Posted 15 июля 2004,, 20:00

Published 15 июля 2004,, 20:00

Modified 8 марта, 09:50

Updated 8 марта, 09:50

Лишний час обозревателя

Лишний час обозревателя

15 июля 2004, 20:00
События последних недель привели к тому, что на российском телевидении почти не осталось ярких аналитических программ. Они все теперь похожи друг на друга – политкорректные, сдержанные, скучные. Едва ли не единственным исключением на этом сером фоне остается программа «25-й час», которую на канале ТВЦ ведет Станислав

– Станислав, расскажи, как ты, газетный журналист, стал телевизионным?

– Очень просто. В 14 лет я понял, что хочу путешествовать по миру, общаться с разными людьми на их языках и делиться своими впечатлениями с максимальным количеством слушателей, зрителей, читателей. Этому учат в МГИМО. Но для поступления нужны «крутые» родители или возможность дать большую взятку. Так что стать журналистом-международником – это была мечта типа полета на Луну.

– Тем не менее она воплотилась в реальность…

– Терять мне было нечего, а движущая сила – авантюризм – досталась по наследству. Родители мои – журналисты, в поисках приключений, романтики и денег работали на севере, в Норильске, на Чукотке, на Камчатке. Я родился в Питере, с родителями объездил полстраны, а школу закончил в Орле. В 17 лет приехал в Москву и без всякого блата, с первого раза поступил на факультет международной журналистики. Оказалось, не так страшен МГИМО, как его малюют.

– И в «Комсомольскую правду» ты попал по распределению?

– Распределения никакого гарантировано не было. На первом курсе мы с Сережей Брилевым принесли в «КП» какую-то заметку. Нам сказали, что заметка ерундовая, но все равно предложили остаться. Конечно, это было уникальное, незабываемое время! Ты же помнишь: замечательный коллектив, газета была классная, самая читаемая, самая популярная, с «гиннессовским» тиражом 22 миллиона экземпляров в 1991 году… Потом ситуация изменилась: спрос на международную информацию по сравнению с информацией о бурной жизни России стал угасать. К 95-му году я объездил практически все страны, где хотел побывать, и появилось желание больше заниматься внутренней политикой, поскольку самые яркие события происходили у нас. Это с одной стороны. С другой – захотелось попробовать себя на телевидении. Тогда мы с Лешей Кондулковым сняли несколько сюжетов для «Вестей», потом документальный фильм на тему разведки «Шпионаж»…

– И эта работа понравилась…

– Да. Но встал вопрос – где работать. На TV-6 тогда вообще не было информационного вещания, но у меня было подозрение, что оно скоро появится. И мне, конечно, захотелось стоять во главе нового дела. Тогда я по какому-то справочнику нашел телефон приемной Сагалаева, дозвонился и прямо сказал Эдуарду Михайловичу: хочу у вас работать. Он перебросил меня на Ивана Демидова, мы встретились для предметного разговора. Иван, помню, снял свои знаменитые очки и спросил без обиняков: «Интересует ли вас, молодой человек, собственная личность на телевидении?» Я, слава богу, не стал скромничать и ответил – да, интересует. На ТВ-6 сначала были «Прогнозы недели», а осенью 1996-го нашей команде предложили делать главную политическую программу – «Обозреватель». Это и стало началом серьезной телевизионной работы. В 2000 году перешел на РТР, вел ток-шоу «Наше дело». Программа потом была закрыта, с Российского канала я ушел.

– Ушел на вольные хлеба?

– Почти год я отдыхал от регулярной работы в эфире: путешествовал, писал статьи для американских журналов, снял два документальных фильма. Один из них, «Русские грабли», получил премию Артема Боровика, но до сих пор ни на одном телеканале России не показан.

– Фильм «на полку»? О чем же он, если не секрет?

