Президент Чеченской Республики Алу Алханов

– Честно сказать, я с удовольствием читаю материалы в «Новых Известиях» и вижу, что вашему коллективу действительно удается каждый раз удивлять эксклюзивной информацией, во многом соответствовать определению «новые», и при этом, что особенно важно, газета отличается объективность и взвешенностью. Поэтому я с удовольствием принял ваше приглашение, понимая, что вас действительно по-настоящему интересует то, чем сегодня живет Чечня. Я готов общаться по-домашнему, без каких-то официальных условностей. Как президент республики я заинтересован в том, чтобы широкая общественность получала правдивую информацию о наших планах, задачах, о нашей деятельности из первых рук.

– Тогда, Алу Дадашевич, вопрос на злобу дня: недавно вы обратились с посланием к парламенту республики. Такой формы обращения глав субъектов Федерации у нас пока не было. Почему вы решили выступить с таким обращением к народу?

– Подобная практика в России существует, в том числе и в субъектах Российской Федерации. Наша особенность, наверное, заключалась в том, что это было первое послание народу и парламенту в истории Чечено-Ингушетии, Чеченской Республики. Конечно, я сознательно меньше говорил об экономике – послание было в большей степени политическим. Ведь трагедия чеченского народа началась именно с политики наших так называемых горе- национал-патриотов и не совсем продуманных действий федерального центра. Все это в конечном итоге и привело к тем жестоким, серьезным последствиям для населения республики и в целом для экономики, социальной сферы региона.

История развития Чеченской Республики за последние 150–200 лет свидетельствует о том, что через каждые 50–70 лет мы попадаем в трагическую для народа ситуацию. Значит, нужно понять, почему мы пришил к такому печальному результату и как сделать так, чтобы в будущем наш народ не повторял ошибок.

Сегодня ситуация, как региональная, так и в целом геополитическая, тоже непростая. Цели международных террористов (и преступники нашей республики выполняют их указания) общеизвестны: расколоть общество, разъединять народы, посеять в них неуверенность.

– Но в Чечне сегодня уже разъединять некого. У вас ведь по сути не осталось людей другой национальности, кроме чеченцев.

– Дело не только в Чечне. Возьмем события в Беслане, московские события, Нальчик. К сожалению, находятся силы, стремящиеся сразу винить в беде целые народы, заявлять, что это виноваты ингуши, виноваты чеченцы и так далее.

Страшнее беды, чем подобный взгляд на события, для Российской Федерации быть не может. И у террористов именно такая цель: разъединить кавказские этносы. А президент Российской Федерации, если вы помните, после бесланских событий сказал, что все наши беды происходят не по вине Америки или кого-то еще, а потому что в стране мы все еще не можем искоренить ксенофобию, расизм и коррупцию.

– В своем послании вы неожиданно предложили сместить акцент в развитии экономики республики с нефти на сельское хозяйство. Чем это вызвано?

– Я прекрасно понимаю, что в нынешних условиях необходимо срочно занять огромную массу безработных, при том, что фактически экономика даже после пяти лет восстановительных работ все еще лежит в руинах. Если в нашем сельском хозяйстве и в советские годы трудились порядка 100 тысяч человек, то с учетом нынешних реалий, когда люди могут свободно заниматься частным подворьем, малым бизнесом, мы можем занять работой еще больше людей. А у нас сегодня, к великому сожалению, из 151 тысячи официально занятых человек основная масса трудится не в реальном секторе экономике, а в государственных учреждениях, служит в органах МВД, Министерстве обороны и так далее. К примеру, федеральная целевая программа должна была дать на сегодняшний день порядка 62 тысяч рабочих мест. А реально в ходе реализации этой программы устроились на работу чуть больше 14 тысяч. Скажем, у нас сегодня работают 14 предприятий промышленности. Планировалось, что они смогут дать 4–5 тысяч рабочих мест, но из них полностью восстановлено только пять. И работают там лишь 350 человек.

