Опухоль войны

Раз в двое суток ранним утром в Ростов приходит поезд Владикавказ – Москва. В его составе два прицепных вагона из Чечни. Местные таксисты уже знают, куда лежит путь большинства чеченских пассажиров: «Онкоинститут? Поехали…» – не раздумывая, предлагают водилы. И, как правило, не ошибаются.

По данным Ростовского онкоинститута, за полгода сюда обращаются до полутора тысяч выходцев из Чечни, при этом примерно каждый шестой из них госпитализируется. В этом году показатели резко возросли. С января по ноябрь зарегистрированы 1604 «чеченских» пациента. Из них первичных – 829, госпитализированы – 487. Причем, по признанию руководства чеченского минздрава, «реальный показатель онкозаболеваний значительно выше», что объясняется «слабостью первичного звена медицинской помощи и отсутствием диагностической аппаратуры».

Ростовский онкоинститут – ближайшее и, пожалуй, единственное в стране учреждение, где готовы без каких-то особых условий принять чеченцев и оказать высококвалифицированную помощь. Москва для жителей Чечни практически закрыта, здесь действует негласный закон «чеченцев не принимать» – столица боится угрозы терроризма. Да и денег на поездку в Москву у простых жителей Чечни нет. Те, кто побогаче, уже давно покинули республику. Оставшиеся едва сводят концы с концами. А онколечение – одно из самых дорогих. Бесплатные лекарства больницы предоставить не могут – бюджет не позволяет. Стоимость же медикаментов оценивается в тысячи долларов.

О проблемах больных онкологией чеченцев живущий в Ростове уроженец Шали Увайс Джамурзаев знает не понаслышке. Он осел здесь несколько лет назад. Каждую неделю ему приходится встречать вагоны из Гудермеса, везущие в Ростов раковых больных. «Мне все время приходится устраивать людей в больницы – родственников, знакомых, друзей. Онкология не единственное заболевание чеченцев, но на сегодня, пожалуй, самое распространенное». По словам Джамурзаева, возле онкоинститута уже существует целая сеть квартир, хозяева которых делают на раковых чеченцах свой маленький бизнес – сдают приезжим комнаты. «Берут немного – 20 рублей за ночь с человека, – говорит Увайс. – Но бизнес довольно прибыльный: квартиры-то никогда не пустуют. Уезжают одни, им на смену прибывают другие».

Смертельная нефть

По данным представительства Чеченской Республики при президенте РФ, в Чечне сегодня зарегистрированы 217 больных раком легких на 1000 человек. В соседних регионах эта цифра ниже в 5–7 раз, в Кабардино-Балкарии – 31 больной на тысячу, в Северной Осетии – 48, в Ставропольском крае – 30. Аналогичные показатели и по раку молочной железы, желудочно-кишечного тракта, кожи, полости рта и щитовидной железы.

Специалисты видят причины онкологической «эпидемии» в катастрофическом состоянии чеченской экологии. В первую очередь речь идет о масштабной нефтедобыче. Понатыканные по всей республике подпольные мини-вышки и мини-заводики устроены до неприличия просто. Никаких средств очистки нефтепродуктов там не предусмотрено. Отходы сливают на землю, сжигают. Зачастую вспыхивают и сами скважины.

Маленькое чеченское село. Сто дворов. Почти в каждом вырыт колодец, из которого, как воду, черпают нефть. Рядом небольшой очаг для ее перегонки – «самовар». «И такая картина почти везде, – рассказывает «НИ» командир чеченского ОМОНа, подполковник милиции Русланбек Сугаипов. – В самом начале правления Дудаева, даже по весьма приблизительным подсчетам, в Чечне работало до 9 тысяч нелегальных мини-заводов. Все последние годы мы с ними активно боремся. Но только пройдем по дворам, уничтожим «самогонки», на их месте тут же вырастают новые. Понятно, как это сказывается на экологии. В нашем Урус-Мартане еще десять лет назад люди умирали в 100–110 лет. А сегодня старики едва доживают до 70. И все, подчеркиваю, все – умерли от рака»

«Продукты горения живой нефти и живого угля вызывают онкологические заболевания, – объяснил «НИ» замдиректора по научной работе Российского онкологического научного центра им. Н.Н. Блохина, директор НИИ канцерогенеза Давид Заридзе. – Когда горят органические продукты, при высокой температуре выделяются канцерогенные вещества группы полициклических ароматических углеводородов. И уже доказано, что они приводят к заболеванию раком».

«Продукты горения нефти заволакивают всю территорию республики. Например, только в 2000–2001 годах и только вокруг Грозного постоянно горели 14 нефтяных скважин, – сказал «НИ» ведущий специалист отдела промышленности и экологии администрации Грозного Ширлани Астамиров. – Сейчас подсчитать количество горящих скважин практически нереально. А ведь нефть постоянно разливается. Например, у нас в Грозном есть отстойник нефтяных отходов на 40 тыс. тонн. Он регулярно переполняется, из-за этого заражаются водные источники. В итоге только 30% воды в Чечне годны к употреблению в пищу. Кроме того, до сих пор под развалинами некоторых заводов лежат неутилизированные радиоактивные отходы. После бомбежек вся документация была потеряна, а мусор остался под руинами».

«Видно, подбросили заразу»

Сегодня в Чечне о раке знает каждый. И каждый готов рассказать о небывалом уровне детской смертности, о младенцах, все чаще рождающихся с уродствами, о «нефтедобывающих» селах, откуда не берут в жены девушек – они якобы вообще не в состоянии рожать здоровых ребятишек.

