Posted 7 февраля 2010,, 21:00

Published 7 февраля 2010,, 21:00

Modified 8 марта, 07:02

Updated 8 марта, 07:02

Кто ответит за «козлов» и «мусоров»?

7 февраля 2010, 21:00
10 февраля состоится первое судебное заседание по рассмотрению уголовного дела, возбужденного в отношении сотрудника «Новых Известий» Алексея Самсонова. Правоохранительные органы обвиняют нашего коллегу в публичном оскорблении чести и достоинства сотрудника милиции Люляева К.А. и в дискредитации органов внутренних дел

О начале этой истории мы впервые рассказали накануне Нового года, и незначительное на первый взгляд событие было замечено многими информационными агентствами и радиостанциями. Тем не менее нам искренне казалось, что недоразумение разрешится само собой, потому как воспринимать всерьез надуманное происшествие было трудно. Уж слишком анекдотичное обвинение придумали милиционеры, задержавшие в ночи сотрудника редакции. Но в ОВД Красносельского района полагали иначе. Там в лучших традициях «палочной отчетности» первого попавшегося прохожего решили превратить в правонарушителя. Вместо того чтобы извиниться перед гражданином Самсоновым за необоснованное задержание, сотрудники ОВД стали сочинять душераздирающую историю об оскорблении чести и достоинства милиционера Люляева К.А. В этом благородном порыве их поддержал старший следователь следственного отдела по Мещанскому району СК при прокуратуре РФ, юрист 3-го класса товарищ Щедров Д.А., возбудивший уголовное дело на основании показаний, написанных словно под копирку. И поражающих своей абсурдностью и нестыковками. Следователю ведь тоже не мешает лишняя успешная «палочка».

Рогатый призрак

Напомним вкратце суть дела. 17 декабря после редакционного корпоратива сотрудник бухгалтерии «НИ» Алексей Самсонов отправился на вокзал, чтобы уехать на электричке домой в Подольск. Практически все коллеги, которые прощались с Алексеем, видели, что он был в совершенно нормальном состоянии, так как за вечер выпил лишь пару бокалов шампанского. Но уже на следующее утро мы узнали, что всю ночь Самсонов провел в отделении милиции.

Рогатый призрак

Как выяснилось, когда он бежал к кассе вокзала, чтобы успеть взять билет на ближайшую электричку, на него сзади набросились неизвестные граждане, сбили с ног, скрутили руки и затащили в машину. Лишь в автомобиле Алексей увидел, что нападавшие одеты в милицейскую форму. Объяснять причины задержания и называть свои имена милиционеры отказались. Вероятно, из скромности. Но уже в Красносельском ОВД, увидев редакционное удостоверение задержанного, сотрудники начали срочно придумывать мотивацию своих действий. Они отобрали у Алексея телефон, стерли диктофонную запись, которую он вел, лишили возможности связаться с коллегами по редакции и заперли в камере. А потом, на всякий случай, свозили на медицинское освидетельствование, которое и подтвердило незначительную степень опьянения. Но этого было явно недостаточно для оправдания столь жесткой формы задержания, поэтому доблестные милиционеры поутру начали, как говорят в народе, «шить дело» по традиционным для нашей правоохранительной системы лекалам. Материалы этого так называемого дела столь хороши, колоритны и саморазоблачительны, что невозможно их не процитировать. Хотя бы частично. Вначале приведем рапорт, написанный утром 18 декабря на имя начальника Красносельского ОВД подполковника Павленко сержантом милиции Люляевым. Стилистику, орфографию и пунктуацию документа оставляем без изменения. Это же милицейский документ, свидетельствующий об уровне высокой правовой культуры МВД. Итак, его величество Рапорт:

