Posted 4 октября 2004,, 20:00

Published 4 октября 2004,, 20:00

Modified 8 марта, 09:45

Updated 8 марта, 09:45

Валерий Розов

Валерий Розов

4 октября 2004, 20:00
Вся жизнь Валерия Розова связана с экстремальными видами спорта. Много лет он посвятил профессиональным занятиям альпинизмом, уже в зрелом возрасте сменил кошки и ледоруб на парашют. В считанные годы сумел выиграть ряд самых престижных мировых соревнований по скайсерфингу (воздушной акробатике на доске). Несколько лет

– Как ты попал в такой необычный вид спорта, как B.A.S.E. climbing?

– Придумал бейсклаймбинг я сам. До того, как стать профессиональным скайдайвером, много лет я посвятил горам, и идея совместить парашютные прыжки со сложными альпинистскими восхождениями просто напрашивалась. И как только я начал прыгать B.A.S.E. (B.A.S.E. jumping – парашютные прыжки с особо низких объектов, мостов, небоскребов и т.п. Прим. ред.), она приобрела реальные очертания. Чем-то похожим за рубежом занимались и до меня, однако серьезных восхождений они не проводили. Основная же «фишка» бейсклаймбинга в том, чтобы перед прыжком пройти стену, вдоль которой придется потом пролететь. Нетрудно представить сложность такого маршрута: большая его часть – вертикаль, часто под отрицательным углом. По моему мнению, B.A.S.E. climbing наилучшим образом соответствует современным тенденциям – спорт идет по пути усложнения и универсализации. И B.A.S.E. climbing объединяет два наиболее опасных и экстремальных вида спорта. Во время одной экспедиции я устанавливаю сразу два достижения: в бейсджампинге, где прыжок с «неопрыганного» объекта считается своебразным рекордом, и в альпинизме. Все наши восхождения относятся к высшим категориям сложности, за одно из них группа получила звание чемпионов России по альпинизму. Кстати, в этом году экспедицию в индийские Гималаи организовали французы. Добрались до вершины, но прыгнуть не смогли.

– Как ты выбираешь объекты для экспедиции?

– Есть несколько критериев отбора: новый район, где не было российских спортсменов, нехоженая или малохоженая стена, достаточно вертикальная, чтобы можно было совершить прыжок.

– Почему для крайней (слово «последний» парашютисты не любят.– Прим. ред.) экспедиции ты выбрал именно Пакистан?

– Пакистан – Мекка технически сложного альпинизма. Стены там отличаются высотой и протяженностью, что хорошо как для прыжков, так и для восхождений. Кроме того, на них побывало очень немного народа, а из России вообще никто не добирался. Пройти мимо такого района я просто не мог. Правда, мы собирались туда еще год назад, но из-за войны в Ираке возникли организационные сложности.

- Каким составом поднимались?

– Кроме меня на стену поднимались 5 человек. Все опытнейшие альпинисты: Аркадий Серегин, Александр Ласточкин, Сергей Ковалев, Лев Дорфман (видеооператор) и Дмитрий Лифанов (фотограф).

– Получился ли у вас первопроход?

– К сожалению, нет. Первоначально мы вышли на новый маршрут и прошли половину намеченного пути, однако погода не дала нам его завершить. Постоянно шел снег или дождь, и на совершение первопрохода у нас бы просто не хватило времени. Поэтому скрепя сердце свернули на маршрут, пройденный чешскими альпинистами.

– Какие еще трудности возникали при восхождении?

– Маршрут сам по себе оказался очень опасным. Стена имеет скудный рельеф, на котором очень сложно перемещаться по горизонтали. Лезешь по коридору рядом с вертикальными трещинами. В случае каких-то неприятностей уйти в сторону практически невозможно. Маршрут проходил под так называемой вершинной крышей, с которой постоянно сходил лед и падали камни. Причем сыпаться все это начинало как по расписанию, сразу после обеда. Дошло до того, что работали мы только в первой половине дня, после чего прятались в палатке, расположенной под карнизом. К счастью, никого не задело, один раз, правда, перебило веревку.

