Советник президента России Асламбек Аслаханов

– Как бы вы оценили в целом сегодняшнее положение дел на Северном Кавказе?

– Ситуация на Северном Кавказе несколько обостренная, но не столь драматическая, как ее пытаются преподносить далеко за ее пределами. Чтобы объективно подойти к оценке положения в этом регионе, нужно проанализировать последние 50 лет жизнедеятельности жителей этой южной части России. Нельзя говорить, что обострение обстановки в Ингушетии началось только сейчас. Местная власть и федеральные структуры проводят работу, направленную на стабилизацию обстановки. Но нередко, как мне представляется, не теми методами. Нельзя на Кавказе действовать как слон в посудной лавке. Вызывает удивление, зачем при обнаружении в жилом массиве лиц, обоснованно подозреваемых в совершении преступлений, проводить «войсковые» операции, разрушать квартиры, подъезды. Были же и случаи, что иногда не обнаруживали никого. Это что – неспособность организовать задержание преступников с применением различных средств, имеющихся на вооружении? И почему нужно всех подозреваемых уничтожать? А я бы, наоборот, приложил максимум усилий, чтобы их задержать, получить информацию: откуда оружие, кто «кукловод» и прочее. В таких случаях свидетельская база крайне скудна, загадочна и во многих случаях, мягко говоря, спорная. Такие действия, особенно перед выборами, накаляют обстановку. Это играет на руку тем, кто за дестабилизацию.

– То, что сегодня происходит, это только последствия двух чеченских войн?

– Как я уже сказал, ситуация на Северном Кавказе была обострена лет 50 назад, в 1956–1957 гг., когда начали возвращаться репрессированные народы – чеченцы, ингуши, калмыки, карачаевцы, балкарцы, ногайцы, часть жителей Дагестана и т.д. Репрессированные вернулись на Родину, а их дома заняты жителями соседних регионов и добровольными, и вынужденными переселенцами с Украины, российских областей. Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР не до конца было продумано и зародило конфликты. Более того, вместо компромиссных выходов из возникающих проблем некоторые лидеры и партийные функционеры республик умышленно подстрекали к сепаратизму, к межнациональным столкновениям, в частности, так было в Грозном в 1957–1958 гг., за всем этим стояли определенные политические силы. Кроме того, в бытность СССР на Северном Кавказе хронически не хватало рабочих мест. Именно по этой причине жители Чечено-Ингушетии и других республике с наступлением весны выезжали в различные регионы страны в поисках работы. Тогда это называли презрительным словом «шабашничество». А после развала СССР союзные республики стали независимыми государствами, и путь туда был закрыт, так как в этот же период началась тотальная демонизация выходцев с Северного Кавказа и в первую очередь чеченцев. Будучи председателем комитета по вопросам законности, правопорядка и борьбы с преступностью Верховного Совета РФ, мною запрашивались статистические данные МВД СССР по тяжким преступлениям. Согласно статинформации с 1960-го по 1990 год Чечено-Ингушская Республика занимала последние и предпоследние места среди регионов СССР по количеству убийств, разбоев, изнасилований и т.д. А отдельные СМИ с подачи некоторых представителей правоохранительных органов и ряда политиков сделали всех «лиц кавказской национальности» бандитами и террористами! И естественно, что жители Северного Кавказа уже не могли выехать за пределы региона на «шабашки». Поэтому давно существующая проблема безработицы резко обострилась.

– Безработица заставляет молодых людей брать в руки оружие?

– Увы, и этот факт серьезно влияет на преступность. И сегодня положение дел с неустроенностью молодежи не меняется. Ими никто не занимается. Они брошены. У кавказских народов мальчиков с рождения воспитывают, внушая, что он мужчина; и позор для рода, если струсишь, убежишь, бросив товарища, родных, если не накажешь за оскорбление рода, особенно матери, сестер. Их воспитывают, как защитников своей семьи, своего народа. Он должен стать кормильцем в семье. Если нет родителей, старший сын должен, работая круглые сутки, поставить всех младших, как говорят, «на ноги». Представьте себе здоровых крепких ребят, не имеющих работы, возможности учиться, жениться, даже прилично одеться, живущих на пенсию или пособие своих родителей. Ему домой стыдно приходить – здоровый парень объедает семью! И тогда находятся нелюди, подбивающие его на преступления, а в качестве главных аргументов используются известные факты вседозволенности, коррупции и беззакония, допускаемые зажравшимися чиновниками и сотрудниками правоохранительных органов. В Коране, священной книге мусульман, сказано, что человек должен помогать слабым, быть справедливым. А этого нет сегодня – цинизм один. И молодежь становится легкой добычей тех, кто силой оружия и убийства решает свои политические и карьерные вопросы. Кто в этот момент борется за этих ребят? У кого есть моральный авторитет, чтобы с ними говорить?

– Но для создания рабочих мест для молодежи нужны инвестиции…

– А что делается для того, чтобы инвестиции туда шли? Иностранные бизнесмены жалуются, что в нередких случаях чиновники рассматривают вопросы инвестиций не через призму требований законов, а через уголовные понятия. Поэтому остро стоят вопросы инвестирования, а оттуда и нерешенные проблемы создания рабочих мест, в частности, на Северном Кавказе. Мы обязаны решить эти вопросы, и это резко повлияет на стабилизацию обстановки.

– Выход из этой ситуации есть?

