, то мы не замолчим. Если только не взорвут в машине, как Пашу Шеремета, или не застрелят в подъезде, как Аню Политковскую. Только так. Опасность возрастает. С этим надо как-то жить.