Галина Вороненкова:

– Что хотели создатели «Мастерпрограмм»?

– «Мастерпрограмм» приняли по предложению немецкой стороны в 2006 году. Немецкие коллеги считали, что у нас нет свободы слова и необходимо улучшить ситуацию с журналистским образованием. Соглашение между МГУ и Свободным университетом Берлина подписали в июне 2007-го. Предполагалось в течение двух лет учить людей с высшим образованием, необязательно выпускников журфака, но с хорошим знанием немецкого языка. Немецкая сторона предложила бесплатный семестр в Германии. У нас же по закону второе образование платное, и отсюда начинаются все проблемы. Вначале обучение оценили в 13 тысяч евро за два года. Потом стали искать варианты и снизили до 10 тысяч евро.

– Как работает «Мастерпрограмм» сейчас?

– Никак не работает. У нас практически нет набора.

– Почему?

– Сначала были проволочки на уровне учебного плана. Первый план, который предложила немецкая сторона, мы принять не могли. Это был уровень средней школы. Потом не смогли договориться по поводу дипломов. Московский университет хотел выдавать диплом магистра, а немецкая сторона – так называемую «уркунде» – справку о прослушанном курсе. Немецкие коллеги сказали, что за один семестр обучения у них диплом дать не могут.

– Так «Мастерпрограмм» жив?

– Жив. Но слушателей на нем пока нет.

– А будут?

– Надеюсь, хотя и сомневаюсь. Отменить плату за обучение мы не можем. Я предлагала вариант – на пилотный проект найти спонсоров, которые заплатят за 10 человек. Чтобы посмотреть, что из этого получится. Но немецкие коллеги на это не пошли. Хотя они получают деньги от правительства, а мы – нет. Нас теперь обвиняют в том, что мы не набрали слушателей. В прошлом году приняли двух человек, но немецкая сторона на свой третий семестр их не взяла. Сказали, что нужно десять.

– И как же эти двое?

– Никак.

– Но люди заплатили деньги за учебу...

– Мы все уладили, они не заплатили. И сейчас занимаются по другой программе. Но если в этом году немецкая сторона опять поставит вопрос, что нужно набрать десять человек, то мы вряд ли их наберем. Тем более в условиях кризиса. Звонков и писем мы получаем много, в том числе из немецкоязычных стран – Германии, Австрии, Швейцарии. Их интересует диплом Московского университета. Мы сделали хорошую «раскрутку» – выступали на выставках по образованию, вошли во все справочники, рассылали письма, флайеры. Но если мы не сможем предложить адекватный диплом Свободного университета Берлина, то говорить, думаю, не о чем.

– Все закроется?

– Думаю, закрывать не будем. Будем что-то придумывать. Может, выйдем на уровень правительства. Или России это не надо?

– МГУ же хочет дать диплом. Это немцы не хотят...

– Основной упрек в том, что обучение платное. Но делать программу бесплатной мы не можем. Тем более что преподавателей нужно привлекать со стороны и по договору наше преподавание в Германии мы оплачиваем сами. А немецкой стороне главное, чтобы набрать десять человек. Хотя если бы начали с двух, это тоже было бы хорошо. И нужно сделать итоговые документы идентичными. Или немцы дают диплом, или мы – сертификат. А кто пойдет на сертификат за деньги? Те, кто работает, не хотят учиться. Те, кто хочет, спотыкаются об оплату. Тем более что владеющих немецким языком достаточно мало.

– Журналистика привязана к культуре конкретной страны. Если немцы будут готовить российских журналистов, кого они подготовят?

– Немецкая сторона, возможно, считает, что автоматический перенос демократических традиций на российскую почву возможен. И хотят подготовить новый менеджмент СМИ. Они думают, что это изменит нашу медиасистему, содержание СМИ станет другим. Но я не считаю, что опыт, который они нарабатывали 50 лет, можно перенести автоматически.