– О вечных российских проблемах. Мы, то есть все, кто работал над «Граблями», пришли к выводу, что главная проблема страны – это неверие народа в собственные силы. Привычка обвинять во всех бедах кого угодно – президента, начальника, жену, евреев, но только не себя. Фильм состоит из монологов разных людей – от бомжей до «звезд», которые рассказывают о своей жизни. И в результате зритель понимает, что тот, кто хочет себя вытащить, как барон Мюнхгаузен, за волосы из болота, – вытащит.

– Программа «25-й час» сегодня выглядит ярко оппозиционной. Это сознательная позиция?

– Начнем с того, что ночные новости на ВСЕХ каналах отличаются от дневных новостных программ. И главное – так сложилось информационное поле в стране, что на сегодняшний момент ТВЦ, с точки зрения палитры представляемых мнений, – наиболее свободный канал. По большому счету мы в своей программе не говорим острее, не выступаем бoльшими оппонентами власти, чем год или два назад. Просто сегодня, на общем информационном фоне, «25-й час» воспринимается именно так! А общий фон таков, что скоро, кажется, тот, кто напишет слово «президент» с маленькой буквы, будет выглядеть чуть ли не революционером. Мы же просто продолжаем делать то, что делали всегда. Есть такая профессия – правду говорить. Раньше, в силу профессиональной конкуренции, в производство политической аналитики нужно было вкладывать много денег. Сравним, выпуск «Обозревателя» стоил 3 тысячи долларов, а «Итогов» – минимум 30 тысяч. Но мы и в таких неравных условиях успешно конкурировали и своего зрителя завоевали. Сегодня достаточно просто сказать правду, чтобы зритель тебя отметил. Так что оппозиционность «25-го часа» сильно преувеличена. Острота нашей программы не моя личная заслуга, а заслуга ситуации. Ну, может быть, стоит отдельно поблагодарить Кремль за современную российскую действительность…

– За создание для «25-го часа» обстановки максимального благоприятствования?

– Ну это не я сказал!

– Программу вы с Ильей Колосовым ведете посменно, по неделе «на брата». На что тратишь неэфирные дни?

– Как все люди, напрочь лишенные слуха и голоса, люблю петь под гитару. Играю, признаться, лучше, чем пою. Погонять на автомобиле мне нравится, сейчас, правда, стал поспокойнее… Путешествовать люблю в разных частях света, с женой и в хорошей дружеской компании. Люблю, когда есть цель, более-менее ясен маршрут, но когда не знаю, что принесет завтрашний день. Например, автостопом объехать по периметру всю Америку, от Нью-Йорка до Нью-Йорка, – было в жизни такое приключение. Просыпаешься утром и не знаешь, что случится за день и где будешь вечером. Эту неизвестность люблю и по отношению к путешествиям, и по отношению ко всей своей жизни. Но на самом деле работаю и в неэфирные дни. Прикидываю, каких людей в студию пригласить на разговор, договариваюсь с ними. Идет работа над темами «вневременными», специальными репортажами. Над новыми профессиональными проектами, разумеется.

– Я слышал, ты еще стихи пишешь, когда есть настроение.

– Стихи – громко сказано. Скорее под настроение создаю некую коллекцию рифмованных ощущений.

– Издаваться не думал?

– Однажды в морском сафари (в Красном море) в числе аквалангистов-дайверов был с нами редактор одного крупного издательства. По вечерам мы устраивали «капустники» – пели песни, читали стихи, разыгрывали какие-то мини-постановки. Услышав пару моих сочинений, редактор волне серьезно сказал: «Старик, это нужно издать». Приехал я домой – а у меня сгорел компьютер! А вместе с ним и шестьсот с лишним «ощущений». Теперь по памяти восстанавливаю, но до полноценной книги, наверное, не скоро дело дойдет.

– Кстати, о дайвинге. Есть что-то общее при погружении в морские глубины и глубины российской политики?