Не хочу все сваливать на федеральный центр. Наши проблемы тянутся с 1992 года. За это время мы во многом потеряли рынок сбыта своей продукции. Я имею в виду продукцию нефтедобычи, нефтепереработки, нефтехимии, оптовый рынок, транзитные перевозки, воздушные и железнодорожные. Экономическая ниша республики потеряна, и на эти рынки пришли Дагестан, Ставрополье и другие субъекты Федерации. И это понятно – если ты неконкурентоспособен, если ты себя на этом рынке никак не проявляешь, то туда обязательно приходят другие. Допустим, завод «Трансмаш» может выпускать разнообразную продукцию, начиная от прицепов и кончая сельскохозяйственной техникой. Остальные заводы, которые сегодня в республике тоже вроде бы готовы работать, к сожалению, из-за отсутствия рынка сбыта задействованы в пределах 10, максимум 15% от их мощностей.

– Сейчас чеченский народ возвращается к мирной жизни. Возводятся новые дома, школы, больницы. Но строительные материалы в Чечню ввозятся из других регионов. Разве нельзя наладить их производство непосредственно в республике?

– Это очень больной для нас вопрос. В республике когда-то работали крупнейшие предприятия советской стройиндустрии. Один из лучших цементов в стране производился на чечено-ингушском цементном заводе. Его проектная мощность – 1 млн. 200 тыс. тонн цемента в год. Сегодня, на начальной стадии реализации национальных проектов, потребность России в цементе составляет около 70 млн. тонн в год. Все наши предприятия дают порядка 50 млн. То есть мы ежегодно имеем дефицит в 20 млн. тонн цемента. И при этом уже столько лет мы не можем запустить у себя в республике цементный завод! К великому сожалению, я слышу мнения на федеральном уровне: «Ну зачем вам цементный завод, если он в Карачаево-Черкесии есть, в Дагестане есть?» Слушайте, да потому, что мне на этот цементный завод надо устроить на работу порядка 2 тысяч человек. И я хочу иметь более дешевый цемент, который соответственно поможет удешевить строительство жилья, восстановление социальных объектов и так далее.

– То есть получается, что вам препятствуют чиновники федерального центра?

– Я считаю, что в этом вопросе у федеральных структур сегодня нет четкой позиции. В одном министерстве переговорю – все понимают, что надо цементный завод запускать. В другом министерстве этого понимания нет. Вот, таким образом, мы до сегодняшнего дня завод, к сожалению, так и не запустили. А, казалось бы, надо начинать именно с него: за год-два построить, запустить, чтобы он начал давать продукцию. Почему мы должны возить со всей России цемент в Чеченскую Республику?

– А вы не обращались к цементным олигархам?

– Сейчас и эту форму будем реализовывать, но речь идет о том, что мы уже потеряли три года. Однако надо понимать, что инвестиционная привлекательность Чеченской Республики намного ниже, чем у соседей. Поэтому с учетом этих обстоятельств нужна помощь федерального центра.

– Сколько сейчас стоит квартира в Грозном? Цены сравнимы с московскими?

– Вы удивитесь, но даже в таком разбитом городе, как Грозный, цены на квартиры буквально как на дрожжах растут. Сегодня квартиру в Грозном дешевле, чем в Нальчике или Владикавказе, не купите. Мы не сомневаемся в том, что город будет отстроен по-современному. И сейчас есть немало частных инвесторов, которые уже определяют дома, для того чтобы им дали возможность отстроить. Многие не скрывают желания реально участвовать в инвестиционных проектах в сфере строительства.

– Не секрет, что Чечню не обошла такая российская проблема, как коррупция. Глава Счетной палаты Сергей Степашин в свое время сообщил, что в последние годы на восстановлении Чечни пропали 30 млрд. рублей.

