Евгений Сабуров

Только что напечатал в «Знамени» такие стихи: «Граффити в мужском туалете / ялтинской средней школы № 15 / не отличались разнообразьем. / Теперь под украинским владычеством / ялтинская средняя школа № 15 / переименована в ялтинскую среднюю школу № 7. / Но граффити в мужском туалете / ялтинской средней школы № 7 / по-прежнему не отличаются разнообразьем»... Напечатал – и прочитал в газете список тем, на которые выпускники школ писали 1 июня сочинения по литературе. С одной стороны, составители попытались внести в граффити разнообразье, но при этом перед нашим взором те же самые сюжеты. В темах есть и навязывание, и наглая игра с детьми в «угадайку» (напишешь, как надо, – получишь пятерку), и попросту глупости. Например, мне совершенно непонятно, почему «отношения между Онегиным и Татьяной сложились так нелепо трагически». Подозреваю, составитель вопроса пушкинского «Евгения Онегина» и не читал, а только оперу слушал. Я не понимаю, как после 11 сентября и Дубровки можно ранние горьковские произведения вообще упоминать, не то что о них писать на выпускном экзамене. Воспевать буревестников бен Ладена – дело сомнительное. Бьюсь в догадках насчет того, как в принципе функционирует совесть у людей, составлявших такой список.

Откуда ж ноги растут? Оттуда же, откуда выросла опубликованная на днях цифра: 79% россиян относятся к Единому госэкзамену «скорее отрицательно». ЕГЭ – простая и очень прозрачная вещь: это преодоление институционального разрыва между школой и вузом, что в развитых странах понимают. А у нас люди либо придерживаются точки зрения «не знаю, но против», либо плюют на школу. Вот и ответ: попустительство общества. Я далек от того, чтобы утверждать, будто кто-то гробит лучшее в мире образование. Никто его не гробит, поскольку «лучшего в мире» не было, а был сплошной идеологический кошмар, от которого мы спасались тем, что рисовали граффити в школьном туалете. И, кажется, ничего другого не остается нынешним выпускникам: наше образование не игровое, не проектное, не творческое, нам не ставятся вопросы, мы не даем на них ответы, но тупо набираем в кошелку все, что попадется под руку, авось пригодится. Никаких конкретных проблем не решаем, жизненной ориентации у школьника нет, он выходит в общество растерянный. Вроде и жить стали получше, и новые горизонты открылись, а школьник стоит и, как винтик, воспетый Горьким, ждет, когда и куда его кто-нибудь закрутит. И 79%, которые против ЕГЭ, – не сторонники демократизации, но, по моему убеждению, выразители мнения: «Да не трогайте вы покойника, он и так умрет». Он и умирает. То, что многие готовы своих детей водить бог знает куда, лишь бы не отдавать с потрохами начальной школе, то, что учителя не знают, чем заниматься с детьми, то, что старшеклассники разбегаются по экстернатам и репетиторам, – все это прямо говорит: наша система образования переживает системный кризис, сходный с банковским кризисом 1998-го.

Это ужасно. Но это и внушает робкие надежды.

Автор – научный руководитель Института развития образования Государственного университета «Высшая школа экономики»






В ЕГЭ будут внесены коррективы