Первый шаг

Кремль и Белый дом, словно подавая пример подчиненным, первыми и почти синхронно опубликовали декларации о личных доходах. Годовой доход президента России Дмитрия Медведева меньше дохода премьер-министра Владимира Путина в полтора раза (3 млн. 387 тыс. 673 руб. против 5 млн. 42 тыс. 257 руб.). А вот что касается личных автомобилей, то у властного дуумвирата полное равенство: в их собственности исключительно отечественные марки. Не в пример первому заместителю председателя правительства автолюбителю Игорю Шувалову, у которого в совместной собственности с супругой целый автопарк помпезных иномарок (три «Мерседеса», «Ягуар» и др.). Кроме того, семейный доход заместителя премьера за прошлый год составил более 387 млн. руб. (большую часть в материальное благополучие семьи вложила супруга, сам же Шувалов заработал сравнительно скромные 14,7 млн. руб.). Вслед за семьей первого вице-премьера по финансовому благосостоянию идет семья просто вице-премьера и полпреда президента в Северо-Кавказском федеральном округе Александра Хлопонина (общий доход – 116,6 млн. руб., причем и здесь жена доходнее мужа почти в пять раз). «Бронзовым» призером в соревновании домашних кошельков стал министр природных ресурсов и экологии Юрий Трутнев с годовым доходом 114,7 млн. руб. Судя по опубликованным декларациям, доходы остальных чиновников федерального уровня не выходят за сотню миллионов.

Здесь стоит обратить внимание на одну любопытную тенденцию, которую даже можно выделить в отдельную соревновательную лигу, – «суперуспешных жен». По мнению депутата Госдумы Геннадия Гудкова, даже если чиновники, указав большие суммы, решили легализовать полученные ранее доходы, это уже положительный момент. «Конечно, надо разбираться в бизнесе жен, – заявил «НИ» г-н Гудков. – Если это реально хороший устойчивый бизнес, производство, где работают люди, то почему же женщины не могут руководить? Меня смущает другое, когда жены сидят дома с детьми и собачками, а денежки, как в рекламе, сами к ним идут».

Как считают многие, нужно детально расписывать: какой доход откуда получен. «И пусть тогда жены чиновников покажут предприятия, оборот. А то напишут – размещены в ценных бумагах. А я знаю доходность ценных бумаг и какие туда средства нужно вложить, чтобы заработать, допустим, сто миллионов рублей. Это надо вложить по меньшей мере миллиард, а может, и два. Откуда тогда такие деньги?» – вопрошает депутат Геннадий Гудков. Парламентарий считает, что надо не только добиваться формального указания источника дохода, но и объяснять, откуда они появляются.

Президент фонда ИНДЕМ Георгий Сатаров считает, что нынешняя форма опубликования доходов неэффективна в борьбе с коррупцией. «Опубликование деклараций у нас называлось первым шагом, но до этого тоже много первых шагов было заявлено. У меня такое ощущение, что все наши шаги являются первыми, и по результативности они все одинаковы: заканчиваются ничем. И каждый «первый шаг» очень похож на безнадежный последний», – убежден г-н Сатаров.

Инициатива по открытому опубликованию деклараций чиновников быстро стала популярной и обсуждаемой в обществе, однако те сведения, которые предоставляются «слугами народа», на поверку мало что объясняют. Даже сам президент Медведев на Совете по противодействию коррупции зимой этого года удивлялся: «А кого вообще наказали за недостоверную декларацию? Уверен, что случаи расхождения в декларации выявлены. Кто о них знает? А кто за это понес ответственность?» Тогда же президент дал поручение генпрокурору Юрию Чайке проверить предоставленные чиновниками сведения о доходах и имуществе за 2009 год. Результаты проверки необходимо было обнародовать до 15 апреля. Однако то ли подозрительных деклараций так и не выявили, то ли просто решили не придавать общественной огласке факты несоответствий, но самым значимым событием по-прежнему остается формальная публикация сведений о доходах госчиновников, без всяких подтверждений о правдивости данных.

