Праздник русского генерала

Руководство страны, деятели политики и культуры не стали выстраиваться в очередь, как к эстрадной диве, чтобы поздравить одного из самых ярких генералов России, благодаря которому у нашей страны появилась принципиально новая пограничная служба. Причем создавал он ее в самый разгар тех самых «лихих девяностых», которые нынче так модно поносить, утверждая, что все в стране тогда стремительно разрушалось. Структуры, которым повезло с руководством, не только не разрушились, а ровно наоборот – стремительно укреплялись и совершенствовались. Так было с МЧС России. Так же повезло и ФПС. Впрочем, до Николаева и не было никакой ФПС. Пограничники входили в состав Министерства безопасности, и лихорадило их войска не меньше, чем органы госбезопасности, которые в ту пору без конца реформировали. На спасение пограничников был брошен первый заместитель начальника генерального штаба вооруженных сил России генерал Николаев. Его блестящая карьера в ту пору вызывала зависть у многих. Военное училище и военная академия с золотой медалью, стремительное продвижение от командира взвода до командира дивизии, затем начальник штаба армии. Командующий армией, первый заместитель начальника главного оперативного управления Генштаба и, наконец, первый заместитель начальника Генерального штаба. Все эти годы Андрею Николаеву было на кого равняться – его отец, Иван Георгиевич, в 22 года командовал полком на фронте. А затем вырос до генерал-полковника и стал лауреатом Ленинской премии за создание «ядерного чемоданчика». Он был самым строгим критиком для сына, и молодому офицеру пришлось доказывать отцу свою состоятельность в самых отдаленных военных округах. Ивана Николаева не стало в 85-м, и он так и не узнал, что его сын вырос до одного из руководителей Генштаба.

С 93-го по 98-й год Андрей Николаев руководил пограничной службой. Приняли его поначалу пограничники как чужака, настороженно ожидая армейских замашек и казарменного стиля. Но Николаев поразил видавших виды стражей границ своей интеллигентностью, эрудицией и жесткостью управления. Едва ли не самым большим откровением для многих в погранслужбе стало то, что новый начальник никогда не повышает голос на подчиненных и не терпит мата. В одном из своих интервью в ту пору я спросил Андрея Ивановича, почему он избегает привычного для армии крепкого словца и не материт подчиненных. «Во-первых, потому, что они не могут ответить мне тем же. А во-вторых, русский язык достаточно богат, чтобы общаться и управлять», – ответил мне генерал. Позднее я узнал, что ценить красоту слова Андрей Николаев научился с детства, потому что рос опекаемый мамой поэтессой, в доме часто гостили известные литераторы – Роберт Рождественский, Нодар Думбадзе и многие другие, а семейные поэтические вечера были доброй традицией.

Создание пограничной службы после развала СССР давалось непросто, и генерал большую часть времени проводил в полетах, встречаясь с лидерами соседних государств, отстаивая в сложнейших переговорах интересы России, оговаривая каждый метр наших границ. Когда я летал с ним по заставам с одного конца страны на другой, когда наблюдал, как он общается с солдатами, с офицерами и их женами, как вникает в каждую деталь пограничной жизни, я не переставал удивляться его дотошности, его умению понимать людей и принимать решения. Для него на границе не было мелочей, ни в организации службы, ни в солдатском быте, ни в жизни офицерских детей и жен. Он изучил опыт своих зарубежных коллег, и делал все, чтобы пограничная служба России стала лучшей и по оснащению, и по организации, и по профессионализму. Все силовые ведомства страны в ту пору лихорадило от бесконечных и бесполезных реформ. А Федеральная пограничная служба на глазах преображалась в одну из самых эффективных структур. Казалось, ничто не может помешать успешному генералу, к которому с явной симпатией стал относиться президент Ельцин. Но так только казалось. После событий в Первомайском, когда террорист Радуев захватил сотни заложников, а после штурма села нашими войсками, прорвался и ушел в Чечню, Ельцин подверг пограничников резкой критике. Президент обвинил их в том, что они прозевали рейд террористов, хотя пограничники отвечали за внешние рубежи, а не за границу с Чечней. Генерал Николаев в ответ на критику подал в отставку. И это был уникальный поступок для генеральских элит, привыкших любой ценой держаться за руководящее кресло. Пораженный Ельцин отставку не принял. И генерал продолжил службу. Но прошло еще пару лет, и в декабре 98-го принципиальность Николаева снова стала главной темой дня. Пограничники в ту пору пытались поставить заслон на пути контрабанды нелегального спирта, который переправляли из Грузии в Южную Осетию. Лоббисты контрабандистов из Тбилиси стали настаивать на том, чтобы Россия переместила пограничный пост вглубь своей территории. Николаев жестко ответил на это давление, заявив, что не уступит ни пяди родной земли и не пропустит ни капли паленого зелья. Но вопрос решили московские лоббисты водочной мафии, и президент Ельцин дал команду пост убрать. Генерал армии Андрей Николаев, не согласный с решением президента, подал рапорт об отставке. И уже на этот раз Ельцин не стал восхищаться мужеством русского офицера, а раздраженно подписал указ. Рыбная, лесная, водочная и наркомафия праздновали победу. Главный соперник, существенно осложнивший им жизнь, ушел с поля боя. Единственное, что могло утешить Николаева, – ушел непобежденный. И с чистой совестью.

Он затем и в политике очень трепетно относился к тому, чтобы совесть была чиста. Дважды избирался депутатом Госдумы, возглавлял комитет по обороне, вникал по свойственной ему привычке в каждую проблему на территории округа, который представлял. В каждую строку законопроекта об обороне, о государственной безопасности, о военных пенсионерах и инвалидах войны… Он создавал общественное движение, стремясь объединить людей труда, интеллигенцию, наш тот самый средний класс, на котором все держится, и который вечно обездолен. Премьер-министр Фрадков пригласил его к себе на должность помощника, и Николаев три года – с 2003-го по 2007-й занимался уже в этом качестве Морской коллегией, отстаивая безопасность биоресурсов нашей страны.

Сегодня генерал армии Андрей Николаев – блестящий русский офицер с уникальным опытом, с энциклопедическими знаниями, с безупречной репутацией и честностью нашим государством не востребован. Он занят в каких-то проектах, он гордится сыновьями, которые стали офицерами, он воспитывает внучек и пишет книги. За книгу «На переломе. Записки русского офицера», он был даже удостоен Международной премии имени Шолохова. По-прежнему, несмотря на свои 60 лет, молодой, спортивно подтянутый, элегантный, ироничный и уверенный в себе, генерал армии Николаев явно не приходится ко двору. Возможно, потому, что имеет существенный изъян в биографии – родился и рос на старом Арбате, а не в Питере. Или потому что слишком принципиален и умен. Такие нынче не в чести. Реформу армии проще доверить специалисту по мебели, чем генералу, который предлагал ее реформировать еще в середине девяностых. Мебельщик тих и послушен, а генерал самодостаточен и умен. С первым как-то комфортнее. Вот только армию жаль.

Вчера генерала Николаева поздравляли друзья, бывшие коллеги, множество сослуживцев и даже бывшие избиратели. Его помнят и по-прежнему очень ценят те, кому близки его взгляды, позиция, и кто по-настоящему, как он, любит Россию. Сегодня он в тени, сегодня не востребован, но Отечество наше сильно, богато и непобедимо именно такими солдатами, как Андрей Николаев – настоящий русский генерал.



Редакция газеты «Новые Известия» присоединяется к поздравлениям в адрес юбиляра и искренне желает Андрею Ивановичу еще долгие годы оставаться в строю лучших офицеров России.