Николай Харитонов

– Николай Михайлович, вы своими процентами на выборах довольны или есть претензии?

– У меня 2 результата получилось. По одномандатному округу на думских выборах (56,4%) и то, чего я достиг 14 марта, – 13,9% по стране. Конечно, тяжело было сражаться. Особенно в ситуации, когда у властей в руках практически все – административный, финансовый, организационный, информационный ресурс. Если бы не все это, у меня бы было вдвое больше голосов.

– А г-н Глазьев сколько у вас голосов «откусил»?

– Это вы его спросите. Он ничего не отнял. Он получил то, что получил. Потому что его сразили тем же оружием, каким на думских выборах пытались обескровить КПРФ. А его, кстати, тогда вовсю поддерживали. Вспомните – на телевидении он появлялся практически во всех политическую программах. Он политический колобок, который катился слева направо и теперь в медвежьих объятиях практически успокоился.

– Как вы оцените перспективы патриотического движения в целом?

– Есть такая мечта у президента – создать двух- или трехпартийную систему в России. Но пока отсутствует закон о формировании правительства по итогам выборов в парламент, реализовать ее сложно. А в перспективе будут левые, правые и немножко центра. А сегодня по политическому спектру слева направо размазано 50 партий. В основном эти политические упыри стремятся всячески попасть во власть. Их меньше всего волнует победа партии. Вот такие-то и придумывают различные блоки, цепляются за что-то.

– А реальная альтернатива КПРФ может, на ваш взгляд, возникнуть на левом фланге? Вот, например, Геннадий Семигин заявляет свои претензии на консолидацию патриотов.

– Единственной левой оппозиционной партией является КПРФ. Это подтвердили президентские выборы. Конечно, в любой партии бывают дрязги. Да, в данный момент КПРФ попала в маленькую передрягу, когда небольшая часть партийцев обольстилась определенной финансовой поддержкой Семигина. Но приватизировать партию и встать у рычагов власти у него, я думаю, не получится. Семигин сильно отличается от Саввы Морозова. Морозов и такие, как он, поддерживали определенные политические силы, но не претендовали на власть. А у Семигина амбиции зашли слишком далеко.

– Значит, выходит, как на левом фланге у КПРФ нет конкурентов, так и г-ну Зюганову нет альтернативы в качестве партийного вождя?

– Именно Зюганов восстановил компартию. Он уже больше 10 лет ее возглавляет. Надо отдать Зюганову должное – на данном отрезке новейшей истории России он закладывает в основу российской демократии один из главных кирпичей. Потому что находится в оппозиции.

– КПРФ и впредь будет играть роль непримиримой оппозиции?

– Я не совсем понимаю, что вы подразумеваете под этим термином. С топорами и вилами ходить вокруг Кремля и выкрикивать лозунги? Не думаю. Сегодня в любой демократической стране с оппозицией правящая власть ходит под руку. И использует в своей работе все разумные и добрые предложения.

– И вы, значит, тоже не прочь прогуляться под руку с нынешней властью, которую коммунисты, как правило, именуют «режимом»?

– У власти в лице Путина задача одна – консолидировать людей. Чтобы наше государство было мощное и развитое. А за оппозицией идут миллионы. Вот вы видите у меня сколько писем, сто штук в день. И я об этом Путину сказал, когда он меня поздравлял после выборов. Если наши программные наработки не будут как-то использованы властью, это не будет способствовать консолидации. Вот, недавно загорелся Манеж. Подожгли – не подожгли, это другой разговор. Но это Божье предупреждение. С небес дают знать – что-то мы делаем против заветов наших предков.

– Ну, хорошо, услышит власть ваш «народный наказ», а на следующих выборах снова вас административным ресурсом придавит, как тогда?

– Переживем. Когда будет 2–3-партийная система, все встанет на место. Вот будет «Единая Россия» – она с действующей властью, есть КПРФ – она в оппозиции. Тогда все будет понятно. Многие неприятности политической жизни именно из-за многопартийности. От нее надо избавиться.




Николай Харитонов не претендует на лидерство в блоке левых