– При реализации федеральной целевой программы масса объектов в Чечне остались незавершенными. То есть начинали строить, потом говорили, средств нет, и бросали. Вот таких объектов в республике сейчас накопилось на 17 млрд. рублей. Это, мягко говоря, неэффективное использование средств. Соответственно, все эти 17 млрд. рублей на сегодняшний день лежат в земле. Имеют место и факты хищения. Но, надо отдать должное нашим правоохранительным органам, в последнее время достаточно серьезно активизирована борьба в этом направлении. У нас заведены достаточно громкие для республики дела. И виновные не уйдут от наказания.

– Будете достраивать эти предприятия?

– У нас сегодня не хватает средств на восстановление даже крупных флагманов нашей экономики. Конечно, этот процесс растянется на долгие годы. Как быть с таким недостроем дальше? Со временем невозможно будет эти объекты восстановить, потому что они разрушаются, растаскиваются.

Недавно нам передали Дирекцию по строительно-восстановительным работам в Чеченской Республике. А вместе с этим хотели и все объекты оптом отдать. Но мы сказали, что хотим полностью проверить список объектов: что там у них было построено, а что не было. Поэтому мы принимаем эти объекты через акты инвентаризации, проверяя объем выполненных работ. И скоро точно будем знать, кто виноват в том, что эти объекты не достроены.

– Наверное, это была удобная черная дыра, куда можно было перекачивать деньги во время войны?

– Неблагодарное это дело – судить. Я понимаю, когда проходят годы, то как-то забывается, что фактически республика вышла из такой агонии, из такой трагедии. В 2000– 2001 годах речь шла о том, как людям, которые ютятся в разбитых квартирах, в подвалах, дать тепло, воду. Я не хочу утверждать, что ФЦП была неэффективна. Это значит просто наплевать на труд тех людей, которые давали самое главное, обеспечивали людей самым жизненно важным. Сейчас легко говорить, что надо было сделать так или эдак.

Я не хочу винить ни тех чиновников, которые работают в республике, ни тех, кто работает на федеральном уровне. Но конечно, и здесь, и там на сегодняшний день есть люди, которые прежде всего думают не об обездоленных жителях республики, а о том, как решить свои личные проблемы.

– В своем послании вы сказали, что и политическим, и экономическим реформам на Северном Кавказе мешает клановость. Насколько это сейчас актуально для Чечни?

– Проблема есть. Вот, допустим, кто-то стал руководителем и считает, что именно родственники его не подведут. И тогда на первый план выходит не профессиональная подготовка людей, не их умение решать конкретные задачи. Хотя, к сожалению, бывает, что подводят и близкие, и брат иногда подводит.

Имеет место и подбор кадров по тейповому принципу. Говоря о клановости, я хотел бы привести пример нашего первого президента Ахмат-хаджи Кадырова и бывшего главу республики Доку Завгаева. У этих людей был совершенно другой подход. Я сам узнал, что Завгаев из Гендарганоевского тейпа лишь в 1991 году. До этого я вообще понятия не имел, из какого он тейпа, потому что не это было главным. В советское время тейповости не придавалось особого значения. И многие кадровые расстановки и у Завгаева, и у Кадырова не носили такого прямого кланового характера. Это я искренне говорю.

Но сегодня в целом, к великому сожалению, такое понимание кадровой политики все же есть. Тому во многом способствовали годы безвластия и беззакония. Теперь наша задача – и моя, как президента республики, и нашего правительства – эти вопросы решить. Мы понимаем, что без серьезных и грамотных управленческих кадров невозможно в XXI веке решать большие и сложные задачи.

– Сейчас в Чечне институты выпускают большое количество молодых специалистов, которым нечем себя занять. Соответственно, растет безработица в республике, а на территорию России их тоже не очень охотно берут.

– Вы знаете, если человек окончил вуз, то он никогда не пропадет. У нас, конечно, есть сегодня проблемы. Я недавно встречался с коллективом студентов и преподавателей университета, и этот вопрос там поднимался. Но я помню, с каким трудом начиналась вся эта учеба, восстановление вузов и школ. Сколько раз пропадали или были избиты студенты, которые шли учиться. Из такой ситуации мы вышли, и сегодня у нас реально работает три вуза. К сожалению, многие выпускники действительно не могут пока найти себя в профессии. Но подобная проблема существует не только в Чечне, а по всей России. Специалисты, которых выпускают коммерческие вузы, не всегда могут найти работу по специальности. Не случайно ведь этот вопрос поднят президентом страны в ходе реализации национального проекта «Образование».

