Posted 10 января 2010,, 21:00
Published 10 января 2010,, 21:00
Modified 8 марта, 02:22
Updated 8 марта, 02:22
Один дома
Говорить о том, что в России слишком большое тюремное население, в последнее время стало очень модно. Об этом заявляют не только правозащитники, но и госслужащие. От разговоров постепенно переходят к действиям. Введение домашнего ареста как альтернативной меры наказания является началом реформы уголовного законодательства, о которой в конце прошлого года было объявлено на самом высоком уровне.
«Эти поправки в УК разрабатывались еще в 1996 году, – объяснил «НИ» эксперт Института прав человека Лев Левинсон. – Тогда ограничение свободы как вид наказания не был принят. Понадобилось больше 10 лет, чтобы законодатели согласились с этой альтернативной мерой наказания».
Согласно поправкам в УК, человек, осужденный на ограничение свободы, не сможет уходить из дома в определенное время суток, он не будет иметь права без уведомления надзорного органа изменять место жительства, работы или учебы, выезжать куда-либо без разрешения сотрудников уголовно-исполнительной инспекции, которая будет осуществлять за ним надзор. Домашний арест может назначаться в качестве основного вида наказания на срок от двух месяцев до четырех лет, причем только за преступления небольшой и средней тяжести. Сегодня за такие преступления в России сидят около 140 тыс. человек. Суды смогут назначать домашний арест за клевету, оскорбление, кражу, мошенничество, присвоение или растрату, а также за другие не особо тяжкие преступления.
Интересно, что домашний арест уже предусмотрен в Уголовном кодексе как одна из пяти мер пресечения. Но судьи применяют ее крайне редко, предпочитая избирать арест реальный – содержание под стражей. «За 13 лет моего судейского стажа я взяла подсудимого под домашний арест только один раз, – рассказала «НИ» бывшая судья Волгоградского областного суда Марианна Лукьяновская. – Начальник УВД Волгоградской области обвинялся в злоупотреблении служебными полномочиями. Его сначала содержали под стражей, а потом взяли под домашний арест. Эта мера пресечения у судей непопулярна. Прокуроры также всегда против, потому что боятся, что подсудимый может повлиять на свидетелей. Например, пойдет в магазин, там кого-нибудь встретит».
Но одно дело домашний арест как мера пресечения, а совсем другое – как мера наказания. Руководитель Независимого экспертного правового совета Мара Полякова говорит, что судьи неохотно применяют меры пресечения, не связанные с лишением свободы, потому что «боятся, что подсудимый сбежит, и у них будут неприятности, не дай Бог, обвинят в излишней мягкости или коррупции».
«Как мера наказания домашний арест – совсем другое дело, – говорит «НИ» г-жа Полякова. – Я думаю, судьи будут назначать его по экономическим преступлениям или по незначительным преступлениям малолеткам. Судьи наверняка будут предупреждены, что нужно применять эту меру наказания с осторожностью. Но постепенно она войдет в судебную практику, поскольку все судьи ориентируются на политические установки, которые даются и Верховным судом, и президентом».
В целом, поддерживая домашний арест как альтернативный вид наказания, не связанный с лишением свободы, правозащитники и эксперты достаточно скептически относятся к возможностям его реализации на практике.
«У меня пока нет уверенности в том, что домашний арест как мера наказания не останется такой же «мертвой нормой» закона, какой до сих пор является домашний арест как мера пресечения, – заявил «НИ» председатель Общественной наблюдательной комиссии Москвы за местами принудительного содержания Валерий Борщев. – В УК давно существует альтернативная мера наказания – исправительные работы, но она очень мало применяется. А что касается домашнего ареста, то пока не очень понятно, насколько существующие уголовно-исполнительные инспекции смогут обеспечить контроль над приговоренными к домашнему аресту. Меня настораживает, что так долго тянется эксперимент с введением системы слежения за осужденными с помощью электронных браслетов. Европейская комиссия уже давно выделила деньги на эту программу. А введение электронных браслетов так и осталось на уровне эксперимента».
Кстати, осенью прошлого года новый начальник Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) РФ Александр Реймер, выступая на одной из ведомственных конференций перед своими сотрудниками, говорил о том, что эксперимент по внедрению электронных браслетов в колонии-поселении Воронежской области должен завершиться в декабре. Глава ФСИН тогда сетовал, что в рамках эксперимента использовались браслеты израильского производства. «Сегодня есть образцы, производимые в Пермской области, которые по отдельным моментам более качественные, чем израильские, и соответственно их производство в нашей стране и применение ФСИН России обойдется дешевле, чем импортное», – объяснил Реймер. Так что в ближайшее время вполне можно ожидать, что на рынке появятся электронные браслеты слежения, изготовленные в Перми.
Электронные браслеты применяются во многих странах мира. Благодаря системе сигналов, которые посылаются с помощью этих браслетов, можно на расстоянии следить за местом нахождения осужденного.
