«Государству нужны шпионы»

Оглашение приговора в Мосгорсуде проходило в открытом режиме. Операторам даже позволили заранее войти в зал и настроить камеры. Правда, перед вводом подсудимого журналистов попросили выйти. Один оставил было включенную камеру на штативе. Но хитрость не удалась, и техника оказалась за дверью вместе с оператором.

Когда журналистам разрешили войти вновь, подсудимый уже был в клетке и разговаривал с адвокатом Владимиром Васильцовым.

Худенького и невысокого Игоря Сутягина можно было принять за подростка, если бы не глубокая залысина. Фотографы сразу же бросились к клетке. Защелкали вспышки.

– Вы меня ослепите напрочь. Прямо фотосессия.

– Игорь, а налево можно повернуться?

– Вот так лучше будет, я сквозь решетку высунусь.

Открытую часть приговора федеральный судья Марина Комарова прочитала за несколько минут. Из нее следовало, что Игорь Вячеславович Сутягин признается виновным в преступлении, предусмотренном статьей 275 Уголовного кодекса («государственная измена». – Ред.), и приговаривается к 15 годам лишения свободы с отбыванием в колонии строгого режима. Срок исчисляется с 29 октября 1999 года – даты заключения под стражу. Также суд постановил обратить в доход государства изъятую у Игоря Сутягина иностранную валюту – 1751 доллар США, 675 британских фунтов стерлингов и 290 немецких марок. С остального имущества семьи Сутягиных арест будет снят.

Никого из двенадцати присяжных, которые в минувший понедельник признали Игоря Сутягина виновным, на оглашении приговора не было. «Почему присяжные не пришли?» – спрашивали журналисты у адвоката Анны Ставицкой. «Наверное, не интересно», – отвечала она.

Когда судья закончила оглашение приговора, журналисты вновь кинулись к клетке. У всех был один вопрос: ожидал ли Игорь Сутягин такого сурового приговора?

– Нет, я приговором не ошарашен. Все было ясно три дня назад. Государству нужны шпионы. Слишком много провальных дел, и должен был появиться прецедент. В моем деле могло быть два варианта исхода: или вчистую оправдывать, или допустить беспредел. Двадцать девятая статья Конституции гарантирует свободу передачи сведений, добытых законным способом. Эта информация вам для размышления.

– Вы будете обжаловать приговор?

– Бодаться с дубом довольно тяжело. Да и не борец я. Я виновен в том, что общался с иностранцами. А все письменные доказательства – это иностранные газеты и книги. Я из газет черпал информацию.

Протиснувшиеся к клетке корреспонденты беседовали с заключенным, операторы за их спинами переругивались с теми, кто попадал в кадр.

– Как любой советский человек, я был предельно осторожен при общении с иностранцами. Как-то подготовил один обзор, а когда пришло время его передавать, не нашел газету, из которой взял информацию. И даже зная, какая это газета, все равно я не стал передавать тот обзор, а выбросил его. Вот такой был у меня подход. Еще в 2000 году мне было сказано, что меня осудят на 20 лет. Был единственный шанс – это присяжные, я пытался разговаривать с людьми. Но оказалось, что из двенадцати присяжных у девяти работа связана с поездками за границу. То есть они зависимые люди. Прокуратура говорила о закрытых источниках, из которых я получал информацию. Я просил, ну не покажите, так хотя бы назовите мне эти источники, – в этот момент конвоир вошел в клетку и принялся застегивать наручники. – Сейчас, я оденусь. – Игорь Сутягин натянул жилетку и снова обратился к журналистам, – подумайте о статье конституции. Это и вас касается.

Журналисты вышли из зала суда и окружили прокурора Юрия Волгина:

– Вы удовлетворены тем, что судья дал 15 лет, в то время как вы просили 17. Вы будете добиваться ужесточения наказания?

– Вынесен обвинительный приговор в соответствии с требованиями закона. При определении меры наказания учтены тяжесть преступления и ущерб, нанесенный безопасности российского государства.

