Резонанс

В номере «Новых Известий», приуроченном к 23 февраля этого года, был опубликован материал Александра Колесниченко «О бедном мужчине замолвите слово». Из этой статьи читатели могли «узнать», что, оказывается, в большинстве изнасилований жертва виновата сама, поскольку играла с будущим насильником в «игру «Динамо». В статье не было ни слова сочувствия жертвам, зато много места было уделено таким гипотетическим поводам для обвинений в изнасилованиях, как вымогание денег и личная месть обвиняемому мужчине.

Изнасилования случаются вовсе не потому, что женщины якобы не знают, как себя вести. В классическом эксперименте Линды Карли двум группам людей давали прочитать один и тот же рассказ, но с разными концовками. В рассказе женщина и ее начальник-мужчина вместе обедали, а потом шли к нему домой и выпивали по бокалу вина. В одной концовке босс после этого предлагал женщине руку и сердце. В другой – насиловал ее. Те, кто читал первую концовку, с замужеством, хвалили и женщину, и босса за безупречное поведение. А читатели второго варианта говорили, что женщина была сама виновата в изнасиловании. Но история-то была одна и та же. Просто когда она заканчивалась изнасилованием, читатели задним числом находили «ошибки» в поведении женщины – и не находили никаких «ошибок», когда конец был хорошим.

В психологии этот эффект называется «вера в справедливый мир». Узнав о случившемся несчастье, люди часто говорят, что жертва сама была виновата в нем. Это позволяет им почувствовать себя в безопасности, убедить себя: «Со мной и моими близкими такого не может случиться». Но когда с тобой что-нибудь произойдет, окружающие точно так же найдут повод обвинить уже тебя. Психологи и журналисты обязаны знать об этом эффекте и не попадаться на него сами, обвиняя жертв.

Точной статистики по изнасилованиям в России не существует. Понятно только, что 5 тысяч официально зарегистрированных изнасилований в год – это сильно заниженная цифра. По оценке Национальной комиссии по насилию в отношении женщин, в России в год совершают по меньшей мере 30–50 тысяч изнасилований. Об истинном масштабе проблемы говорит московская статистика. В 2007 году в Москве было официально зарегистрировано 254 изнасилования. Но только звонков об изнасилованиях в московский центр помощи жертвам «Сестры» за тот год было 378, и только 12% из звонивших обратились в милицию. А «Сестры» – это не единственный такой центр на большую Москву. И даже про само существование центров помощи жертвам насилия большинство людей просто не знают, поэтому эти 378 позвонивших человек – это только малая часть тех, кого в 2007 году изнасиловали в Москве.

По оценке комиссии, 80–90% изнасилований не регистрируются милицией. Их жертвы никого не шантажируют и не сажают в тюрьму. От трети до половины изнасилованных страдают «афганским синдромом» – психическим расстройством, общим и для переживших изнасилование, и для солдат, прошедших войну. Ложных заявлений об изнасилованиях не больше, чем ложных сообщений о кражах. Проблема совсем не в ложных заявлениях, а в том, что о подавляющем большинстве изнасилований даже заявлений нет. И потому, что милиционеры иногда незаконно отказываются их принимать, и потому, что женщины часто просто не надеются, что правоохранительные органы им помогут, и даже не пытаются подавать заявление.

По-настоящему эффективный способ уберечь женщин от изнасилований существует, и он очень прост. Мужчинам надо всего лишь перестать насиловать женщин. Перестать воспринимать обычную доброжелательную улыбку женщины как знак, что «она меня хочет», и помнить, что ни у кого нет права на секс с другим человеком против его желания. Из статьи выходило, что мужчины – какие-то неразумные и опасные животные, которые не в состоянии отвечать за свои поступки. Это клевета на мужчин. Они не дикие звери, и для них нет ничего невозможного в том, чтобы никого не насиловать.

Большинство изнасилований совершают знакомые жертвы, а вовсе не маньяки в темных переулках. Большинство насильников тщательно продумывают преступление и методично выстраивают ситуацию, в которой жертве некуда убежать, а вовсе не действуют под влиянием минутного сексуального импульса. Вопреки распространенному заблуждению, одежда женщины не влияет на вероятность быть изнасилованной. Что на риск действительно влияет – это ощущение насильником своей безнаказанности. Не случайно многие насильники искренне удивляются, когда дело все-таки доходит до следствия и суда.

Вера АКУЛОВА, переводчица, сотрудница общественной организации Институт «Коллективное действие»



От автора статьи.

Уважаемая Вера! Согласен с вами, что самый эффективный способ победить преступность – это перестать совершать преступления. Не только насиловать, но и грабить, убивать, брать взятки, торговать наркотиками. К сожалению, этого пока не удалось ни одной стране. Психические же расстройства бывают у жертв любых преступлений, в том числе у избитых, обворованных и попавших в тюрьму по сфабрикованному делу.

Поднятая в моей статье тема спровоцированных и подстроенных изнасилований настолько актуальна, что затронута даже в шедеврах мирового кинематографа. Героиня фильма «Однажды в Америке» полторы серии провоцирует партнера, пока не добивается своего. В фильме «Жизнь Дэвида Гейла» подстроенное изнасилование сломало карьеру главному герою, разрушило его семью и, в конце концов, привело его к гибели.

Достоевский писал, что все богатства мира не стоят слезы невинного ребенка. Наши мужчины не плачут – не принято. Правда, часто умирают от инфаркта в 40–50 лет. И те пять тысяч (по оценке бывшего федерального судьи Сергея Пашина) мужчин, сидящих за изнасилования, которых они не совершали, достойны упоминания в главный мужской праздник.