Сергей ПАШИН

Давеча премьер-министр Италии Сильвио Берлускони в прямом эфире назвал судей «умственно помешанными людьми», выразил сомнение в их принадлежности к человеческому роду и добавил: «Чтобы выполнять такую работу, надо иметь отличия от человека на антропологическом уровне». Применима ли такая характеристика к российским жрецам Фемиды?

Наши судьи прикованы к конвейеру судопроизводства, словно галерники к веслам. Согласно инструкциям, они могут после вынесения приговора отдыхать сорок минут – и очередное дело подпирает, требуя, чтобы и его «отписали». В производстве столичного районного судьи может находиться около 40 дел одновременно; судьи арбитражных судов в месяц обрабатывают примерно 34 дела, а в некоторых регионах – и все 80 дел. Плавание по бумажному морю – это постоянный стресс, усугубляемый страхом наказания за волокиту. Многие судьи, рискнувшие не выполнить незаконных распоряжений председателей судов, потеряли свои должности именно под предлогом борьбы за бесперебойное рассмотрение дел. Поспешность, нервозное, а то и хамское поведение судей в процессах стали визитной карточкой отечественного судопроизводства.

Бесправие перед вышестоящими коллегами судьи компенсируют жестокостью по отношению к истцам, ответчикам, подсудимым. Поставленные во фрунт у вертикали власти, как возле древка знамени, судьи угодничают перед прокурорами, уполномоченными оспорить их решения, согласовывают заранее приговоры с начальством. Страх отмены приговора – еще одна фобия, искажающая человеческий облик нашего судьи. В России оправдательные приговоры аннулируются в 800 раз чаще, чем обвинительные. Стоит ли удивляться, что в прошлом году районные суды признали виновными 768,7 тыс. человек, а оправдали только 5,5 тыс. (0,72%); известны случаи, когда Верховный суд РФ отменял оправдательные вердикты суда присяжных по одному и тому же делу по три раза, до тех пор, пока подсудимого, наконец, не осуждали.

Есть, разумеется, у судебной власти и своя комната ужасов; ее персонажи почили на манер «немертвых» Брема Стокера, поскольку живы в своих учениках. Вот история: только за один день 18 октября 1937 года «судебная двойка» в составе Н.И.Ежова и А.Я.Вышинского приговорила к смерти 551 человека. Вот современность: в 1999 году, когда Конституционный суд РФ постановлением от 2 февраля запретил назначать исключительную меру наказания, было тем не менее вынесено 18 смертных приговоров, причем больше половины из них – после решения Конституционного суда и в пику ему. И тов. Вышинский, и небезызвестный кровавый судья тов. Ульрих преподавали право, руководили научными работами соискателей и аспирантов, теоретизировали по поводу «социалистической законности»; слушатели их уроков передали эстафету нынешнему поколению судейских бонз. Мне известны судьи, применявшие к голодающим крестьянам постановление ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 г. (в просторечии: закон «семь-восемь»; «закон о колосках»); эти ветераны юстиции и заслуженные юристы до сих пор наставляют своих коллег.

Дракулы и вервольфы в мантиях – такая же примета нашего времени, как и «оборотни» в милицейских погонах. Тем не менее не существует бюрократической пирамиды без праведников и работяг – атлантов и кариатид, выносящих на своих плечах бремя правосудия, а заодно, к несчастью, и «бессовестных, праздно болтающих, обагряющих руки в крови». О редких судьях с Богом в сердце я еще напишу.

Нет, дон Берлускони, в подавляющем большинстве своем и ваши, и наши судьи – люди как люди. Только наших судей испортили награды не по заслугам и кары не по вине, а еще – проклятый вопрос. Квартирный.