К 140-летию Всемирной выставки в Париже

Основная часть российского раздела размещалась в Главном павильоне на площади в 2900 кв. м. Вдоль главного трансепта, по так называемой Rue de Russie, был построен деревянный резной фасад– декорация в русском стиле, за которым находилась экспозиция нашего отдела. Для демонстрации предметов изготовили специальную выставочную мебель также в русском стиле. Известный художественный критик В. В. Стасов, посетив выставку, писал: «У нас было выстроено внутри общего дворца что-то вроде большой галереи в национальном русском архитектурном стиле: над рядом толстопузых кубышек, покрытых резьбой и красками, возвышались острые треугольники наших изб, опять от одного конца до другого покрытые вырезными орнаментами и раскрашенными узорами; внутри наших участков, отгороженных этой разноцветной русской стеной, выделялись шкафы, витрины и столы опять-таки в народном стиле, с конскими головами, выступами, перехватами, колонками. Иные из этих шкафов были куплены и поставлены в разные художественно-промышленные музеи (Эдинбургский и Берлинский)». Тем не менее раскритикованный Стасовым фасад пользовался успехом у посетителей.

Наряду с другими странами-участницами, Россия представила образцы своей национальной архитектуры рядом с Главным выставочным зданием. «В первый раз, – писал В.В. Стасов,– архитекторы выступили с постройками, настоящими образчиками храмов, домов, школ, ферм различных стран. Это была одна из счастливейших новинок, потому что она выражала все известные формы построек…Если не все сплошь, то, по крайней мере, значительное большинство этих зданий отличались глубоким художественным чувством».

По инициативе Министерства государственных имуществ петербургским лесопромышленником В. Ф. Громовым была изготовлена образцовая изба с крытым двором и флигелем по типу крестьянских домов Владимирской губернии. Избу изготовили в течение двух лет приглашенные в Петербург владимирские плотники. Затем ее разобрали, пронумеровали бревна и переслали в Париж, где ее снова собрали русские плотники, специально направленные для этого во Францию. В избе была представлена типичная обстановка сельского жителя: киот с образами, зеркало с полотенцем и медным гребешком на шнурке, кровать с пологом, лубочные картинки на стенах, русская печь с принадлежностями (ухват, кочерга, помело, лопата для сажания пирогов в печь), горшки, чашки и пр.

В другом месте парка располагалась конюшня для 24 лошадей императорских конных заводов. Перед конюшней устроили выводной круг, где каждые 4 часа демонстрировались превосходные русские лошади. Отдельно находилось помещение для экипажей и конской сбруи, киргизская юрта, якутская урусса и справочная контора.

После появления первых отечественных построек в Париже комиссар русского отдела В.Г. Шварц писал: «Цивилизованная Франция удивилась, что у варваров есть стиль, да при том еще оригинальный, и множество публики постоянно толчется перед русскими избами, которые в парке русского отдела».

Французский архитектор А. Норман, автор капитального издания «Архитектура иностранных народов на Всемирной выставке в Париже в 1867 году» писал: «Орнаментация русской избы полна такой прелести, что большинство художников и людей со вкусом поспешили отдать ей полную справедливость, а что до конструкции, то она также очень любопытна и заслуживает изучения…». Однако А. Норман сразу заметил, что «эту избу надо скорее считать элегантным воспроизведением русских крестьянских жилищ, чем их настоящим типом», и что «у нее отчасти не достает того сельского и диковатого характера, которым отличаются обыкновенно крестьянские жилища».

В.В. Стасов, оценивший прозорливость французского архитектора, писал с сарказмом о другой нашей выставочной постройке: «Что имели нашего, действительно национального, громадные роскошные конюшни, постройки такого рода, что в подобных хранилищах не живали у нас не только лошади, но, пожалуй, и сами бояре времен национальной русской архитектуры? Ведь тут, кроме некоторых упражнений, в самом деле русских, остальное было чистейшей фантазией и поклепом».

Явно приукрашенный характер наших образцовых построек на выставке заметили и многие другие русские. Н. Ситовский в своих «Письмах» заметил, что «русская изба и русские конюшни, такие, каких на Руси нигде нельзя встретить, разве в миниатюрном виде, в игрушечной лавке».

Согласно требованию организаторов выставки Россия наряду с другими странами-участницами впервые устраивает свой ресторан «в национальном вкусе». Русский трактир привлекал особое внимание посетителей. Во время посещения Парижа здесь отобедал даже император Александр П., пригласив руководителей выставки отведать русскую кулебяку, икру, семгу, осетрину, кахетинские и крымские вина. В.И. Собольщиков писал: «несколько отборных красавцев, московских парней, одетых в шелковые разноцветные рубашки, прислуживают русским посетителям. Для иностранцев есть особая прислуга, говорящая по-французски. Русская девушка в красном шелковом сарафане и в повязке наливает чай». Русский трактир становится составной частью многих российских отделов на выставках за рубежом, в немалой степени способствуя их успеху.

