Ценная бумага

Конвенция обязывает государства-участники предпринимать все меры для обеспечения достойной жизни инвалидов и их социальной защиты. В том числе власти должны давать инвалидам возможность обучения в системе общего образования, создавать благоприятные для них условия на рынке труда, обеспечить доступное передвижение по городу, а также предоставить им доступ к информации (к примеру, переводить книги на язык Брайля). Особое внимание международный документ уделяет правам женщин и детей с инвалидностью как наиболее уязвимым категориям населения. Тем временем пресс-служба главы российского государства отмечает, что «конвенция не наделяет инвалидов новоизобретенными правами человека, в целом в ней не содержатся иные концептуальные положения, нежели предусмотренные законодательством России».

Заместитель председателя комитета Госдумы по труду, социальной политике и делам ветеранов Михаил Терентьев пояснил «НИ», что все необходимые права у людей с инвалидностью в России и так есть, но страдает механизм их реализации. «Конвенция действительно не раскрывает каких-то новых прав человека, – подтверждает парламентарий. – К примеру, федеральный закон о соцзащите инвалидов, который был принят еще в 1995 году, считается не самым плохим. Но когда этот закон принимали, к сожалению, механизм его реализации не был финансово обеспечен, и те решения, которые там закладывались, так и не реализованы в полной мере».

С тезисом, что у нас и так все законы в порядке, не совсем согласны эксперты. «Ратификация этого документа будет толкать чиновников на улучшение нашего законодательства, чтобы оно соответствовало зарубежному, – говорит «НИ» заместитель председателя правления Всероссийского общества инвалидов Александр Клепиков. – Хотя от России не требуют завтра же привести в порядок все законы об инвалидах. Конвенция запрещает лишь одно – принимать законы, которые противоречат международным нормам». «Часто бывает так, что мы куда-нибудь присоединимся и все равно не выполняем условий, – отмечает в беседе с «НИ» председатель комиссии по социальной политике, трудовым отношениям и качеству жизни граждан Общественной палаты РФ Елена Тополева-Солдунова. – Но это все же дает дополнительную возможность для контроля как со стороны общества, так и международных организаций. Одно дело, когда внутри страны закон не выполняется, и другое, когда государство игнорирует какие-то международные обязательства. Тут уже у властей появится опасение оказаться в «черном списке».

Михаил Терентьев отметил, что действие международной конвенции не стоит рассматривать в узкопрактическом смысле. «Нельзя свести ратификацию документа к тому, что каждый конкретный инвалид, например, получит какое-то качественное техническое средство реабилитации – коляску или трость, – уточняет депутат. – Эта конвенция заложит новый подход в реализации их прав». Парламентарий рассказал, что раньше инвалидность в России рассматривалась только в двух ракурсах. В медицинском подходе, когда власти предлагали инвалиду всю жизнь лечиться, и в благотворительном (его также можно назвать историческим), так как еще в царские времена юродивым было принято подавать милостыню. «Как раз от медико-благотворительного подхода конвенция предлагает отойти в сторону так называемого социального подхода, – продолжает г-н Терентьев. – Когда общество понимает, что индивида инвалидом делает недоступная среда, тем, что оно не может обеспечить человеку с ограниченными возможностями реализацию его прав».

Несмотря на то, что конвенция до сих пор не ратифицирована, документ был подписан министром иностранных дел РФ Сергеем Лавровым еще в сентябре 2008 года в Нью-Йорке. По мнению Михаила Терентьева, это уже повлияло на внутреннюю политику нашего государства. «В 2010 году была разработана программа «Доступная среда 2011–2015». До нее была федеральная целевая программа, которую по мере сил воплощало в жизнь только одно ведомство – Минздравсоцразвития. «Доступную среду» же реализуют восемь различных министерств и ведомств. В этом и разница, что подход изменился в корне», – резюмировал депутат.