Тужить стало веселее

Жаль, товарищ Сталин социологов недолюбливал. Было бы любопытно сравнить результаты исследования, только что опубликованные «Левада-Центром», с тем, как ответили бы на аналогичные вопросы жители Страны Советов. Наверняка в те годы, когда вождь произнес: «Жить стало лучше, жить стало веселее», уровень оптимистических ответов зашкалил бы за все 100%.

Если же говорить серьезно, нынешний опрос предоставляет богатую пищу для размышлений о нашей психологии и о том, какие она в последние годы претерпевает изменения.

Первый вывод – похоже, разговоры о том, что страна переживает «новый застой», не лишены оснований. Новейшая история вновь подтвердила, что любое движение вызывает социальное напряжение, нам более по сердцу не близость светлого будущего, а «устаканенность», стабильность. Скажем, в 1995–1996 годах, в ожидании парламентских, а затем и президентских выборов с непредсказуемым исходом, испытывали напряжение и раздражение от 42 до 46% граждан России, сегодня таковых лишь 26%. Десять лет назад пребывали в прекрасном настроении 2% опрошенных, теперь – 9%. С 31 до 57% увеличилась доля тех, чье настроение «нормальное, ровное». Втрое меньше стало среди нас людей, терзаемых страхом, тоской (6 против 14%).

Цифирь впечатляющая.

Два следующих вопроса преследовали цель выяснить, как мы оцениваем жизнь, которую ведем, и ситуацию в стране в целом. 28% утверждают: они вполне или по большей части довольны своей жизнью. Примечательно, что ровно столько же верят: в наступившем году наша жизнь более или менее наладится. Вместе с тем почти такой же процент людей совершенно или по большей части недовольных своей жизнью. Правда, в 1996 году нытиков было 54, а в 1997-м – 62 %.

Если же касаться зависимости качества жизни от политической ситуации в стране, то на протяжении 12 лет проведения данного опроса половина россиян (плюс-минус 2 %) придерживаются мнения, которое справедливо считать особенностью нашего национального характера: «Жить трудно, но можно терпеть». И это, пожалуй, более знаковый показатель, чем возросшее число респондентов, убежденных: «Все не так плохо и можно жить». Этих осторожных оптимистов 22 % (в 1996-м было 10 %, а в 1999-м – аж 5). Но и безнадежных пессимистов, говорящих: «Терпеть наше бедственное положение уже невозможно», по-прежнему немало: 21 %. Это, конечно, не 47 %, как в 1999-м, по горячим следам дефолта, но все-таки пятая часть населения – те, кто живет за порогом бедности.

По мере чтения опроса видишь: нам не надо журавля в небе – удержать бы синичку в кулаке. Другими словами, крепнущий в нас, пусть и не теми темпами, как в сталинские времена, исторический оптимизм зиждется на «золотой середине».

Средним считают экономическое положение России 43 %, средним называют материальное положение своей семьи 59 %, никаких перемен в нашей жизни в ближайшем будущем не ждут 48 %. И все же доля оптимистов мало-помалу прирастает. При Борисе Ельцине стабильный один процент оценивал экономическое положение в стране как «очень хорошее или хорошее», а с 2000 года начался прирост – и сегодня таких жизнелюбцев уже 5 %. Правда, как и в 1994-м, в первый год исследования, сегодня затрудняются с ответом на этот каверзный вопрос 13 %.

Удивительно, что и в отношении рыночных реформ картина за 12 лет мало изменилась. Несколько увеличилось число их сторонников, поредел стан их противников, но, как и в середине 90-х, затруднились с ответом на вопрос: «Продолжать реформы или сворачивать?» – около 40 %.

Но если не обращать внимания на такие пустяки, результаты опроса все-таки свидетельствуют о повышении жизненного тонуса дорогих россиян. Левада-Центр объясняет заметное улучшение нашего настроения по сравнению с январем 2005 года тем, что время проведения прошлогоднего опроса пришлось на период пика народного негодования, вызванного плохо подготовленной монетизацией льгот. За прошедший период массовое недовольство реформой было преодолено за счет увеличения денежных выплат. Как тут не воскликнуть хором: «Жить стало лучше, жить стало веселее!»...

Но рано праздновать победу. Во-первых, не за горами следующие выборы, которых народ ожидает не с меньшей тревогой, чем те, за кого придется голосовать. А во-вторых, как и в 1996-м, четверть населения страны вполне допускают уже сегодня массовые выступления в защиту своих прав и готовы принять в них участие.

Впрочем, если поразмыслить, в России даже бунты были проявлениями народного оптимизма.