– Нужно заниматься молодежью. Указом Президента в правительстве создан комитет по делам молодежи. Этот орган должен заниматься проблемами молодежи не формально и не казенно. Свое веское слово должны сказать представители наших традиционных религий. Кто сегодня поясняет, что в Коране убийство одного невиновного человека расценивается как убийство всего человечества?

– Можно слышать объяснения, что в Ингушетии сконцентрированы боевики, которые и дестабилизируют ситуацию.

– Вполне можно допустить, что часть боевиков из Дагестана и Чечни передислоцировались в эту республику. Но посмотрите, сколько представителей местных и федеральных силовых структур в Ингушетии. Поставьте их в колонну по одному бойцу через каждые пять метров, и они республику вдоль и поперек прочешут! Может, не в этом причина, а в том, что около 80–100 тысяч ингушей стали беженцами, были изгнаны из Пригородного района, и они не могут вернуться на свою историческую родину? В том числе и то, что решения федерального центра не выполняются на местах. Лидеры Ингушетии и Осетии, религиозные деятели обеих сторон, представители общественных организаций должны совместно разрешить эту проблему. А федеральному центру проверить исполнение своих решений, и если саботируют, то в конце концов и заставить. Пока этот кровоточащий вопрос не будет решен, представляется, что ситуация еще долго не изменится.

– После ареста нескольких сотрудников Госнаркоконтроля и публикации письма главы этой структуры Виктора Черкесова активно обсуждается вопрос о конфликте российских спецслужб. Как вы считаете, что за этим стоит?

– Уверен, что в конфликте между этими ведомствами много необъективного. Внимательно читал письмо Виктора Черкесова. С уважением к нему отношусь и считаю его профессионалом высшего класса, честным и принципиальным руководителем. Нельзя из-за арестованной по подозрению в совершении тяжких преступлений группы сотрудников допускать информационную войну, а тем более бросать тень на ведомство, работающее в крайне сложном направлении. Кто-то воспользовался этой ситуацией, надеясь на противостояние. Я не знаю ни одного случая, когда бы создавалось новое ведомство и с его кадрами не было бы проблем. Приведу жизненный пример: создается новая структура. Дается команда – триста человек взять в МВД, двести –в ФСБ, сто пятьдесят из Минобороны и так далее. Министр дает распоряжение к исполнению. И что: руководство подразделений отдаст лучших работников? Конечно, нет. И в новых ведомствах всегда есть сотрудники, которым лучше бы поискать другую работу. И здесь действует принцип «на тебе, боже, что нам негоже». За преступления высокопоставленных чиновников можно было бы осуждать руководство, если бы оно защищало их. Но у председателя и других руководителей принцип правильный – есть суд, пускай он и определит меру их вины и наказания.

– Недавно в Москве прошел шестой Международный турнир – Этап Кубка мира по самбо на призы генерала Аслаханова. Тяжело патронировать такие соревнования?

– С миру по нитке и вместе с правительством Москвы, Госкомспортом России, Москомспортом и Федерацией самбо во главе с Председателем Оргкомитета Юрием Лужковым соревнования прошли на самом высоком уровне. Оценка не моя, а Оргкомитета, участников и гостей турнира. На этот турнир собираются сильнейшие самбисты мира из 32 государств, в том числе было восемь новых команд. Мне лично этот турнир никаких преференций не дает, кроме хлопот. Меня и так знают и как самбиста, и как дзюдоиста, и как политика, имею все регалии. Но задача турнира совершенно в другом. Мы, федерации самбо России, Европы ФИАС, Госкомспорт России предпринимаем все меры, чтобы к 2012 году самбо стало олимпийским видом спорта. От турнира к турниру мы идем этим путем и делаем для самбистов настоящий праздник борьбы. Чтобы борцы жили в хороших гостиницах, выступали в лучших дворцах спорта, получали хорошее питание, призовые, красивые кубки и медали. И у нас это получается. Мы приглашаем многих представителей из других государств, в которых не культивируется самбо. В этом году на турнире во дворце борьбы имени Ярыгина было много послов. Им борьба очень понравилась. Теперь надо, чтобы они у себя в странах пропагандировали самбо. И мы готовы помочь им, направлять в их страны тренеров. Ведь многие национальные виды спорта именно таким способом продвигались в олимпийскую семью. Наша задача – самбо на пяти континентах, в 80 государствах.

– На днях вы вернулись с соревнований в Греции. Что выводит вас на ковер, у вас же есть практически все спортивные звания?

– В «спорт» я вернулся после беседы с президентом России. Каким бы тяжелым не был его рабочий день, он в обязательном порядке надевает кимоно или самбистскую куртку и тренируется около часа. И, таким образом, держит себя в отличной физической форме и восхищает всех своей работоспособностью. По его поручению собирался поехать в Санкт-Петербург на чемпионат мира по самбо среди мастеров поздравить участников, вручить награды победителям. А президент спросил: «Вы сами боретесь?» Я отвечаю, что редко – времени не бывает. Он спрашивает, а нет желания побороться? Я говорю, что если нужно, то я могу. Он сказал, что это была бы лучшая пропаганда самбо. В результате в Петербурге я боролся и победил. Прекрасно понимаю, что когда на татами или ковер выходит заслуженный мастер спорта по самбо или мастер международного класса по дзюдо Аслаханов (есть другие более заслуженные) и советник президента России в возрасте 65 лет, выходит и убедительно побеждает, это и есть самая лучшая реклама самбо!