Бесспорно, контролирующие органы должны отвечать на вопросы, что и откуда взялось. Потому что смысл декларационной кампании и состоит в том, чтобы повысить степень доверия общества к власти. С тем, что формального факта публикации деклараций недостаточно, соглашаются и специалисты. По мнению гендиректора центра антикоррупционных исследований «Трансперенси интернэшнл» Елены Панфиловой, власти необходимо срочно решать задачу по более полному информированию граждан. «То, в каком виде это сейчас опубликовано, позволяет нам до бесконечности гадать, откуда что появилось. На самом деле в тех декларациях, которые они подают в свои контролирующие органы, это указано. Нам же выставляют на обозрение все скопом», – рассказала «НИ» г-жа Панфилова. Эксперт полагает, что помимо «голого» декларирования нужно вводить жесткую проверку того, что декларируется. «Кто-то должен проверять, сопоставлять с реальностью, выносить какие-то санкции. В конце концов, на декларировании свет клином не сошелся. Есть и другие способы огородить наших чиновников такими заборами, чтобы им и в голову не приходило никакие «распилы» устраивать», – заявила «НИ» Елена Панфилова.

За указанием недостоверных сведений в декларациях госчиновников с недавнего времени должен следить еще и президиум совета при президенте РФ по противодействию коррупции. В феврале этому ранее совещательному органу предложено на законном основании выявлять факты ненадлежащего должностного поведения чиновников, назначение которых производится президентом и правительством.

Надо признать, что, изучая декларации высокопоставленных чиновников, некоторым из них даже хочется по-житейски посочувствовать. Своеобразное социальное неравенство, судя по всему, присутствует даже в высших эшелонах власти. Подобная картина наблюдается и на региональном уровне. Бывший замминистра экономического развития и торговли, нынешний вице-мэр Москвы Андрей Шаронов задекларировал доход в 163,1 млн. рублей, в то время как у мэра Сергея Собянина доход за прошлый год составил 4,76 млн. руб. Губернатор Санкт-Петербурга Валентина Матвиенко задекларировала в этом году чуть меньше, чем в прошлом, – всего 2,34 млн. руб. А вот у вице-губернатора Петербурга финансовые дела получше – Роман Филимонов заработал в 2010 году 25,4 млн. руб. (в то время как в 2009 году – всего 1,1 млн. руб.). У главы Карачаево-Черкесии Рашида Темрезова семейный доход не дошел даже до одного миллиона рублей, зато президент Кабардино-Балкарии Арсен Каноков получил 87 млн. руб. (в сравнении с 1 млн. в прошлом году). Доходы глав Калмыкии, Адыгеи, Астраханской и Белгородской областей недотягивают до 2 млн. рублей, в то время как у губернатора Псковской области Андрея Турчака личный доход 16,5 млн. рублей, а семейный – вдвое больше. Доходы президента Бурятии Вячеслава Наговицына снизились в два раза – с 10,3 млн. руб. до 5,1 млн. руб.

По мнению члена президиума Российского национального антикоррупционного комитета, депутата Госдумы Бориса Резника, рычаги для выявления несоответствий в декларациях есть, нужно ими просто правильно пользоваться. К тому же стоит использовать и другие способы противодействия коррупции. «Эти меры у всех на виду и на слуху. Прежде всего у чиновника надо забрать лишние рычаги власти, то есть все должно происходить автоматически. Если проводится какой-то конкурс, нужно, чтобы не было возможности «смухлевать». Нужно максимально упрощать системы общения между чиновниками и народом и доказывать, что существует неотвратимость наказания, – заявил «НИ» г-н Резник. – Если выявлены факты коррупции, нужно выгонять с работы и возбуждать уголовное дело. Я поддерживаю большие штрафы за взятки и даже конфискацию имущества. Декларации тоже надо хорошо проверять».

«Есть инициативы и от Медведева, и от Путина о проверке расходов. Это серьезная схема, потому что если будет проверка расходов, то становятся прозрачными и все доходы чиновничества, – пояснил «НИ» директор Центра политических технологий Игорь Бунин. – А вообще-то достаточно принять двадцатую статью Конвенции ООН о борьбе с коррупцией, и после этого вся проблема снимется сама собой». Менее оптимистичен на этот счет Георгий Сатаров, который полагает, что даже ратификация двадцатой статьи Конвенции ООН о борьбе с коррупцией ничего не изменит, «поскольку в нашей стране исполнение закона – вещь совершенно не обязательная».