Памяти маэстро

Умер Александр Бовин. Нет нужды говорить, что это имя знакомо каждому человеку, жившему в великой стране под названием СССР. Нет смысла рассказывать молодежи, кто такой Бовин. Выросшая уже после распада великой державы, она тем не менее хорошо знает его голос, звучавший до последних дней по радио. Знает его импозантную внешность – своего рода символ той сложной, героической и во многом противоречивой эпохи. Он всегда старался «быть рабом истины». Это его выражение. Так он называл себя, когда мы засиживались с ним в редакции, рассуждая о долге, о времени и о себе. Или в ресторане пресс-центра МИД, где ему подавали любимое блюдо – пельмени «по-директорски». Для многих он оставался Александром Евгеньевичем, для коллег всегда был Сашей. С ним было приятно и легко общаться. За британской внешностью крылась русская душа. Без высокомерия и бахвальства. Но первый раз мы с ним встретились во Вьетнаме, куда он приезжал вместе с делегацией А.Н. Косыгина в 1965 году. Шла война, я работал в Ханое собкором «Известий». Знакомство перешло в дружбу, которая продолжалась до последних дней. Он мог говорить на любую тему, но так уж повелось, что с народом он общался в основном по вопросам внешней политики. Затем более 20 лет мы прожили вместе в здании на Пушкинской площади, 5, больше известном как дом «Известий». Это был наш общий и одновременно отчий дом. В 1972 году Бовин пришел к нам на должность политического обозревателя из аппарата ЦК КПСС. По тем временам это была ссылка. Как тогда говорили, не сработался с Брежневым, попал в опалу. Но давайте благодарить судьбу, что так случилось. Наша журналистика приобрела великолепного мастера. Его способность мыслить неординарно, делать парадоксальные выводы, угадывать ход событий и объяснять их суть были тут же восприняты читателем. В письмах, приходивших в редакцию, его часто называли «мастером». Мы называли его «маэстро». Что в принципе одно и то же. А еще говорили, что он «мэтр», имея в виду его удивительный талант, как говорил поэт, во всем дойти до сути – в работе, в поисках пути, душевной смуте.

От имени коллег, Михаил ИЛЬИНСКИЙ, Рим.