Posted 12 февраля 2006,, 21:00

Published 12 февраля 2006,, 21:00

Modified 8 марта, 09:20

Updated 8 марта, 09:20

Последний свидетель

Последний свидетель

12 февраля 2006, 21:00
Семь женщин из организации «Голос Беслана» объявили бессрочную голодовку. Толчком стало оскорбившее их выступление знаменитого доктора Рошаля в суде над террористом Кулаевым. Требование голодающих – не сворачивать процесс, продолжить вызов в суд высокопоставленных должностных лиц, которых они считают главными виновника

Известный на весь мир доктор Рошаль – непререкаемый авторитет, любимый герой вроде сказочного доктора Айболита. И лицо у него доброе, и голос утешительный. За свою жизнь он сделал около 20 тысяч операций детям. Это уже подвиг. Созданная Рошалем бригада международной скорой помощи десятки раз вылетала спасать детей в разные точки планеты. После «Норд-Оста» Рошалю была вручена премия «Национальный герой». Рошаль был и в Беслане, все три дня провел у стен захваченной террористами школы вместе со страдающими родителями.

На днях они снова встретились – доктор Рошаль и потерпевшие бесланской трагедии. Он прилетел на суд, который идет в Беслане над единственным пойманным террористом. Никаких новых сведений об этом террористе Рошаль сообщить, конечно, не мог. А прилетел потому, что его настойчиво звали потерпевшие. Прервал, кстати сказать, свой отпуск. Хотел, надо полагать, морально поддержать потерпевших. А вместо этого получился какой-то постыдный скандал. Доктора публично обозвали «лжецом», обидели так, как никто в жизни его не обижал. А Рошаль, в свою очередь, обвинил потерпевших в том, что они превратили суд в балаган, в политическое шоу.

Я слушала интервью Леонида Михайловича по телевизору и ушам своим не верила. Неузнаваемо резкий голос и опущенные куда-то вниз глаза. Только потом догадалась, что доктор, оказывается, читал по бумажке. И что он читал!

«...У меня такое впечатление, что они говорят с чьих-то слов и управляются кем-то. Неужели в Осетии не найдутся добрые люди, которые призовут их к порядку!»

Сочетание «добрых людей» с требованием «порядка» звучало парадоксом, но еще больше поражала до боли знакомая интонация о том, что этими женщинами якобы кто-то управляет. В последние полтора года я регулярно бывала в Беслане и каждый раз слышала этот упрек в адрес воюющих за правду бесланских женщин. И знаю, как достойно они на это отвечают: «Никто за нами не стоит. За нами лежат. Лежат наши погибшие дети».

А Рошаль, не поднимая глаз, продолжал читать совсем уж кощунственные слова:

«И не надо прикрываться несчастьем. Те, кто действительно убит горем, плачут ночью в подушку».

Боже мой! Как это только выговорилось – «прикрываются несчастьем...». И совсем уж заигранный мотив: горе должно быть тихим. Позорят, видите ли, осиротевшие матери честь сдержанных осетинских женщин. В местных газетах это обвинение звучало постоянно, до тех самых пор, пока не уехал из Осетии в Москву бывший президент Дзасохов. И вот вдруг доктор Рошаль повторяет эти явно чужие ему слова. Спрашивается: зачем?

Столь неожиданный конфликт в суде вызвал переполох в нашем обществе. Сплошь недоуменные вопросы. Конечно, своего кумира народ в обиду так просто отдать не может, и потому удивление все чаще перерастает в осуждение обидевших доктора потерпевших. Что ж, если сам Рошаль заявил на суде, что не понимает, в чем цель их борьбы, то уж далеким от бесланской трагедии гражданам совсем трудно понять, чего с таким неистовым упорством добиваются матери Беслана. Чужое горе, каким бы душераздирающим оно ни было, обладает свойством быстро надоедать. Если не можешь помочь, хочется отвернуться, забыть. Это естественно, что большинство публики готово разделить с доктором раздражение, которое он продемонстрировал на суде и потом в интервью. Даже в суд собирался обратиться с иском о защите чести и достоинства. Потом, правда, раздумал.

До сих пор этот конфликт известен людям только с одной стороны. Позицию матерей наша пресса не освещала. Получается явная несправедливость. И вот поскольку историю их борьбы я знаю с самого начала и не понаслышке, попробую объяснить, чего, собственно, добиваются эти отчаянные женщины.

В первую встречу, во время сороковин, когда весь город был уставлен поминальными столами, будущий лидер комитета «Матери Беслана» Сусанна Дудиева обратила мое внимание своей яростной ненавистью к ингушам. Всех людей этой национальности она считала виновниками произошедшей трагедии и громко заявляла, что будет им мстить. «Каждого, кого ни встречу, я готова разорвать на части...». Что вы, Сусанна… Она обрывала любые возражения: «Вы никогда нас не поймете. Если б знали вы, что это такое: соскребать прах своего ребенка с пола спортзала...».