Депутат Госдумы Виктор Илюхин между тем считает, что пройдет довольно много времени, прежде чем в России приживется практика домашнего ареста. «Суды будут с осторожностью назначать такое наказание. Это связано с тем, что у нас, например, на краже часто попадаются те, кто имеет уже не одну «ходку», – объясняет г-н Илюхин «НИ». – Кроме того, много людей не имеют постоянного места жительства. И им эта мера наказания никак не подходит. И третье: боюсь, что пока еще не приняты все необходимые подзаконные акты, и, таким образом, непонятно, как отслеживать осужденных на домашний арест».
Пресс-секретарь ФСИН России Александр Кромин на вопрос «НИ» о готовности тюремного ведомства к введению домашнего ареста пообещал предоставить комментарий сотрудника ФСИН, возглавляющего уголовно-исполнительные инспекции, позднее.
Правозащитник Лев Левинсон обращает внимание на то, что по новому закону ограничение свободы будет применяться не только как основное, но и как дополнительное наказание. «Это очень опасно, – предупреждает правозащитник. – Например, отсидел человек за кражу, но, вынося приговор, судья назначил ему как дополнительное наказание ограничение свободы на несколько лет. А это значит, что он не имеет права посещать определенные места. Как он может заработать, не занимаясь подработкой? А если он, например, собирается продавать помидоры на рынке? Таким образом, бывшие осужденные будут попадать в замкнутый круг, и вместо обещанной для них социальной реабилитации мы получим формальный полицейский подход».
КТО И ЗА ЧТО СИДИТ ПОД ДОМАШНИМ АРЕСТОМ ЗА РУБЕЖОМ
Домашний арест может оказаться компромиссом, когда гражданина одной страны задерживают в другой по запросу третьей, причем первая страна своего гражданина преступником не считает. Так случилось с режиссером Романом Полански, который сейчас находится под домашним арестом в Швейцарии и чьи перемещения полиция контролирует с помощью электронного браслета. Гражданина Франции Полански требуют выдать США для суда по делу о совращении 13-летней Саманты Геймер, которое произошло в 1977 году. Потерпевшая уже давно отказалась от претензий и получила денежную компенсацию, но формально дело против режиссера не закрыто.
Еще домашний арест бывает переходной стадией между свободой и тюрьмой. Создатель крупнейшей в истории финансовой пирамиды Бернард Мэдофф находился под домашним арестом первые три месяца после предъявления ему обвинения. Правда, затем Мэдоффа посадили в тюрьму, а позже 70-летнего финансиста приговорили к 150 годам лишения свободы за мошенничество. Три года под домашним арестом находился в США экс-премьер-министр Украины Павел Лазаренко, пока не получил девять лет тюрьмы «за финансовые злоупотребления». По данным ООН, Лазаренко за время своего премьерства (1996–1997 годы) украл из казны своей страны около 200 млн. долларов.
Впрочем, бывает и наоборот. На днях окружной суд Иерусалима перевел из тюрьмы под домашний арест 55-летнего мужчину, которого обвиняли в многоженстве и сексуальных отношениях с 16-летней приемной дочерью. По данным полиции, обвиняемый устраивал свадьбы с каждой из своих пяти жен по еврейскому обычаю. Защита же утверждает, что жена у мужчины была одна, остальные женщины – подруги, а приемная дочь оказалась «непостоянной юной особой, склонной спать с кем попало». Под домашний арест в конце минувшего года перевели и лидера киргизского движения «За справедливость», бывшего министра иностранных дел этой страны Аликбека Джекшенкулова. До этого он полгода просидел в СИЗО по обвинению в убийстве турецкого бизнесмена, которого, по данным следствия, застрелили из наградного пистолета экс-министра Джекшенкулова.
У домашнего ареста могут быть свои рецидивисты. Один из них – израильский физик Мордехай Вануну, который отсидел 18 лет за разглашение журналистам сведений об израильской ядерной бомбе и одним из условий освобождения которого был запрет на общение с прессой и иностранцами. Вануну уже попадал под домашний арест за интервью иранскому телеканалу, а в конце минувшего года был уличен в связях с гражданкой Норвегии. Обвиняемый утверждал, что норвежка – его любовница и о ядерной программе Израиля он с ней не беседовал. Но суд назначил Вануну три дня домашнего ареста и подтвердил наложенный ранее запрет подходить к иностранным посольствам.
Кроме того, домашний арест выбирают как меру пресечения в тех случаях, когда обвиняемый слишком важен, чтобы посадить его в тюрьму, но преступление является слишком серьезным, чтобы оставить его без внимания. Так, в конце минувшего года под домашний арест поместили индийского политика и одного из лидеров партии «Фронт спасения Гоа» 34-летнего Джона Фернандеса, которого подозревают в избиении и изнасиловании 25-летней россиянки, работавшей в одном из отелей курорта. Судмедэксперты подтвердили факт изнасилования и зафиксировали на теле девушки 13 ушибов, но полицейские не сочли это достаточным основанием, чтобы посадить политика в тюрьму. Чем подобные дела заканчиваются, показывает история молдавского теперь уже экс-министра внутренних дел Георгия Папука. В марте 2008 года его сняли с должности и поместили под домашний арест в связи с предполагаемым соучастием в контрабанде 200 килограммов афганского героина. Однако осенью 2008 года Папука вновь вернули на прежнюю должность.
Подготовил Александр КОЛЕСНИЧЕНКО