«Докладываю Вам, что во время несения с 21.00 17122009 по 9.00 18.12.2009 в составе экипажа №321 совместно с милиционером рядовым милиции Кадыковой А.В. и с милиционером – водителем Медведевым А В Примерно в 2.30 нами был задержан гражданин по адресу Каланчевская д.12 Самсонова А А за административное право нарушени , после чего данный гражданин начал выражатся в адрес сотрудников милиции нецензурной бранью после чего был доставлен в ОВД для дальнейшего разбирательства

милиционер 7 ОБМ

УВО при УВД по ЦАО г Москвы

сержант милиции Люляев К А

18.12.2009»

Понять из этого рапорта, за какое «право нарушени» был задержан гражданин Самсонова АА невозможно, равно как и догадаться, с чего это он вдруг разразился нецензурной бранью в адрес сотрудников милиции после задержания. Буйным нравом наш молодой бухгалтер никогда не отличался, особой неприязни к сотрудникам милиции не испытывал, мало того – после окончания юридического вуза одно время даже намеревался работать в правоохранительной системе. Да и в злоупотреблении матом замечен не был, тем более что в редакции «НИ» на нецензурную брань табу.

Тем не менее Алексея, который не понял своей вины и принципиально не стал просить милиционеров «решить вопрос на месте», доставили в отделение. Тут уже дежурный по разбору ОВД старший лейтенант Пономарев оформляет протокол о задержании, в котором пишет, что «Самсонов Алексей Анатольевич доставлен в ОВД по Красносельскому району г. Москвы 18.12.2009 в 1 час 30 мин. В связи с совершением правонарушения, предусмотренного ст.20.21».

Обратим внимание на зафиксированное протоколом время доставки задержанного. Получается, что в отделение его привезли за час до того, как задержали.

После оформления протокола, обыска, изъятия личных вещей и прочих обычных неприятных процедур Алексея, требующего дать ему возможность связаться с коллегами по редакции, везут в клинику на медицинское освидетельствование. Там дежурным врачом составляется следующий протокол, уже о состоянии опьянения. В протоколе есть графа «Дата и точное время освидетельствования». В этой графе врач Сергиенко написал «18.12.09 01.45». А степень опьянения оценивает с помощью электронного алкометра в 1.00 мл/л., что соответствует паре бутылок пива. Но указанное время, прямо скажем, опять вызывает вопросы. Ведь если верить милицейскому рапорту, то Алексея еще не догнали и на землю не повалили. А если верить протоколу дежурного по ОВД, то задержанного все еще оформляют в отделении...

Утром нашего бухгалтера не отпускают, а везут в прокуратуру. Там в 11.30 старший следователь СК товарищ Щедров в постановлении о возбуждении уголовного дела пишет, что он установил:

«18 декабря 2009 года, примерно в 02 часа 30 минут, милиционер 7 ОБМ УВД по ЦАО г.Москвы сержант милиции Люляев К.А... совместно с милиционером Кадыковой А.В. и милиционером-водителем Медведевым А.Г., находясь по адресу: г.Москва, ул. Коланчевская, д.12, за совершение административного правонарушения, ответственность за которое предусмотрено ст. 20.21 КоАп РФ, осуществил задержание гражданина Самсонова А.А, находившегося в состоянии алкогольного опьянения, оскорбляющем человеческое достоинство и общественную нравственность». А дальше старший следователь детально описывает, как Самсонов А.А. и в автомобиле, и в отделении милиции:

«устно, в неприличной форме, противоречащей установленным правилам поведения и общественной морали неоднократно высказывал в адрес Люляева К.А. слова оскорбления и нецензурной брани».