Мне довелось привозить в Беслан психологов, улаживать недоразумения, возникающие между матерями и мэром города Ходовым, который тоже потерял в теракте внука. В первое время Сусанна и ее окружение воспринимали меня почти враждебно, не могли простить, что я пытаюсь защищать учителей и директора школы. Но с каждым приездом я обнаруживала, как быстро преображаются, нравственно растут эти страдающие женщины. Уходила из душ агрессия, жажда мести. Создавая свой комитет «Матери Беслана», они были полны решимости во что бы то ни стало добиться правды. Если бы не их неистовая энергия, расследование дела о бесланском теракте уже давно утонуло бы в трясине фээсбэшных тайн, как это произошло с расследованием теракта в «Норд-Осте» и других трагедий.

Фото: ИТАР-ТАСС. ВЛАДИМИР МУКАГОВ

Бесланцам, можно сказать, повезло: по чистой случайности уцелел один террорист. Не успели его, как обычно, пристрелить. И дело, хотели или не хотели того власти, дошло до суда. Больше года тянется этот суд. Порой он напоминал фарс. 330 погибших и 784 раненых, а на скамье подсудимых – один-единственный преступник, отнюдь не главный. А других виноватых как будто бы и нет, зато есть награжденные. Кто-то из участников штурма получил орден, кто-то – звание генерала.

12 января в Интернете появилось открытое письмо, адресованное доктору Рошалю:

«Уважаемый Леонид Михайлович! Вы были в Беслане в черные сентябрьские дни 2004 г. Вы непосредственно являлись очевидцем работы оперативного штаба. Неоднократно выходили на связь с террористами. Мы просим Вас приехать и дать показания, которые могут повлиять на ход объективного расследования бесланской трагедии.

Мы ждем Вас на суде, нам необходима Ваша помощь. Мы неоднократно заявляли ходатайство о вызове Вас в суд. Однако наше ходатайство судом игнорируется. В качестве свидетелей вызываются второстепенные лица, которые ничего не могут пояснить, но не вызывают таких важных свидетелей, как Вы и другие. Пусть Ваш поступок станет примером для других должностных лиц, трусливо отсиживающихся... Покажите всей стране и всему миру Ваше отношение к светлой памяти погибших и проявите сочувствие к пострадавшим! Мы также обращаемся к Вам, как к известному общественному деятелю, с просьбой убедить нижеперечисленных лиц дать показания в суде...»
.

И дальше следовал список генералов ФСБ: Тихонов, Анисимов, Проничев, Паньков. Никто из них, конечно, не прилетел, отозвался один Рошаль. Но почему же доктор взял на себя непосильную ношу отвечать за всех «вышеупомянутых»? Вчера мне позвонила Эмма Бетрозова, пожалуй, самая сдержанная, немногословная из всех потерпевших, у нее в теракте погибла вся семья – два сына и муж. И вот как видится конфликт в суде глазами другой стороны. Эмма рассказала:

«Мы очень ждали доктора Рошаля, заранее были благодарны ему, но он почему-то сразу, как вошел, окинул зал каким-то ненавидящим взглядом, будто здесь сидят его враги. Первый же вопрос нашего адвоката: в чем доктор видит причину бесланской трагедии? – почему-то его разозлил, он не стал отвечать, а сам раздраженно спросил, чего мы, потерпевшие, собственно, хотим? Стал упрекать нас, что мы чуть ли не сделали героем этого террориста, а вот Зязикова, Дзасохова якобы готовы расстрелять. «Даже Путина расстрелять!» – возмущался он. Почему он нас в этом обвинял, нам неизвестно. И даже сказал, что мы в своих действиях смыкаемся с террористами. И что мы, неблагодарные, не понимаем, что Путину только «спасибо» надо сказать. Это за гибель наших детей – спасибо?!»

Как известно, Рошаль жаловался потом журналистам, что потерпевшие «тянули» его в политику, а он ведь доктор, просто детский доктор. Что ж, эти бесланские женщины тоже не участвовали раньше в политике, они – просто матери, и у них были дети. Теперь детей нет. И чтобы как-то избыть свое непосильное горе, им пришлось-таки заняться политикой. Чтобы добиться правды, они стали устраивать пикеты, митинги, голодовки. Чувствуя свое бессилие, приходили порой в отчаяние. В декабре 2004-го в Беслане могло произойти коллективное самосожжение. Слава Богу, это новое горе удалось предотвратить. В январе прошлого года они перекрывали федеральную трассу. Приезжали со своим горем в Москву, и мне довелось сопровождать их к Уполномоченному по правам человека, в администрацию президента к Элле Памфиловой, в Совет Федерации к вице-спикеру Торшину. Они так убедительно говорили, зачем им нужна правда:

«Нас осуждают, что мы не даем жить другим спокойно, что нарушаем осетинские обычаи: «горе должно быть тихим». Не правда, не должно! Если бы те, кого это коснулось раньше нас, кричали громко, били в набат, много честных, неравнодушных людей объединились бы и смогли вместе что-то сделать, предотвратить. Если мы не сошли с ума, когда видели обгорелые трупы своих детей, если сердце не разорвалось, значит, зачем-то мы еще здесь, на земле, нужны. Нам уже нечего терять, понимаете? Но мы будем бороться за правду ради ваших детей. Мы хотим изменить мир, чтобы не повторялись больше бесланы, чтобы были здоровы и счастливы ваши дети».