– Интересный вопрос. Подводный мир значительно красивее, ярче! Если сравнивать эти погружения, то можно определенно сказать, что мир нашей политики – это, безусловно, не Мальдивы, не Карибы и не Тихий океан. Это весьма непонятный, но, безусловно, любопытный для любого дайвера водоем! В данном водоеме крайне плохая видимость, мутная вода, течение и температура окружающей среды меняются совершенно непредсказуемо. Никогда заранее не угадаешь, какой именно костюм нужно надеть, чтобы опуститься в водоем российской политики без угрозы для здоровья – душевного и физического. Но эта акватория крайне интересна фауной, своими обитателями. Здесь, наряду с безобидными рыбешками, все еще живут редкие экземпляры из мезозойской эры, ихтиозавры, хищники – их огромное количество! Плюс – их более молодые потомки-мутанты. Все эти чудовища крайне живучи, и жить они будут еще очень долго. И от них будет во многом зависеть жизнь людей, обитающих в окрестностях водоема. Поэтому важно знать повадки и привычки этих существ из абсолютно другой эпохи, чтобы идти на водопой и случайно не попасть, например, в цунами, которое они организовали. Чтобы знать, когда эти ихтиозавры начнут размножаться или, наоборот, их популяция пойдет на убыль, когда они начнут и когда прекратят пожирать, скажем, вольных серфингистов…

– Станислав, в разные годы ты взял интервью у знаменитостей мирового масштаба: Пола Маккартни, Стивена Спилберга, Рэя Брэдбери, Оливера Стоуна. На тебя кто из них самое сильное впечатление произвел?

– Пожалуй, один из самых запоминающихся разговоров состоялся в 1992 году с Рэем Брэдбери. Он самый старший из всех, названных тобой. В каждой фразе, которой Брэдбери отвечал на мои, прямо скажем, бесхитростные вопросы, были глубина и мудрость. Кроме того, он дал множество прогнозов на будущее – и многие из них оправдались.

– В каждой программе бывают накладки. О какой ты помнишь до сих пор?

– Как-то я разговорился с гостем программы, гримироваться сел буквально за пару минут до эфира, и последние штрихи гримерша накладывала уже в студийном кресле. Пошел отсчет секунд до начала программы, и в дикой спешке гримерша промахнулась лаком для волос – лак попал мне в рот. Я вышел в эфир буквально бездыханный, с этой гадостью в легких. Как прочитал текст «подводки» к первому сюжету – сам удивляюсь. В глазах темно, задыхаюсь, через несколько секунд, того и гляди, просто «отключусь». В таких случаях главное не растеряться, быть самим собой. Бывает, чихнешь в эфире, ну улыбнусь, вот, мол, правду говорю...

– Если помотреть назад из сегодняшнего дня, что бы ты делал, если б не стал журналистом?

– Есть несколько вещей, которые умею делать хорошо. Если по какой-либо причине уйду с телевидения, по крайней мере смогу заработать себе на хлеб. Таксистом пойду «или переводчиком – английский я знаю», как говорил Крамаров в «Джентльменах удачи». Хорошо играю в бильярд, но только не на деньги. Ну а если серьезно – в жизни я еще не успел попробовать две вещи, которые, извините за самоуверенность, у меня должны получиться и над которыми мы с друзьями уже работаем. Собственный медийный бизнес и художественное кино.



Справка «НИ»

Станислав КУЧЕР родился 18 марта 1972 года в Ленинграде, в семье журналистов. В 1994 году окончил МГИМО по специальности «журналист-международник, политолог». Во время учебы сотрудничал с московской прессой, специализировался на журналистских расследованиях в международной сфере, анализе российско-американских отношений. Работа на телевидении для него началась со съемок документального фильма «Шпионаж» для РТР. Потом был автором и ведущим программы «Прогнозы недели» и еженедельной аналитической программы «Обозреватель» (ТВ-6), директором дирекции PR на ТВ-6, руководителем студии «Обозреватель» (ВГТРК), автором и ведущим ток-шоу «Наше дело», программы «Большая страна». С 2003 года в штате ТВЦ, ведущий программы «25-й час».

"