Этими формулировками юрист 3-го класса начал превращать весьма сомнительное административное дело в еще более сомнительное уголовное. Тут и сержант Люляев пишет заявление на имя своего начальника подполковника Павленко, которое приобщается к делу и которое разительным образом отличается от рапорта того же Люляева, написанного той же рукой, но чуть раньше. Цитируя этот документ, мы вынуждены будем некоторые слова, не принятые в нашей редакции, частично заменить отточием. Оскорбленный сержант взывает (сохраняем стилистику автора):

«Прошу Вас, принять меры к гражданину который 18 декабря 2009 года примерно в 1.20 ночи мне как представителю власти публичные оскорбления при исполнении мною моих должностных обязанностей, по адресу г. Москва ул.Новорязанская д.10 (здание ОВД. – «НИ»)

Публичное оскорбление выражалось в оскорблении меня нецензурными словами «Вы мусора пид…сы», «козлы еб…е», Вам всем пи…ц вы все будете уволены из своей еб…й мусорни через мои связи» и т.д. Данные действия гражданина Самсонова А.А. причинили мне моральные страдания т.к. данный случай произошел моих подчиненных (я старший 23) и в присутствии гражданских лиц находившихся в холле ОВД».

О каком гражданине, обидевшем в 1.20 сержанта Люляева, идет речь, из заявления не ясно. Как и не ясно, какое отношение к словам «козлы еб…е» и «мусора пид…сы» имеет гражданин Самсонов. Обращаем внимание на время, указанное в заявлении. Сотрудник редакции, который (если верить рапорту того же Люляева и постановлению Щедрова) задержан в 2.30, доставлен в отделение в 1.30 (по протоколу дежурного Пономарева) уже в 1.20 начинает материть Люляева. Согласно этой странной хронологии, получается, что милиционерам удалось повернуть время вспять. И при этом обозвать самих себя всякими обидными словами, на которые почему-то обиделся только сержант Люляев. Милиционер Кадыкова Анна Владимировна и милиционер Пономарев Андрей Викторович не обиделись, но выступили у следователя Щедрова в качестве свидетелей. При этом госпожа Кадыкова тоже сообщила, что Самсонов был задержан в 2.30, при этом оказал сопротивление, матерился и называл ее «козлы…» , «мусора…» (далее по тексту – см. выше «НИ»).

Из материалов дела невозможно понять не только чудеса с милицейской машиной времени, но и того, почему во всем отделении милиции только сержант Люляев обиделся на чьи-то слова, прозвучавшие за час до задержания Самсонова. Отчего госпожа Кадыкова не обиделась на слова «козлы…» еще догадаться можно. Но Пономарев, Медведев… и прочие товарищи милиционеры, выступившие свидетелями, – как понять их логику? Напрашивается несколько вариантов:

Либо эти товарищи не относят к себе определение «козлы еб…е» и «мусора пид…сы».

Либо относят их только к сержанту Люляеву.

Либо товарищ Люляев самокритично воспринимает такую оценку исключительно на свой счет.

А может, никаких «козлов» не было вовсе? Мало ли какое рогатое существо может померещиться уставшему милиционеру после полуночи.

Хмельные дамы

Чтобы распутать это сложнейшее психологическое дело, старший следователь Щедров отыскал двух свидетельниц ночного кошмара. Юрист 3-го класса не стал напрягать себя лишней работой, и протоколы допроса выглядят так, словно слеплены под копирку – слово в слово. Отличаются лишь именами этих странных свидетельниц, впервые возникшими в деле лишь 28 декабря в 16 часов. Двадцатидевятилетняя Кристина Макаренко, уроженка Краснодарского края, зарегистрированная в деревне Новые Мартюхи Тверской области, сообщила следователю Щедрову:

«По существу уголовного дела могу показать следующее: 18.12. 2009 года примерно в 00.30 минут я находилась в районе Казанского вокзала г. Москвы и пила одну бутылку пива со своей знакомой Пальчинцевой Индирой Павловной, когда к нам подъехал наряд ОВД по Красносельсокму району ЦАО г.Москвы, и стали интересоваться по какой причине мы распиваем спиртные напитки в общественном месте. Мы ответили им, что в распитии пива на улице ничего такого нет, и попросили их не приставать к нам. На что сотрудники милиции потребовали от нас предъявить документы, паспорта, которых у нас при себе не оказалось, и после этого сотрудники потребовали поехать с ними в отдел милиции для установления нашей личности…»