– А не появлялось в тяжелые моменты желания на все плюнуть и вернуться вниз, ощутить под ногами твердую почву, по-человечески помыться и поесть?

– До такого, конечно, не доходило. Но иногда всякие нехорошие мысли посещали. Несколько раз задавал себе вопрос: «А что я тут вообще делаю?».

– На фотографиях лицо у тебя черного цвета…

– Так загорело. Несмотря на все мази и кремы, под ультрафиолетовыми лучами на такой высоте обгораешь моментально.

– В непогоду, когда работать было нельзя, чем вы занимались?

– Валялись в своих платформах-палатках размером метр на два. Каждая такая платформа рассчитана на двух человек. Полежишь, посидишь, чайку нагреешь – вот и все развлечение. Очень такое времяпрепровождение на психику плохо действует. Долго пришлось просидеть на вершине. Как только мы до нее добрались, всю гору окутал туман. Два дня ждали погоды, чтобы совершить прыжок. Очень было тяжело психологически: все вокруг свою задачу выполнили, расслабились. А я на взводе сидел все это время. К тому же выяснилось, что с выбором стены мы немного обманулись: с вершины из-за сложного рельефа прыгать нельзя было в принципе. Пришлось спуститься пониже, на предвершинный гребень. Нашли маленький обледеневший камушек, лед вырубили, потому как поскальзываться мне нельзя было. Места было настолько мало, что рядом пришлось вешать платформу, чтобы я смог переодеться. Прыгать было опасно и оттуда. Камни, которые я бросал вниз, чтобы рассчитать траекторию полета, через пять секунд разбивались о выступ. Ровно столько времени у меня было на то, чтобы поймать воздушный поток и отлететь по горизонтали в безопасную зону.

– Какие ощущения после приземления?

– Их трудно описать словами. Вся психика и моторика у тебя настроены на вертикальный лад, живешь в совершенно другой системе координат, на теле кровавые мозоли от подвесной системы, все движения жестко ограничены, вокруг холодно и мокро. За недели висячей жизни ты забываешь, что есть какой-то другой мир. Вдруг через минуту под ногами у тебя оказывается твердая поверхность, ты можешь скинуть с себя всю сбрую, пойти куда захочется. Настолько быстро переходишь из одного состояния в другое после жестких некомфортных условий, что даже далеко не самое привлекательное место на земле, подножие пакистанской горы, кажется каким-то сказочным миром.

– А нет желания совершить со скалы групповой прыжок?

– У меня было, но альпинисты из моей группы почему-то не горят таким желанием. Ну а взять в горы бейсеров не получится, для прохождения такого маршрута нужна многолетняя подготовка.

– Как тренируются бейсклаймберы?

– Обычная ОФП, парашютные прыжки. Лично я обхожусь без тренировочных восхождений.

– И в прыжках с парашютом, и в альпинизме человеку приходится полагаться не только на собственное мастерство, но и на волю случая. В бейсклаймбинге риск удваивается. Почему ты выбрал настолько рискованное занятие? Любишь испытывать судьбу?

– На самом деле так получилось случайно. Альпинизмом я заболел еще в детстве, в горы брал с собой параплан и в свободное время летал на нем. А потом брат предложил прыгнуть с парашютом. Приехали на аэродром, и с тех пор я провожу на нем большую часть своего времени.

– Многие люди экстремальных профессий суеверны или религиозны. А ты?

