Осеннее обострение

Психологи, голос которых можно услышать по номеру неотложной психологической помощи 051, работают за тяжелой железной дверью с охранником. Адрес засекречен. По словам работников службы, это делается для того, чтобы обезопасить себя от неадекватных абонентов. Офис психологов похож на квартиру: здесь есть кухня, душевая и даже комната отдыха, так как смена длится 12 часов.

Одновременно на телефонах работают шесть психологов-консультантов. «Нам звонят люди, которые хотят разобраться в своей жизни, а не как это принято по-русски: выпить и забыть», – рассказывает руководитель отдела неотложной психологической помощи Ольга Зайчикова. Она не соглашается с теми, кто говорит, что психологи нужны только больным людям: «Психологи нужны здоровым, чтобы не сделаться больными».

В нынешнем году здесь прозвучали 24 тыс. звонков. Из них 194 – от людей, намеревавшихся свести счеты с жизнью. Еще три – от готовых убить кого-то другого. В среднем на одного консультанта приходится 25 разговоров в день, но бывает по-разному. Девушка Ася отработала только утреннюю половину смены, но уже ответила на 14 звонков. «Во второй половине дня звонят чаще. Сейчас они все с работы вернутся – и тогда начнется...» – замечает она. В солнечные дни звонков меньше. А когда «станет на улице помрачнее, начнутся депрессивные».

Наибольшее число эмоционально тяжелых звонков приходится на январь и сентябрь. Ольга Зайчикова объясняет, что в январе обостряются семейные конфликты, потому что из-за длинных каникул члены семьи долго находятся в тесном контакте. А в сентябре меняется ритм жизни: возвращение из отпусков, начало нового учебного года.

Среди поводов для звонка на первом месте стресс, на втором – семейные конфликты. «Часто бывает, что звонят супруги и выхватывают трубку друг у друга из рук. Собирается у телефона вся семья, бывает и мама жены рядом», – комментирует Зайчикова. Третье место – за конфликтами детей и родителей, четвертое занимают любовные отношения на стадии образования или расставания пары, пятое – отношение к себе, самооценка. Психологи говорят, что такой расклад повторяется из года в год, и зарубежная статистика подтверждает то же самое – независимо от того, богатая страна или бедная.

Портрет типичного клиента службы: женщина (на них приходится две трети звонков) средних лет (36–50), имеющая семью, детей и работу. Часто женщины жалуются на своих взрослых детей. Мужчины часто тяжело переживают развод: «У человека чувство вины, чувство, что он никто, что много лет жизни пропало напрасно». Еще звонят успешные мужчины, занимающие высокие должности. «Он не может поделиться своими проблемами с окружающими, потому что в их глазах должен со всех сторон быть прекрасен. Это называется одиночество среди людей», – объясняет г-жа Зайчикова.

Кризис сделал москвичей более тревожными, признают психологи. Звонки, напрямую связанные с кризисом (потеря работы, профессиональные проблемы), составляют 4%. Но кризисная тема все чаще проскальзывает при обсуждении других проблем: семейный конфликт обострился, потому что муж перестал приносить деньги. Также резко выросло количество звонков от страдающих алкогольной или наркотической зависимостью – до 8%.

Тяжелее всего работать с самоубийцами. Случается, что человек уже принял таблетки, а потом позвонил. Это называется «текущий суицид», при котором состояние клиента ухудшается во время разговора. Задача психолога – убедить клиента, чтобы он разрешил вызвать «скорую помощь»: «Бригады потом перезванивали нам, и всегда оказывалось, что мы успевали».

Если психолог после работы обдумывает, правильно ли он поступил, то на профессиональном сленге сотрудников это называется «унести клиента с собой». Не уносить клиента с собой помогают беговая дорожка, массажное кресло и супервизор – психолог, который помогает другим психологам справиться с реакцией на тяжелый диалог. А диалоги бывают такие: «У женщины сын был при смерти. Она до последнего надеялась, что он выживет. Мы с ней разговаривали 35 минут. Ей важно было услышать, что она делает все, что возможно, и от нее ничего не зависит. Ситуация не исчезла, но в какой-то момент ее голос выровнялся, и она перестала плакать».