Через два часа (то есть к 2.30) личности привокзальных дам установили, штрафовать «за распитие» не стали, проявив невиданный гуманизм, и отпустили. Благодарные сударыни собрались уходить, но тут в ОВД доставили «молодого человека, на вид 26–29 лет». И приличные дамы, если верить госпоже Макаренко, услышали неприличные слова. «Молодой человек очень грубо стал высказываться в адрес сотрудников, в нецензурной форме, оскорблял их как сотрудников милиции, при этом молодой человек делал вид, что не он высказывал данные слова и вел себя очень агрессивно». Одновременно сердца дам были явно покорены поведением милиционеров. «На все слова молодого человека сотрудники милиции, на удивление для меня, относились спокойно, постоянно пытались его успокоить, и просили прекратить грубить. Но на спокойное отношение сотрудников милиции молодой человек еще более агрессивно отвечал», свидетельствовала гражданка Макаренко. А на глубокомысленный вопрос следователя Щедрова «Какое количество алкоголя вы выпили к моменту задержания Вас сотрудниками милиции, в каком состоянии опьянения Вы находились в тот момент?», дама ответила честно. Запираться и юлить не стала. «К моменту задержания я и моя знакомая выпили по одной бутылке пива и были в нормальном состоянии, мы не были пьяны и могли отдавать отчет своим действиям и осознавать в полном объеме происходящее вокруг нас».

Вторая дама, 32 лет, уроженка Астраханской области, зарегистрированная там же, госпожа Пальчинцева Индира Павловна, подписала точно такой же протокол допроса. Слово в слово. Будто это дамы после ночного пива хором диктовали следователю Щедрову протокол. Либо следователь Щедров, пожалевший дам после ночного, диктовал им.

Как настоящий рыцарь меча и орала, юрист 3-го класса Щедров не стал подвергать сомнению показания двух привокзальных подруг, скромно распивающих в ночи пиво и целомудренно предлагающих милицейскому патрулю не приставать. Заметим, что и милиционеры повели себя как рыцари. Незнакомок, у которых не было паспортов, отпустили, на освидетельствование возить не стали, а днем с легкостью где-то (видимо, у того же вокзала) отыскали, чтобы пригласить на допрос к товарищу Щедрову. Лишь один человек не вписался в эту славную компанию из ночных дам, находчивого следователя и добрых милиционеров, которым почему-то ночами чудятся странные слова. Этот человек – наш скромный бухгалтер Алексей Самсонов. Ему «шьют дело», а он по-прежнему упорно твердит даже в редакционной курилке, что не считает доблестных сотрудников «мусорами». Могли ведь, говорит, и побить, но вели себя прилично. Могли бы в отобранный рюкзачок, который досматривали без понятых и без самого Алексея в каком-то кабинете, подбросить традиционных пару граммов наркотиков или «случайный» патрон. Но не подбросили. Словом, ну очень милые люди, а не какие-то там «козлы». В курилке Алексею верят, хотя и расходятся в определениях. Все соглашаются лишь в одном: перед Мещанским судом стоит непростая задача – ответить на вопрос «А был ли козлик?». И дать тем самым оценку нашим правоохранителям, с такой легкостью лепящим из ничего уголовные дела по наработанной схеме. Пару милиционеров-свидетелей, пару дежурных понятых или подвыпивших привокзальных дам, один ловкий следователь – и любому прохожему можно организовать дело. От мелкого административного, до уголовного или политического. Алексею еще повезло, что ему приписали обычных «мусоров». А могли бы ведь замахнуться и на кого-нибудь повыше… Впрочем, для рапортов на все случаи жизни прохожих в Москве еще хватает.

Редакция будет с большим интересом следить за судебным процессом по делу «козлов…» и информировать читателя о душераздирающих подробностях этой зоологической истории.

"