Posted 16 мая 2011,, 20:00

Published 16 мая 2011,, 20:00

Modified 8 марта, 06:24

Updated 8 марта, 06:24

Лидер незарегистрированной всероссийской политической Партии дела Константин Бабкин

Лидер незарегистрированной всероссийской политической Партии дела Константин Бабкин

16 мая 2011, 20:00
Президент российской ассоциации производителей сельхозтехники «Росагромаш» Константин БАБКИН создал еще одну партию. Для чего? Какие препятствия стоят на пути легализации организации? Эти и другие вопросы мы задали бизнесмену и политику, побывавшему на редакционной «летучке» «НИ».

– Константин Анатольевич, начнем с самого главного вопроса: зачем успешному бизнесмену нужна собственная политическая партия?

– Нам стало очевидно: если в России будет продолжаться та же экономическая политика, то производство и реальный сектор постепенно прекратят свое существование. Будут убиты сельское хозяйство, машиностроение. Для иллюстрации: страна в 1990 году изготовила 216 тыс. тракторов сельхозназначения, в прошлом году – 1 тыс. 100. Это говорит об уровне деградации. В РСФСР количество произведенного зерна достигало 120 млн. тонн в год, а в прошлом году было собрано всего 64 млн. тонн. А что такое Россия, которая ничего не производит? Если страна сидит на нефтегазовой игле, занимается только экспортом сырой нефти и газа, у нас должно остаться 70–50 млн. человек населения. Остальные просто не нужны – они эмигрируют либо сопьются. Нас это категорически не устраивает, как русских людей, как наследников своих отцов и дедов, да и просто по финансовым соображениям. Если все будет идти так, как идет, «Ростсельмаш» ничего не будет стоить, а если будет внятная экономическая политика, он будет стоить 10 млрд. долларов и больше. То есть он может в разы увеличить объем производства. В общем, появилось желание попытаться что-то изменить. У нас есть лоббистская организация – объединение сельхозмашиностроительных предприятий «Росагромаш», которое я возглавляю уже шесть лет. Мы настаиваем на том, что нельзя повышать налоги, что надо поддерживать экспорт, не надо допускать удорожания ресурсов. Нам удается эти идеи доносить до общества и выносить их на высокий политический уровень. Владимир Путин два раза был на «Ростсельмаше», у Виктора Зубкова периодически бывают совещания по сельхозмашиностроению. То есть первые лица нас слышат, но в целом политика не меняется, вектор остается прежним – налоги будут повышаться, бензин – дорожать и так далее. Поэтому нам нужна партия. Надо не просто признать существование проблемы, надо добиться изменения этого вектора.

– А «лицензию» на создание партии вы получили в Кремле?

– В Кремль мы не ходили. И без того понятно, что нам «добро» на это не дадут. Хорошо известна кремлевская позиция: хватит и семи зарегистрированных партий. Больше не надо, потому что существующие партии отображают весь политический спектр. И все же мы решили создать партию, а зарегистрируют ее или нет – тут уж как карта ляжет. Вроде какие-то либеральные веяния в конце прошлого года появились в высказываниях Дмитрия Медведева, например, он говорил о необходимости плюрализма, существования стольких партий, сколько потребуется для выражения гражданской позиции и защиты интересов различных групп населения страны. Свои документы на регистрацию партии мы подали в Минюст в конце декабря прошлого года, но в январе получили отказ: мол, есть ошибки в уставе. А неофициально сказали: «Ребята, установка не меняется, лишних не надо». Тем не менее мы развиваем общественную активность. Сегодня многие видят, что Россия развивается неправильно, идет деградация. Каков политический выбор? Либо «Единая Россия», либо Рыжковы, Немцовы и компания. Но эти ребята промышленности и реальному сектору экономики добра не принесут. Кто экономикой управляет? Кудрин, Чубайс, где-то рядом Греф, Набиуллина. Они где-то рядом с Немцовым и Касьяновым стоят, то есть экономически они единомышленники.

– Кудрин с Немцовым?

