Posted 9 марта 2010,, 21:00
Published 9 марта 2010,, 21:00
Modified 8 марта, 07:04
Updated 8 марта, 07:04
Милицейская неприкосновенность
Милиционеров не сажают в тюрьму даже за тяжкие и особо тяжкие преступления, говорят юристы и правозащитники. Исключения составляют по-настоящему громкие дела, как в случае с майором Евсюковым. Либо когда у милиционера не нашлось покровителей среди начальства.
Видеозапись из супермаркета, на которой начальник ОВД «Царицыно» Денис Евсюков расстреливает людей, уже на следующий день появилась в теленовостях и Интернете. «Если бы Евсюков сделал все то же самое, но там не было видеокамер, он сейчас бы гулял на свободе, – рассказывает «НИ» председатель координационного совета Профсоюза сотрудников милиции Москвы Михаил Пашкин. – На показания потерпевших и свидетелей нашелся бы железный аргумент – похож, но не он». Адвокат потерпевших по делу Евсюкова Игорь Трунов в беседе с «НИ» выражает согласие с таким мнением: «Не попади съемки на телеэкран, не было бы и половины успеха» (имеется в виду приговор – пожизненное заключение. – «НИ»).
Большинство уголовных дел в отношении милиционеров разваливаются еще на этапе следствия, утверждает адвокат Трунов: «Это исключительные случаи, когда дело попало в суд. Это уже победа». Федеральный судья в отставке Сергей Пашин подтверждает «НИ»: возбудить уголовное дело по совершенному милиционером преступлению очень трудно. Следственный комитет при прокуратуре по Приморскому краю шесть раз отказывал в возбуждении уголовного дела в отношении милиционеров, избивших в октябре 2007 года более 20 подростков в Дальнегорске. Дело об избиении милиционером в сентябре 2008 года жительницы Новокузнецка Елены Логиновой возбудили лишь в ноябре 2009-го после 13-й жалобы потерпевшей.
Но даже если дела попадают в суд, наказания во многих случаях оказываются ниже низшего предела. И это несмотря на то, что, выступая 18 февраля этого года на коллегии МВД президент Дмитрий Медведев четко дал понять: служба в правоохранительных органах будет отягчающим обстоятельством при совершении милиционерами преступлений. И сразу всес в Госдуму соответствующие законопроекты.
Тем не менее начальник благовещенского ГРОВД Ильдар Рамазанов, замкомандира роты ОМОНа Олег Соколов и замначальника милиции общественной безопасности Благовещенска Олег Мирзин получили от четырех до 5,5 года условно по статье 286.3 УК РФ «превышение должностных полномочий с применением насилия» (санкция статьи – от трех до 10 лет лишения свободы). Бывший следователь подмосковного следственного комитета при прокуратуре Александр Маз в июне минувшего года получил два года условно за то, что в пьяном виде задавил на пешеходном переходе женщину и пытался скрыться с места происшествия (статья 264.4, до семи лет лишения свободы). На три года условно осуждена милиционер-кинолог ОВД по Волоколамскому району (Московская область), сбившая на встречной полосе скутер с двумя подростками, один из которых скончался.
Милиционеры остаются на свободе даже после совершения тяжких и особо тяжких преступлений. Трое правоохранителей из города Вышний Волочек (Тверская область) получили по 3,5 года условно за разбойное нападение в составе организованной группы (статья 162.4, предусматривает от восьми до 15 лет лишения свободы). На железнодорожной станции милиционеры избили мужчину и отобрали у него 1,7 тыс. рублей и пачку сигарет «Bond». В Кунгуре (Пермский край) сотруднику отдела вневедомственной охраны Андрею Беляеву дали шесть лет условно за мошенничество в особо крупном размере (статья 159.4, от пяти до 10 лет лишения свободы) – милиционер обманом присвоил квартиру пенсионерки.
Уголовные дела против милиционеров завершаются условными сроками в половине случаев, рассказывает «НИ» директор правозащитного фонда «Общественный вердикт» Наталья Таубина. По ее словам, сейчас милиционеров стали сажать чаще: «Еще несколько лет назад условных приговоров было 80%».
В МВД и Верховном суде «НИ» сообщили, что статистику приговоров по делам в отношении милиционеров не ведут – нет такой графы. Мягкость приговоров милиционерам там также не комментируют. В фонде «Общественный вердикт» известно о приговорах 93 милиционерам, обвинявшимся в пытках и жестоком обращении с задержанными. Наказания, не связанные с лишением свободы, получили 36.