Трехлетнюю Ненси Трамову родители уже в пятый раз привозят в Ростовский онкоинститут. У малышки практически неизлечимый диагноз – саркома таза. Ребенок сильно отстает в развитии: отсутствует речь, косят оба глаза. Выдержав за год несколько процедур химиотерапии и облучения, девочка, наконец, начала ходить. «У нас в семье за последний год умерли четыре родственника. И все от рака, – рассказывает бабушка Ненси. – Практически все дети в республике рождаются больными: у кого сердце, у кого астма, но у большинства – онкология. Трехмесячных детей привозят к врачам, а те говорят: поздно – цирроз печени. Видно, подбросили нам какую-то заразу».

О возможном влиянии боеприпасов, использовавшихся в ходе двух войн, на здоровье нации говорят много. Но конкретики никакой. Поэтому Чечня полнится слухами о химическом оружии, о радиоактивной начинке бомб.

«После бомбежек во многих районах Чечни исчезали даже мухи, – рассказал «НИ» профессор РНИИО (Ростовский научно-исследовательский институт онкологии) Руслан Салатов, которые давно занимается чеченскими больными. – Воздух был отравлен химикатами, которыми, по-видимому, начиняли снаряды. И в первую очередь это сказалось на молодых, особенно женщинах. Генетическая теория рака уже доказана, у беременных с онкологией рождаются больные раком дети. В результате на сегодняшний день Чечня действительно один из самых крупных онкологических очагов в стране».

Впрочем, военные кивают исключительно на нефть. По данным начальника экологической безопасности Вооруженных сил РФ, лишь 2–3% всего ущерба, нанесенного экологии Чечни в ходе двух войн, причинены Российской армией.

«После войн в Чечне резко ухудшилась экологическая обстановка, – сказал «НИ» ведущий специалист отдела промышленности и экологии администрации Грозного Ширлани Астамиров. – А ведь до войны Грозный считался одним из наиболее благополучных городов России с точки зрения экологии. Я не компетентен говорить, применяли ли федеральные силы химическое оружие или что-то подобное. По слухам, применяли. Но конкретно подтвердить это я не могу».

ВОЕННЫЕ БОЛЕЗНИ

Лейкемия и другие онкологические заболевания вызываются применением снарядов с так называемым «обедненным ураном». Они использовались армиями США и Великобритании во время первой войны в Персидском заливе в 1990–91 годах, в Боснии и Герцеговине – в 1994–95 годах, в Югославии – в 1999 году и в Ираке – в 2003 году. Многие ветераны войны в Заливе уверены, что именно обедненный уран вызвал у них тяжелые заболевания. По данным берлинского биохимика Альбрехта Шота, 67% детей ветеранов первой войны в районе Персидского залива, родившиеся уже после войны, имеют значительные врожденные дефекты. В Европе от лейкемии умерли несколько десятков военнослужащих, принимавших участие в косовской операции. По оценке британского биолога Роджера Когилла, применение «обедненного урана» в Югославии приведет к смерти от рака примерно 10 тыс. человек – не только военнослужащих, но и местных жителей.

Всплеск онкологических заболеваний органов дыхания зафиксировало министерство здравоохранения Кувейта у граждан, которые перенесли иракскую оккупацию в 1990–91 годах, а затем более года жили в дыму горящих нефтяных скважин. Тогда концентрация вредных веществ в атмосфере превышала допустимые нормы в 30 раз. Черные дожди, содержащие ядовитую смесь двуокиси серы, окиси азота, азотной кислоты и углеводородов, проливались не только над Кувейтом и Ираком, но и над Саудовской Аравией, Ираном, Индией и Центральной Азией.

«Диоксиновая патология», выражающаяся в повышенной заболеваемости раком, резком увеличении числа выкидышей, врожденных уродств и других наследственных заболеваний, отмечена среди жителей тех районов Вьетнама, которые в 60 –70-е годы подверглись обработке дефолиантом Agent Orange. Всего было использовано более 72 млн. литров этого реагента, от которого опадали листья в джунглях, скрывавшие передвижения вьетконговцев. Как показали исследования, проведенные недавно Колумбийским университетом в Нью-Йорке, негативное воздействие на человека вещества «оранж» и других гербицидов, распылявшихся во Вьетнаме, в четыре раза сильнее, чем оценивалось ранее. Входящий в состав реагента диоксин оказывает тератогенное, мутагенное и канцерогенное воздействие до сих пор. В 80-е годы министерство обороны США проиграло сотни судебных процессов, которые возбудили против него солдаты, ставшие во Вьетнаме жертвами Agent Orange. В результате военное ведомство выплатило потерпевшим в качестве компенсации примерно 250 млн. долларов. В этом году иски против США начали подавать граждане Вьетнама, подвергшиеся воздействию реагентов.

ПОЧЕМУ РАК НЕ ЛЕЧАТ В ЧЕЧНЕ

Сегодня на территории республики действует только один онкологический диспансер – в Грозном. Но и там нет даже стационара. «Большинство больных вынуждены ехать в Ростов или другие соседние регионы, – говорит главврач онкодиспансера Исмаил Адизов. – На мой взгляд, они очень разумно поступают. Мы им практически ничем не можем помочь. Из трех доступных методов лечения рака у нас практикуется только химиотерапия. Хирургический и лучевой методы в республике отсутствуют». Есть и еще одна проблема. Известно, что при раке требуются сильнейшие обезболивающие средства. А из-за нестабильной обстановки в Чечне в республике нет лицензии на отпуск наркосодержащих препаратов – морфина, промедола. В результате врачи даже не могут выписать пациентам рецепт. А те вынуждены покупать обезболивающее из-под полы, рискуя быть пойманными на незаконном хранении наркотиков.