Общая площадь российской экспозиции, включая указанные постройки, составляла около 6000 кв. м, на выставке демонстрировали свою продукцию 1302 экспонента из России.

Наиболее интересным в российской экспозиции, по общему мнению, был художественный раздел, где особенно внушительно наряду с гигантскими алмазами и бриллиантами «Кабинета Его Величества» выглядели мозаики Исаакиевского собора. Пресса отмечала археологический раздел российской экспозиции, который привлекал огромное внимание посетителей. Раздел находился в галерее «История труда» и состоял из экспонатов Строгановского училища рисования, Московского художественно-промышленного музея и Оружейной палаты. Двести рисунков и 172 алебастровых слепков изображали русские украшения, расположенные в хронологическом порядке, начиная с X по XVIII век. Не менее привлекательной была коллекция изделий народов Севера, собранная и представленная М. К Сидоровым.

На общем фоне наиболее солидно был представлен, как всегда, раздел продукции горнозаводских предприятий, что было отмечено соответствующими наградами жюри. Так, железо и медь заводов Демидовых и А. Пашкова получили золотую медаль; чугун и железо заводов Расторгуевой, винтовки Тульского и Ижорского заводов, полосовое железо С. Яковлева – серебряные медали. Бронзой были награждены инструментальная сталь, орудия и валки Обуховского завода, сталь Воткинска, сабли и шпаги Златоустовской оружейной фабрики, снаряды и чугун Александровского пушечного завода, медь Юговского завода Пермской губернии, Сестрорецкий завод.

Большим успехом пользовалась экспозиция, представленная академиком Б. С. Якоби, с работ которого началось развитие электрометаллургии. Его художественные экспонаты, полученные методом гальванопластики, были отмечены высшей наградой жюри – большим призом и премией в 10 тыс. франков.

Среди отмеченных жюри российских экспонентов были: архитектор Рязанов (большая медаль первой степени), художник Коцебу за портрет Александра II (большая медаль третьей степени), Императорские конезаводы (специальная медаль с портретами двух императоров – России и Франции), Бауэр за физические инструменты, фабриканты Мамонтов – за щетину, Глинка и Филибер – за шерсть (золотые медали), ученые – Гельмерсон за геологическую карту России и Чихачев за карту Малой Азии (серебряные медали).

Кавалерами ордена Почетного легиона стали производители ювелирных изделий Сазиков, Громов, а также Бонафеде за представленные им изделия из пурпурина – особого стекла, изобретенного им. Кроме того, пресса отмечала награжденные жюри сукна фабрикантов Бабкина из Москвы и Штиглица из Нарвы, химические препараты заводов Ушкова из Елабуги, стеариновые свечи казанского фабриканта Крестовникова, кожи и сафьян Бахрушина (Москва), пеньку Губарева и Прохорова из Орловской губернии.

Бронзовыми медалями отмечена продукция Глебова, Ильина, Тимирязева, Гейцера. После закрытия выставки вся российская коллекция образцов деревьев, произрастающих в России, была передана правительством лесному институту в Нанси.

Из представленных в Российском разделе более 1300 экспонатов 478 получили награды (2 Гран-при, 21 золотая, 93 серебряных, 211 бронзовых медалей и 151 почетный отзыв). Памятными медалями были отмечены 26 экспонатов по разделу археологии.

В период проведения выставки в Париже жили и оставили воспоминания Ф.М. Достоевский, И.С. Тургенев, И.А. Гончаров, А.И. Герцен, Д.И. Менделеев (помощник генерального комиссара Российского отдела выставки).

Небезынтересно упомянуть и о том, что, по сообщению российской прессы, в Париже распространялись слухи о желании России купить выставочный павильон за 14 млн. франков. Сделка не состоялась, так как французы предлагали его реализовать за 20 млн. франков. Тем не менее организаторы Всероссийской промышленно-художественной выставки 1882 года в Москве попытались повторить экспозиционный принцип Парижского смотра 1867 года.

За семь месяцев работы выставку посетили около 8 млн. человек. Если предыдущая выставка 1855 года принесла убыток в 20 млн. франков, то организаторы нынешнего смотра получили чистого дохода более 4 млн. франков.

Успех выставки укрепил престиж Франции и еще более утвердил идею о целесообразности организации всемирных выставок Их смысл, как писала пресса, в том, что коммерсанты и производители, конкурирующие между собой, могут регулярно знакомиться с мировыми техническими стандартами в этих временных технологических музеях и иметь информацию о новых тенденциях развития. Давая оценку Всемирной выставки в своем выступлении на вручении наград, император Франции Наполеон III сказал: «Древние поэты прославляли торжественные игры, на которых различные греческие народности добивались пальмы первенства. Что они сказали бы теперь, если бы смогли присутствовать на этих Олимпийских играх всего мира, где все народы состязаются разумом и бегут наперегонки по бесконечному пути прогресса, стремясь и постоянно приближаясь к идеалу, который все-таки остается недостижимым».