Слишком мягкие приговоры милиционерам – это результат следственной или судебной ошибки, поясняет «НИ» адвокат Сергей Бровченко: «Серьезное преступление подменяют более мелким. Не избиение, а превышение пределов необходимой самообороны. Не покушение на убийство, а хулиганство». Ингушского милиционера Ибрагима Евлоева, 31 августа 2008 года застрелившего в милицейском автомобиле задержанного оппозиционера и однофамильца Магомеда Евлоева, осудили не за умышленное убийство (статья 105 УК РФ, от шести до 15 лет лишения свободы), а за причинение смерти по неосторожности (статья 109.1 УК РФ, до двух лет лишения свободы). Вначале милиционер получил два года колонии-поселения, потом наказание смягчили до двух лет ограничения свободы или домашнего ареста. По той же 109-й статье год и три месяца колонии-поселения получил инспектор ДПС из Тувы Баир Борбак-оол, застреливший в октябре прошлого года управлявшего автомобилем школьника и ранивший его подругу.
Председатель правозащитной ассоциации «Агора» Павел Чиков говорит «НИ», что судьям дана установка не засаживать милиционеров в тюрьмы по делам о должностных преступлениях: «Если милиционер превысил полномочия, возможно, он просто перестарался, молодой еще». Очевидно, так считал и судья Приуральского райсуда (Ямало-Ненецкий автономный округ), приговоривший в ноябре минувшего года к четырем годам условно сотрудника ОВД Приуральского района Дмитрия Атинова, который минувшим летом, будучи пьяным, задержал гражданина, завел его в помещение участкового пункта милиции и принялся так выбивать показания, что задержанный лишился правого глаза.
На милиционеров работает и корпоративная солидарность. Правозащитник Таубина утверждает: «И на этапе следствия, и на этапе суда к словам милиционеров прислушиваются больше, чем к словам потерпевших и свидетелей». Кроме того, следователи Следственного комитета при прокуратуре, которые ведут дела в отношении милиционеров, вынуждены обращаться к этим же милиционерам или их коллегам для оперативного сопровождения других дел, находящихся в их производстве. В результате дела в отношении милиционеров затягиваются. По данным фонда «Общественный вердикт», некоторые дела о превышении должностных полномочий расследуются по пять-семь лет. Избитая милиционером Елена Логинова девять месяцев добивалась только того, чтобы место преступления было осмотрено в ходе доследственной проверки.
Замять, как правило, не удается лишь дела об убийствах, обстоятельства которых стали достоянием гласности. По словам адвоката Бровченко, в случае смерти потерпевшего уголовное дело возбуждается автоматически. Если же никто не погиб, на потерпевших могут давить, угрожая встречным уголовным делом по статье 318 УК РФ «применение насилия в отношении представителя власти» (до пяти лет лишения свободы только за угрозу такого насилия).
На приговор милиционеру может повлиять и его начальство – договорится или не договорится с судьей, рассказывает правозащитник Таубина: «Поэтому за одно и то же преступление бывают разные наказания». Таубиной известен случай, когда милиционерам дали три года реального лишения свободы только за то, что они задержали подростка, надели на него наручники, отвели в ОВД и затем отпустили. 3,5 года колонии получил участковый милиционер из Омска Маркин, который заставил задержанную танцевать голышом на столе в своем кабинете. К 4,5 годам лишения свободы приговорил Шадринский городской суд Курганской области водителя-милиционера вытрезвителя за удар задержанного ногой в пах.
В АРМЕНИИ – МАССА СЛУЧАЕВ, КОГДА ПОЛИЦЕЙСКИЕ УХОДИЛИ ОТ ОТВЕТА ДАЖЕ ЗА ТЯЖКИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ
Одним из самых скандальных стало дело Левона Гуляна, погибшего 12 мая 2007 года в стенах полиции. По официальной версии, вызванный туда для беседы Гулян попросил воды и, воспользовавшись тем, что следователь вышел из комнаты, попытался бежать, но выпал из окна второго этажа и погиб. Родственники же погибшего считают, что его либо предварительно избили и потом выкинули в окно, либо довели до того, что он вынужден был покончить с собой, спасаясь от побоев и издевательств. По утверждению эксперта Хельсинкской ассоциации Армении Рубена Мартиросяна, снимки тела Гуляна свидетельствуют о том, что во время допроса в здании полиции его сначала пытали, а затем сбросили со второго этажа. Правозащитник Мартиросян подчеркивал, что в деле есть множество нестыковок. Например, в результате служебного расследования полиции выяснилось, что Гулян пытался сбежать во время допроса в 15.20, в то время как новость о его смерти поступила в генпрокуратуру в 14.30. По факту гибели г-на Гуляна прокуратура Еревана возбудила уголовное дело о доведении до самоубийства, оно было передано в специальную следственную службу Армении – в ведение следователя Габриэла Петросяна. 1 марта 2008 года он закрыл дело с формулировкой «за отсутствием состава преступления». В этом, как и в большинстве подобных случаев к ответственности не был привлечен вообще никто. Лишь иногда в действиях отдельных полицейских усматривается «превышение служебных полномочий» – такова обычная практика.