– В чем-то я суеверен. У меня периодически появляются какие-то собственные приметы, которые я стараюсь соблюдать. Правда, исчезают они так же неожиданно, как и появляются. Например, одно время у меня были любимые трусы ярко-красного цвета. Они были на мне, когда я выиграл крупные соревнования, после чего всегда выступал только в них. Шли годы, трусы ветшали, покрывались дырами. Наконец я выступил неудачно, разозлился и выкинул их. К религии у меня тоже отношение достаточно необычное. В какие-то моменты захожу в церковь, ставлю свечку за здравие или за упокой, но это для меня скорее тоже суеверие. А вообще верующим человеком я себя не считаю.

– На последнем чемпионате мира по парашютному спорту в Бразилии ты впервые выступил в новой для себя роли тренера. Как прошел дебют?

– Ощущал себя на новой должности не очень уютно. Еще год назад я выигрывал эти соревнования, а тут вместо меня прыгал кто-то другой. Но ребята выступили успешно: «золото» и «серебро» в скайсерфинге, достаточно высокое место в фрифлае и фристайле.

– А почему ты решил стать тренером?

– Если ты был хоть раз первым, любой другой результат воспринимаешь как неудачу. Кроме того, теряется мотивация. Когда рвешься наверх, стимулов у тебя полно. Я же завоевал все возможные титулы, а в том, чтобы удерживать их за собой постоянно, не вижу смысла. Так что я решил сконцентрироваться на других занятиях.

– Выходит, профессиональным экстремальным спортом ты занимаешься всю жизнь…

– Не совсем. Какое-то время я работал в нефтяной компании, потом в инвестиционной компании специалистом по ценным бумагам, участвовал в формировании российского фондового рынка. Получалось не хуже, чем организовывать экспедиции. При ответственном отношении любое дело получается. Во многом благодаря этой работе я и добился успехов в парашютном спорте: заработанных денег хватило на три года напряженных тренировок.

ДОСЬЕ

дата рождения: 26.12.1964

место рождения: г. Нижний Новгород

до 1992 года – профессиональный альпинист, мастер спорта

ЗМС по парашютному спорту

общее количество прыжков: 6000+

1997 – 2003 гг.– многократный чемпион России по парашютному спорту

1998 г. – чемпион X-games по cкайсерфингу (США, Сан Диего)

1999 г. – чемпион мира по парашютному спорту (Австралия, Корова)

2000 г. – серебряный призер X-games (США, Сан-Франциско)

2001 г. – Швейцария. Прыжок в костюме-крыло с самой известной и протяженной (почти 2000 м) стены в Альпах – северной стены г.Эйгера. Рекордно высокий бейс прыжок в Европе. Высота точки прыжка 3250 м.

Экспедиция в Норвегию (долина Ромсдал). Прыжок в костюме-крыло с одной из сложнейших скальных стен в мире – стены Троллей. Перепад только стенной (вертикальной, а местами и нависающей части) – 1600 м. Время свободного падения 55 сек.

2002 г. – победитель Кубка мира (Австрия, Вена), чемпион Европы (Испания, Эмпуриабрава), чемпион России по альпинизму

2002 г. – прыжки с парашютом в самый глубокий в мире открытый карстовый колодец пещеры Sonato de las Golondrinas в Мексике. Глубина входного колодца пещеры – 350 м. Время в свободном падении – до 9 сек.

Экспедиция на северо-восточное побережье острова Баффин в Канаде. Было совершено сверхсложное альпинистское восхождение на стену пика «Большой Парус». Перепад стенной части маршрут – 1300 метров, средняя крутизна маршрута – 85–90 градусов. На прохождение стены было затрачено 16 дней. После покорения стены, с ее верхней части, Валерий Розов совершил прыжок с парашютом в костюме-крыло (время в свободном падении – 55 сек.).

2003 г. – чемпион мира по парашютному спорту (Франция, GAP)

2004 г. – Россия, Камчатка. Совместная акция с русским Хелибординг-клубом. Полет в костюме-крыло на сверхмалых высотах (ниже уровня безопасного раскрытия парашюта) вдоль склонов местных вулканов, по которым в это же время спускалась группы сноубордистов

"