Тем не менее определенный прогресс есть. Мы реализовали свой первый инвестиционный проект с петербургской компанией – работает завод «Электропульт». Сегодня Московский лифтовый завод открывает филиал в республике, где также будут нужны специалисты.

– Скоро будет два года, как вы находитесь у власти. За это время, на ваш взгляд, люди стали лучше жить?

– Я могу судить по тому, как они одеваются, по тому, что строятся дома. Конечно, стали жить лучше. Безусловно, в этом заслуга и федерального центра, и местной власти. Но главное, что наши люди привыкли зарабатывать своим трудом

– Какая средняя зарплата в республике?

– Свыше 6 тыс. рублей. Кроме того, в Чечне сегодня нет никаких вопросов по пенсиям и социальным пособиям. У нас существовала проблема по 40 тыс. пенсионеров, документы которых были утеряны во время военных действий. Я с этим вопросом был у президента России. Он позвонил Михаилу Зурабову, и буквально в течение часа этот вопрос был решен. Я недавно подписал указ о дополнительных выплатах этой категории лиц, порядка 400 руб., для того чтобы восполнить те невыплаченные пенсии.

– В республике расквартированы 46-я бригада внутренних войск и 42-я дивизия Минобороны. Кроме этого, есть еще 17 тыс. сотрудников МВД Чеченской Республики. Почему же до сих пор не могут поймать одного Басаева?

– Интересный вопрос. Помните список лидеров бандформирований в 2001 году? Какой он был многочисленный, да? Сколько громких имен, фамилий. А посмотрите сегодня, кто из тех громких лидеров остался сегодня реально с Шамилем. Один Доку Умаров, и тот был тогда командир среднего звена. Я вам честно говорю, большая работа сделана. Хотя, конечно, вопрос правильно задан…

Но ведь и проблема, с которой столкнулось наше государство, тоже была не маленькой. Фактически в 99-м году вопрос стоял так: либо мы начинаем разваливаться как государство, либо нашему президенту удастся эту страну сохранить. И слава Богу, он сумел укрепить государство, завершить современное государственное устройство России. Я бы вот так легко к этому вопросу не относился. А в том, что и Басаев понесет заслуженное наказание за те деяния и преступления, прежде всего против собственного народа, в этом у меня сомнений абсолютно нет.

СПРАВКА

Алу АЛХАНОВ родился 20 января 1957 г. в поселке Кировский Талды-Курганской области Казахской ССР. В дальнейшем семья Алхановых вернулась из депортации на родину, в село Урус-Мартан. В 1975–1977 гг. служил в Советской Армии. Работал в правоохранительных органах. Начав простым сотрудником, достиг должности начальника криминальной милиции линейного ОВД на станции «Грозный». В 1994 г. окончил Ростовскую высшую школу МВД РФ. Был начальником Грозненского линейного отдела внутренних дел на транспорте. Работал старшим оперуполномоченным Минераловодского отделения оперативно-разыскного управления Северо-Кавказского УВД на транспорте, начальником линейного ОВД на станции г. Шахты Ростовской области. В 2000 г. вернулся на службу в правоохранительные органы Чеченской Республики. В 2000–2003 гг. был начальником Грозненского линейного УВД на транспорте. В апреля 2003 г. назначен министром внутренних дел Чеченской Республики. В июне 2004 г. избран председателем Общественного Совета по контролю над восстановлением экономики и социальной сферы Чеченской Республики. 1 сентября 2004 г. избран новым президентом Чеченской Республики. За него отдали свои голоса 73,67% избирателей. Генерал-лейтенант милиции. Мастер спорта по дзюдо. Имеет государственные награды СССР и Российской Федерации.