– В экономическом смысле – да. Мы рассматриваем их как идейных соратников друг друга, которые говорят: «Ребята, не надо никакой промышленной политики, надо деньги изымать, в стабфонд вкладывать, в ВТО вступать, бороться с инфляцией». Ни один из них ни разу не побывал на «Ростсельмаше», ни разу не спросил: «Ребята, а чем вам помочь?» То есть сегодня либо «Единая Россия», либо эти люди. Нас это не устраивает.

– А остальные шесть легальных организаций, называющих себя партиями? Есть, наверное, среди них какая-то, которая в той или иной степени отражает ваши взгляды? Может, было бы дешевле и проще просто работать с ней?

– Пытались работать, наладить связь, но не увидели в их глазах заинтересованности. Жириновский, Миронов? Да, они иногда говорят, что, мол, надо снова развивать сельское хозяйство, но дальше ничего не происходит.

– Вы все время говорите «мы». А кроме сотрудников «Ростсельмаша» это кто?

– В нашей партии 51 тыс. человек в 54 регионах. Это самые разные люди. Есть и предприниматели – небольшие и крупные. Единомышленников у нас много. Они хорошо понимают, что страна катится в никуда, и идею коренных перемен поддерживают все.

– Вы не чувствуете себя камикадзе?

– Нет, я себя чувствую предпринимателем, который открыто высказывает свои идеи.

– Какой потенциальный электорат у незарегистрированной Партии дела?

– Я даже в какой-то степени рад, что нас не зарегистрировали, потому что мы не рассуждаем о проблемах электората, о том, сколько голосов наберем на выборах. Представим себе, что нас зарегистрировали – на партию надо будет тратить сотни миллионов долларов. А в результате на выборах эти затраты не имеют никакого значения. Ладно, потратили сто миллионов, прошли в Госдуму, создали фракцию, но она ведь там ничего не решает. У нас ведь «Госдума – не место для дискуссий», и одна фракция не может ничего изменить.

– Дума – не место для дискуссий, пока там конституционное большинство у «Единой России», но сейчас оно явно под угрозой. Единороссы заметно этим напуганы, и если появляются партии с разными позициями, то парламент уже становится местом для дискуссий.

– Зная и видя этих людей, я не верю, что они это допустят. Видя их образ действий. Ну нарисуют они себе это большинство...

– Тогда опять непонятно, зачем вы создаете партию?

– В принципе, мы создаем ее в форме экспертного сообщества. Сегодня я как гражданин смотрю на существующий спектр политических партий и не нахожу такой идеи, которая бы меня привлекла. И общество не находит. Поэтому создание привлекательной для общества партии – это мечта наша. Не знаю, получится ли ее воплотить в жизнь или нет. Я вижу путь внятной экономической политики, который приведет Россию к процветанию. Наша задача – сделать этот путь общеизвестным, создать экспертное сообщество, найти союзников. Если в обществе каждый будет знать, что есть путь в никуда, а есть тот, который ведет наверх, и будет это ассоциировать с определенным общественным движением, думаю, что тогда найдется путь изменить ситуацию в стране.

– Но ведь надежды на регистрацию у вас, судя по всему, нет?

– Мы подали в суд и написали, что не считаем придирки к уставу основанием для отказа. Тем не менее мы исправили все неточности и опять подали документы в Минюст. Ждем результатов. Будем идти дальше. Мы считаем, что наша партия должна существовать и нас надо зарегистрировать. Мы же не экстремисты.

– Судя по вашим словам, вас больше всего беспокоит экономическое состояние страны, финансовые потери, которые несет и страна, и предпринимательское сообщество. Но есть же уже достаточно сильные и структурированные организации, они не партии, но они и не заявляют себя как партии. Тем не менее они пытаются как-то изменить ситуацию. Может, необходимо с ними взаимодействовать, а не создавать партию, которая в первую очередь политическая организация?

– Можно о них обо всех поговорить, но ни одна не радует меня, потому что реально не может ничего изменить и даже цели такой не ставит.

– Какие у Партии дела программа-минимум и программа- максимум?

– Программа-максимум – добиться того, чтобы экономика развивалась как в 30-е годы прошлого века, то есть процентов по 30 в год.

– Какие у вас цели и как собираетесь их достигать?

– Поспасть в Думу – не самоцель.

– Стать правящей партией? Сформировать правительство?

– Да.

"