Клер Дэйнс

– Почему ты решила стать актрисой?

– Когда я была совсем маленькой, то ужасно хотела быть хорошей девочкой, быть любезной со всеми и мечтала, чтобы все меня любили. Мне казалось, что если я стану знаменитой, то меня нельзя будет не любить. Был период, когда я чувствовала себя одинокой и всеми заброшенной. Моя мама в то время создала мини-детский сад у нас дома. Я постоянно должна была делить комнату с другими малышами, и мне это совсем не нравилось. У меня начались какие-то странные иллюзии. Я повсюду видела монстров и чудовищ. Доктора не нашли никаких отклонений, кроме слишком развитого воображения, и посоветовали пройти несколько занятий с детским психологом и придумать, как дать выход моим фантазиям. Меня записали в школу современного танца, и я стала чувствовать себя значительно лучше. В танце я могла, раскинув руки, кружиться, летать, представляя себя то птицей, то облаком. Я стала думать о том, что притворство, может быть, очень даже полезным, – можно стать кем-то отважным, и никакие монстры до меня не доберутся. Так оно и пошло. В 11 лет я начала посещать занятия по актерскому мастерству в школе Ли Страсберга, а потом в Школе актерского мастерства в Нью-Йорке.

– В чем, на твой взгляд, кроется секрет успеха для актера?

– О, это такой сложный вопрос! Может быть, и не по адресу. Я ведь не такая уж и успешная актриса, как может показаться. Большинство фильмов, где я снималась, прошли достаточно вяло, если судить по кассовым сборам. Хотя критики отзывались о них вполне благосклонно. Ну, разве что «Ромео + Джульетта»... Да, этот фильм был успешным. (Клер немного лукавит. «Терминатор 3: Восстание машин», где она сыграла главную женскую роль, прокатался вполне неплохо. – Ред.) Не знаю, правда, какой тут может быть секрет. Наверное, везение своего рода. Поди пойми их, этих зрителей: иногда возносят до небес, а потом вдруг забывают, и ты летишь с этой высоты неизвестно куда...

– Ты в профессии уже добрых 16 лет. Что является основой долгожительства в сумасбродном и непостоянном мире шоу-бизнеса?

– Сумасбродном? Это точно! Но мне нравится быть актрисой. Непостоянство фортуны меня мало волнует, так как я точно знаю: если будет возможность играть, я ее использую, независимо от того, что из этого выйдет. По-моему, страсть к профессии и есть тот самый элемент, который заставляет актера не сдаваться при неудачах и продолжать работать во что бы то ни стало.

– Что для тебя является наиболее сложным в жизни киноактрисы?

– Работа в кино – часто серьезный стресс для актера. В театре все проще и понятнее: есть сцена, есть отведенное для спектакля время, которое ты проживаешь в этой роли. А в процессе работы над фильмом роль «проживается» далеко не всегда в том порядке, как написано в сценарии. Могут вначале снять середину, потом начало, потом конец. Мы целиком зависим от готовности площадки к съемкам, поэтому нас могут изводить долгие часы ожидания и безделья. Странные часы – ночные или предрассветные. На съемочной площадке есть своя субкультура, к которой надо приноравливаться. Но самое худшее лично для меня – это съемки в чужой стране, поскольку это означает как минимум на три месяца оторваться от привычного окружения – моей семьи, моих друзей. По возвращении домой я провожу неделю в горизонтальном положении на моей тахте и выхожу из дома только погулять с собакой. Всегда требуется какое-то время, чтобы вернуться в реальность...

– В чем достоинства и недостатки такой стрессовой работы?

– Достоинства – это тренировка моего воображения, чувства сопереживания. Это возможность увидеть мир, расширить свое личное пространство, которое у меня сильно ограниченно городом, – раньше Нью-Йорком, а теперь Лос-Анджелесом. Недостатки? Не знаю... Публичность? Но это было бы лицемерием, я знала, на что иду. Может быть, в моем случае не так уж много недостатков, раз я не могу припомнить ничего навскидку.

– Кем ты хотела бы стать, если бы решила сменить профессию?

– Трудно себе представить подобное желание. Наверное, было бы здорово опять начать танцевать. То есть тренироваться уже на более высоком профессиональном уровне. Я сильно «заржавела». Возможно, я могла бы стать неплохим дизайнером или графическим дизайнером. Я училась в Йеле два года и брала несколько уроков графического дизайна. Это было ужасно увлекательно. Мне нравится рисовать. Это, по-видимому, наследственное. (Родители Клер по образованию художники-дизайнеры. А дедушка был деканом факультета архитектуры Йельского университета. – Ред.)

– Какая роль из несыгранных кажется тебе наиболее привлекательной?

– Мне хотелось бы сыграть злодейку, ведьму какую-нибудь. Это мечта каждого актера – сыграть злодея! Такой простор для воображения!

– А какие сказки ты любишь?

– Самыми любимыми всегда были братья Гримм. Но не диснеевский вариант. По мне так чем страшнее и противнее, тем лучше. Например, Синяя Борода. Как-то я пришла к выводу, что не знаю, как насчет принцев, а вот психов у нас действительно хватает. Хотя, конечно, как всякой девушке, мне хочется верить, что и на мою долю есть где-то хороший парень, может быть и не принц, но уж во всяком случае и не Синяя Борода.

«Пока я могу играть я буду в порядке!» – повторяет в четвертый или пятый раз Клер словно заклинание для себя самой.

6 ФАКТОВ О КЛЕР ДЭЙНС

Родилась 12 апреля 1979 года в Нью-Йорке.

Обожает Мадонну и Джоди Фостер, которая, кстати, порекомендовала ее на роль Джульетты.

Четыре раза провалила экзамен на водительские права.

Сейчас встречается с английским актером Хью Денси, с которым познакомилась на съемках фильма «Вечер».

Ее бабушка и дедушка в 1992 году покончили жизнь самоубийством, отравившись выхлопными газами. Решение было принято из-за прогрессирующей болезни Альцгеймера у бабушки. Клер до сих пор говорит об этой истории со слезами, восхищаясь их любовью и готовностью одного пожертвовать жизнью для другого.

По мнению Клер, самый неприятный эпизод на съемках – постельная сцена с Лео ДиКаприо в фильме «Ромео + Джульетта». Клер должна была сниматься практически обнаженной. На обоих актерах были только сливающиеся с телом трусики-стринги.

ВПЕЧАТЛЕНИЯ ОЧЕВИДЦА

Клер Дэйнс никак не назовешь красавицей в общепринятом смысле слова. Все в ней неброско и угловато. Вы пройдете мимо нее на улице со смутной мыслью: «Где-то я ее видел, может, у приятеля на дне рождения?..» Она хорошенькая, да, но как соседка по парте или сотрудница на работе. На ней серебристо-серое платье из мягкого шелка с красивым ремешком на линии бедер, явно не из дешевых. На правой руке одинокое простое колечко с большим круглым полудрагоценным камнем. На вопрос о дизайнере она пожимает плечами: «Не знаю. Это подарок старого друга». Ничего лишнего ни в одежде, ни в речи. У Клер неожиданно грубоватый голос довольно странного тембра. Держится юная актриса очень уверенно. Но ее серо-зеленые глаза отчего-то печальны. Может быть, эта грусть и недоумение из-за того, что ее короткий роман с актером Билли Крудапом «желтая» пресса превратила в публичный фарс?.. Клер явно не очень жалует нас, журналистов. Н.Х.