Отдельной статьей полицейского произвола стали события 1 марта 2008 года, когда во время мирной демонстрации в центре Еревана были убиты люди. Следствием по нашумевшему «делу 1 марта» было установлено, что как минимум трое погибших стали жертвами примененного полицией спецсредства «Черемуха-7». Стали известны имена четверых полицейских, чьи патроны стали причиной их смерти, но определить, от чьего именно патрона погиб какой человек, не могут до сих пор, а значит, предъявить обвинение также якобы невозможно. Полицейские не только не привлечены к уголовной ответственности, но продолжают нести свою службу. Двоих других «стражей порядка», избивавших в тот день демонстрантов, для проформы осудили на два года, тут же применили к ним амнистию и освободили в зале суда.
По наблюдениям бывшего омбудсмена Армении, депутата от фракции «Наследие» Ларисы Алавердян, более 60% нарушений прав человека в Армении совершаются сегодня правоохранителями. Особой жестокостью, по ее словам, отличаются сотрудники уголовно-исполнительных учреждений и полицейские. А действующий омбудсмен Армен Арутюнян направил генпрокурору Армении и начальнику полиции письма, в которых речь идет о нарушениях, происходящих в камерах предварительного заключения. На различных частях тел многих подвергшихся приводу в полицию были замечены синяки, отеки и раны. Любопытно, что при таком положении дел полиция сетует на то, что люди ей не доверяют. Не далее как 5 марта об этом говорил, в частности, начальник ГУБОП Армении Унан Погосян.
Айк ДЖАНПОЛАДЯН, Ереван
В США ПОЛИЦЕЙСКИХ СТАЛИ КАРАТЬ ВДВОЕ СТРОЖЕ, ЧЕМ ГРАЖДАНСКИХ ЛИЦ
В Америке полицейские наравне со всеми гражданами страны и вне зависимости от своего служебного положения наказываются за свои уголовные деяния. Не имеет значения, какое это преступление – убийство, избиение задержанных воров или насильников, взяточничество, попытка незаконного освобождения криминальных деятелей или попытки повлиять на суд. Примером тому может служить закончившийся на прошлой неделе процесс по уголовному делу Джона Омброза – заместителя судебного маршала из штата Иллинойс. Он был приговорен к четырем годам заключения за то, что допустил утечку информации о сотрудничестве с ФБР местного мафиози, занимавшегося наркобизнесом.
В соответствии с уголовным кодексом США те, кто пытается облегчить наказание провинившихся полицейских, сами могут пойти под суд. Такая участь может постигнуть свидетелей криминальных действий, совершенных полицейскими, и даже судей. «Оказание помощи подсудимым-полицейским ради снижения срока грозящего им тюремного заключения противоречит уголовному кодексу, актам о гражданском равноправии и, наконец, нормам человеческой морали, – подчеркнул в разговоре с «НИ» чикагский адвокат Дан Стэйнберг. – Такие поступки строго караются, и сегодня звучат предложения, чтобы полицейских за совершенные ими преступления наказывали вдвое строже, чем обычных граждан. Кое-где это уже входит в практику». Можно привести еще один пример, подтверждающий мнение адвоката Стэйнберга. Неделю назад в полицейский участок чикагского пригорода Элжин пришли двое молодых людей с котенком на руках, которого только что нашли на улице. Они попросили сержанта Джона Дэмина помочь им найти кого-нибудь, кто взял бы это несчастное, насквозь продрогшее животное себе. Сержант же выбросил котенка на улицу, нарушив тем самым правило, обязывающее полицию оказывать помощь в подобных случаях. Как рассказал журналистам шеф местного полицейского участка, сержант Дэмин «был наказан двумя днями работы без зарплаты».
Борис ВИНОКУР, Чикаго