Мне было бы очень интересно понять: неужели мудрый доктор Рошаль действительно не понимает важности их борьбы для всех нас?

Собственно, правда, за которую они боролись, уже давно стала практически очевидной. Ее даже признала и огласила парламентская комиссия Северной Осетии. Это такая страшная правда, что ее лучше бы не знать. Однако жители Беслана теперь знают, что основная часть заложников погибла не от рук террористов, а от своих. Теперь ни для кого не секрет, что тот якобы самопроизвольный первый взрыв был не случайным, его спровоцировали спецслужбы, чтобы начать штурм. Штурм проводился самыми варварскими средствами. Доминантой было не спасение людей (детей!), а уничтожение террористов любой ценой. И самое горькое: штурм начался через час после того, как стало известно, что Масхадов согласился приехать спасать детей. И, может быть, не было бы стольких жертв. Но это означало бы моральную победу лидера сепаратистов. Допустить это наше руководство не могло.

Почти сразу же после взрыва по спортзалу стали стрелять из огнеметов, и загоревшаяся крыша рухнула, погребая под собой десятки заложников. И танки начали стрелять по спортзалу не вечером, как утверждает следствие, а днем, когда там было полно детей. Все это происходило на глазах у всего города. И можно ли смириться с тем, что за все эти чудовищные преступления отвечает теперь один, случайно уцелевший, Кулаев?

«Вы сегодня судите больше государство, чем террористов», – упрекнул потерпевших Рошаль. И тем самым фактически признал, что сам-то он приехал на суд не столько как свидетель, а скорее как адвокат – защищать государство от потерпевших.

Можно бы еще понять человеческую обиду старого доктора, когда его обвинили во лжи: зачем, мол, вы говорили нам, что дети способны прожить без еды и воды 8–9 дней, а в школе уже на второй день начались смерти. Рошаль оправдывался: он знает такие случаи выживания, а главное – он же хотел утешить родственников, чтобы они сами не ринулись штурмовать школу. Но все же трудно объяснить, зачем понадобилось доктору, когда он уже вернулся в Москву, продолжать сводить счеты со своими обидчиками. Так, в интервью одной из центральных газет Рошаль заявил, что у потерпевших «своеобразный психический перекос»: «Ведь именно эти женщины из «Голоса Беслана» обращались к небезызвестному Грабовому в надежде воскресить своих детей».

Это обвинение больнее всего задевает голодающих. Ведь их организация «Голос Беслана» отделилась от комитета «Матери Беслана» как раз после того, как группа Сусанны Дудиевой вдруг увлеклась идеями Грабового. Вообще, это загадочная история: как случилось, что бдительные фээсбэшники допустили посланцев Грабового спокойно вербовать в свою секту жителей Беслана. Ведь из тщательно зачищаемого города немилосердно изгонялись даже профессиональные психологи, если они не получали особое разрешение. Была, например, закрыта хорошо оборудованная психологическая служба, открытая врачами-баптистами. А мошенникам почему-то предоставили «зеленую улицу». И такое интересное совпадение: грабовисты повадились в комитет матерей вскоре после того, как несколько женщин побывали на приеме у Путина.

Раскол организации, не дававшей властям покоя, наметился уже тогда, в годовщину бесланской трагедии. В самые скорбные дни памяти Путин вдруг нашел время пригласить делегацию матерей в Москву. Хотя по национальным обычаям и просто по-человечески они должны были встречать дома тех, кто прилетел разделить их горе. Со всех концов света съехались сочувствующие. И как же их бросить? Большинство женщин комитета считали, что уезжать нельзя. Шестеро все-таки поехали. И я помню, какими воодушевленными они вернулись от президента. Рассказывали, что Путин, оказывается, не знал всей правды, он их так внимательно выслушал, все понял. Президент обещал, что суд, который практически превратился в казнь самих потерпевших, теперь пойдет совсем по-другому.

Очень скоро прилетевшая по распоряжению президента новая бригада Генпрокуратуры показала всем очарованным, что встреча с Путиным тоже была своего рода гипнотическим сеансом. И, наверное, не случайно после этого на Беслан так рьяно накинулся Грабовой.

Этой циничной спецоперацией, к сожалению, удалось расколоть комитет «Матери Беслана» на две части. Спасшаяся от дурных чар группа женщин создала новую организацию «Голос Беслана», куда входят теперь и отцы. И есть надежда, что они не остановятся, добьются когда-нибудь, чтобы ставшая очевидной правда была официально признана судом.

Правда, конечно же, очень нужна нам всем. Но ведь и знаменитый на весь мир доктор Рошаль тоже нам нужен. Очень обидно, что своим агрессивным поведением на суде добрый, уважаемый человек совершил нечто похожее на моральное самоубийство. Никак не могу понять, зачем понадобилось Рошалю защищать своей отнюдь не широкой грудью широкие ряды виноватых генералов и чиновников.

Но чем больше про все это думаю, тем страшнее становится. Неужели в нашем обществе уже началась та эпидемия «оносороживания», которую описал в известной пьесе Ионеско?




Они все знали

"