«Общество оказалось заложником военной бюрократии»

- В чем причина дедовщины?

- В принципах, на которых основана армейская система. Российская армия – это армия бесправных людей, рабов. Человек, который туда приходит, зависает в пограничном состоянии – вне статусов, вне всяческих прав. Люди в армии десоциализируются, погружаются в систему, где ничего не значит их предыдущий жизненный опыт. У них происходит кризис самоидентификации. Устав говорит, что все два года ты никто, ты – не человек, а строевая единица. И завтра твой статус будет не выше, чем сегодня. А человек хочет быть завтра больше, чем сегодня. И дедовщина – это компенсация такого бесправного состояния, потому что она гарантирует изменение статуса. Сегодня я мою пол, а через год будут мыть другие, а я – нет.

- Дедовщина – это наше изобретение или она есть во всех армиях мира?

- В западных армиях есть ритуалы инициации, например, посвящение в морпехи у англичан, когда устраивают гладиаторские бои, причем дерутся непременно в голом виде. Но в одиозных формах дедовщина появилась только в СССР после войны. Потому что в эпоху мировых войн армия и военный человек были включены в исторический и социальный процесс. А потом армия стала средой выхолощенных смыслов, средой, в которой люди заняты взаимным подавлением друг друга. Солдат не видит дела. Для него учения – это радость. Всякие работы, на которые офицеры продают солдат, – это тоже радость. Потому что они означают хоть какую-то осмысленную деятельность. А уставная работа бессмысленна, она делается не для того, чтобы достичь какой-то цели, за которой последует отдых, а чтобы человека сломать. Если сравнить содержание дембельских альбомов в Российской армии и солдатское творчество в армиях стран НАТО, то у них главные темы – это внешний враг, сексуальные красавицы и собственная брутальность. Темы подавления старшего младших у них нет. А у нас эта тема пронизывает творчество. В наших дембельских альбомах есть агрессия солдат по отношению друг к другу, дикая ненависть к офицерам и прапорщикам, мазохистский мотив, что солдат охраняет покой того парня, который на гражданке спит с его девушкой. И совершенно нет темы внешнего врага! Наш солдат не знает, с кем он воюет и зачем вообще он там находится. Там нет темы службы, там есть переживание социального бардака.

- Лидер Союза комитетов солдатских матерей Валентина Мельникова утверждает, что в дедовщине виноваты офицеры. Вы согласны?

- Конечно. Потому что офицеру так проще. Ведь реальных инструментов для контроля и стимулирования деятельности солдат у него нет. Это контрактников можно просто оштрафовать, а призывников надо заставлять работать какими-то экзотическими методами. А так одна часть солдат контролирует другую.

- А почему этот контроль невозможен без мордобоя?

- Так бить же весело. Солдаты – это большие дети. Они оперируют с «духами» (новобранцами. – Ред.), как дети с насекомыми. Отрывают им ручки, ножки и смотрят, как те себя поведут. Им интересно. Участки мозга, которые отвечают за адекватные реакции, у них отключены. У них даже язык говорит – я не пытаю, не избиваю, не унижаю, а «воспитываю», «учу Родину любить», «объясняю политику партии». Я знаю случай, когда «деды» хлестали «духов» пряжками по заднице по поводу и без, просто потому, что «прикольно». А потом в бане увидели, что на месте ягодиц одного из солдат кровавая каша. Тут у них случился проблеск, момент открытия реальности, и они решили прекратить хлестать их. Это один из примеров того, насколько глубоко в армии трансформируется сознание. Ведь солдаты – они же не маньяки, они психиатров проходят. Вы задали вопрос, исходя из логики здравого смысла. Но в той среде действуют совершенно другие способы генерирования смысла. Это все равно, что пытаться с точки зрения современных моральных норм оценивать действия каннибала, охотника за головами или христианского инквизитора.

- А как повлияет на дедовщину сокращение срока службы с 2008 года с двух лет до года?

- Практика показывает, что для проявления дедовщины в полной мере, когда человек превращается в палача и садиста, достаточно буквально недели. В 1999 году на Камчатке был случай, когда мичман, который занимался солдатами, уехал в отпуск. И за две недели человек, которого выбрали в качестве жертвы, был изнасилован, заморен голодом и забит на смерть. Если собрать людей, которые не заинтересованы находиться вместе, и у них нет никаких стимулов что-то делать, из них обязательно выделят группу, которые будут все делать за всех.

- Дело Андрея Сычева может побудить общество потребовать проведения настоящей военной реформы?

- То, что сейчас все говорят об Андрее Сычеве, – это результат разборок между Минобороны и Главной военной прокуратурой. А через месяц кто-то расстреляет караул, и будут говорить о нем, а о Сычеве забудут. Как забыли, что нашли в мае четырех повесившихся дембелей. То есть людям увольняться, а они взяли и повесились. Общество лишено доступа к объективной информации о происходящем в армии. В одной из частей на Дальнем Востоке командир был пассивным гомосексуалистом и склонял солдат, чтобы они его любили. У кого-то нервы не выдержали, и парень полез в петлю. Это попало в СМИ, и в части провели проверку. Построили солдат на плацу, приехали генералы, военная пресса. Каждому солдату совали в нос микрофон и спрашивали «Ты трахал командира?» – «Никак нет!». Таким образом, «расследование» факт не подтвердило. Наше общество устраняется от собственной реальности, не хочет знать правду, потому что правду о себе знать некомфортно. Это значит, что половина наших мужчин должны признаться, что участвовали в этой ерунде. Пусть не сейчас, а сколько-то лет назад. Все привыкли вспоминать смешные моменты, как они были «дедами», но никто не вспоминает, как он был «духом». Людям комфортнее оправдывать рабство как школу жизни. Общество оказалось заложником военной бюрократии и расплачивается за свою пассивность, за нежелание контролировать власть.