Абдул-Хаким Султыгов

– Абдул-Хаким, расскажите, как возникла идея всенародного голосования в воюющей республике? Все-таки настроения людей тогда были очень разные.

– В самом начале второй контртеррористической операции в одном из своих интервью центральному изданию я подробно рассказывал о ситуации в ЧР и позволил себе некоторые выводы в контексте давних исторических взаимоотношений республики с метрополией. К примеру, о том, что нынче человек, обладающий реальной властью и спросивший мнение чеченского народа, с политическими предпочтениями которого никто и никогда не считался, станет настоящим героем республики. Для реализации идеи референдума требовалась опора на крупную политическую фигуру, равнозначную Масхадову, но более договороспособную. Вполне логично, что выбор пал на Ахмат-Хаджи Кадырова, который открыто и жестко выступил против попыток установления «ваххабитского порядка». Именно Кадыров был назначен Владимиром Путиным главой администрации Чечни как фигура, способная убедить заблудших боевиков повернуть оружие против истинных врагов народа.

– А когда было принято решение о проведении самого референдума?

– Политическое решение президент Путин принял в трагические дни захвата «Норд-Оста» в октябре 2002 года. Тогда стало очевидно, что без радикального решения чеченской проблемы в демократическом смысле слова, т.е. без проведения референдума вряд ли удастся избежать крупных терактов с политическими требованиями. Итоги всенародного волеизъявления в тот период были далеко не очевидны, и неявка или протестное голосование однозначно означало бы переговоры с Масхадовым. В свою очередь это имело бы самые негативные последствия как для политического будущего самого Путина, так и российской государственности на Северном Кавказе. Но президент решился на этот непростой шаг.

– Бытует мнение, что Конституция Чечни, принятая на референдуме, полностью дублирует российский Основной закон.

– Не вижу в этом ничего плохого. Как бывший руководитель неформальной группы администрации президента РФ по разработке чеченской Конституции, замечу, что она все же имеет некоторые особенности и отличия, причем даже по одному из базовых положений о свободе совести. Так, статья 25 Конституции ЧР гласит: «Каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуальную или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь религиозные убеждения». В статье 28 Конституции РФ есть продолжение этой фразы: «...распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними», которая мною была вычеркнута из проекта Конституции Чечни. Ведь понятно, что в тех условиях она могла толковаться как право на распространение нетрадиционного для чеченцев направления ислама и действий в соответствии с учением экстремистов.