Михаил Федотов

Сегодня как раз тот редкий день, когда 4-метровая статуя Фемиды на фронтоне Верховного суда России могла бы идеально гармонировать с тем, что должно было происходить внутри здания. Все нетрадиционные детали композиции оказались бы к месту: и то, что на глазах богини правосудия нет повязки, благодаря чему взгляд ее устремлен в бесконечно разнообразные дали российской правоприменительной практики, и то, что в ее правой руке вместо карающего меча наличествует правоохранительный щит. Все эти символы как нельзя более гармонируют с одним из вопросов повестки дня сегодняшнего пленума Верховного суда РФ – «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц». Правда, в последний момент обсуждение данного вопроса было решено отложить. По техническим причинам. Чтобы не перегружать повестку.

Постановление по этому вопросу, принятое месяц назад «в первом чтении» при более чем одобрительных комментариях в прессе, должно было сегодня пройти окончательное утверждение, чтобы стать путеводной звездой при формировании единства судебной практики. А это единство крайне необходимо, если учесть, сколь сильно порой давят на суд своим административным ресурсом обиженные на прессу чиновники. В такой ситуации точное и ясное разъяснение высшей судебной инстанцией тонких вопросов применения Гражданского кодекса и закона о СМИ может стать надежным щитом и для справедливого судьи, и для честного журналиста.

Нередко ко «второму чтению» проекты под тяжестью поправок становятся похожи на елку, отредактированную под телеграфный столб. В данном случае не только дух, но и – в значительной степени – буква проекта сохранились в неприкосновенности. Более того, поправки, внесенные судьями, прокурорами, учеными-правоведами, правозащитниками, позволили кое-что уточнить, а кое-что заострить настолько, что участникам пленума придется – пусть не сегодня, но, надеюсь, в ближайшее время – выбирать между альтернативными вариантами отдельных положений.

Одно из таких положений касается вопроса о компенсации морального вреда. Варианты отличаются друг от друга тем, что в одном речь идет о моральном вреде, нанесенном гражданам и юридическим лицам, а в другом – только гражданам. Суть проблемы в том, что Гражданский кодекс определяет моральный вред как «физические или нравственные страдания», которые юридическое лицо, организация, естественно, испытывать не может. Пожалуй, только в мультфильме или комиксе можно изобразить физические или нравственные страдания, скажем, банка, мэрии, налоговой инспекции.

Казалось бы, все ясно: если вред нанесен деловой репутации организации, то речь должна идти не о компенсации морального вреда, размер которого определяется на глазок, а о возмещении ущерба, поддающегося точной калькуляции. Однако все последние годы суды общей юрисдикции на эту очевидную вещь внимания не обращали, чем нередко ставили читателей перед угрозой потери полюбившихся изданий. Как не придавали они значения и тому, что «критика общественного или государственного деятеля в средствах массовой информации является составной частью политической конкуренции и демократического контроля общества над властью» (именно так сформулировано в проекте постановления). Сегодня все могло бы перемениться – к вящей радости тех, кто не только говорит о построении правового государства, но растит и оберегает его ростки. Увы, сегодня этого не случится. Будем надеяться, что только по техническим причинам.

Автор – министр печати РФ в 1992–1993 гг., секретарь Союза журналистов России.