– Защита утверждает, что все сведения брались из открытых источников.

– Все. Вопрос закрыт, – с этими словами прокурор быстро пошел прочь.

– Суд присяжных – это был риск. Но мы хотели рискнуть, – тем временем рассказывала адвокат Анна Ставицкая. – В обычном суде исход был ясен с самого начала.

Теперь адвокаты Игоря Сутягина будут оспаривать приговор в Верховном суде. Защита утверждает, что суд проходил с нарушением норм судебного производства и уголовно-процессуального кодекса, что адвокатов лишили возможности предъявить доказательства, что было отказано в допросе приглашенных защитой экспертов. К тому же, по словам одного из адвокатов Игоря Сутягина Германа Гаврюнина, в опросном листе, который раздали присяжным, не содержалась фабула обвинения. Вместо того чтобы спрашивать о секретных сведениях и закрытых источниках, присяжным задали вопрос, передавал ли подсудимый сведения иностранцам, получал ли он за это денежное вознаграждение и виновен ли в том, в чем его обвиняют. «У нас была надежда, что присяжные скажут «нет» хотя бы по третьему пункту», – сказал г-н Гаврюнин.

Между тем жалоба адвокатов Игоря Сутягина с 2002 года лежит в Европейском суде по правам человека. 10 марта 2004 года Евросуд даже принял решение рассмотреть ее в приоритетном порядке. Однако самое большее, чего может добиться эта международная инстанция, – это пересмотра дела, если будет доказано, что в ходе следствия были нарушены права подсудимого. На процесс, проходивший в Мосгорсуде с 15 марта по вчерашний день, никто из членов семьи ученого не приезжал. Адвокаты говорят, что семья продолжает держаться и верить в лучшее, а старшая дочь Игоря Сутягина недавно даже стала лауреатом Всероссийской олимпиады по психологии среди школьников.

СУДЫ ПРИСЯЖНЫХ НА ЗАПАДЕ И В РОССИИ

Институт присяжных действует во многих странах мира, и его история насчитывает не одно столетие. Как правило, на суд народа выносятся наиболее сложные юридические процессы. Поэтому по статистике судом присяжных в Великобритании рассматривается всего около 2% всех дел, в США – до 4%, в Канаде – 1%. Право на рассмотрение дела судом присяжных закреплено в статье 47 Конституции России. В 1993 году в качестве эксперимента суды присяжных появились в пяти, а с 1994 года – еще в четырех регионах Российской Федерации. В 2003 году суды присяжных были введены в 69 регионах России, а в остальных заработали с 1 января 2004 года. Лишь в Чечне создание судов присяжных отложено на 2007 год. Как показывает опыт тех российских регионов, где суды присяжных уже работают, оправдательные приговоры выносятся ими примерно в 20% случаев против, примерно 1% – в обычных судах.

Как сотрудник «Новых Известий» не стал присяжным заседателем

Письма из суда получаешь нечасто. Первая тревожная мысль: «Повестка!». Но это была не она. В конверте без марок и с красным штемпелем лежало письмо. В нем вежливо, но убедительно разъясняли, что «путем случайной выборки» я зачислен в коллегию присяжных Московского областного суда, в связи с чем мне надлежит явиться по такому-то адресу к 10 часам утра такого-то числа.

На работе мои сбивчивые объяснения, почему я не смогу выйти в указанный день, были восприняты с молчаливым неудовольствием. В назначенный час я вошел в здание мерзкого желто-зеленого цвета у метро «Баррикадная». Хмурый страж порядка в обтягивающей пышные формы форме объявил: «В третьем зале ремонт. Идите влево по коридору, там увидите…». Перепрыгивая через банки с краской, ведра с известкой, рулоны линолеума и чертыхаясь, извилистым судебным коридором я добрался до его конца. В сером свете грязного окна толпился народ. Больше 30 человек обтирали спинами облупленные стены. Говорили почему-то тихим шепотом.

Публика собралась самая разношерстная: от престарелых пенсионеров в драповых одеждах прошлого века до элегантных дам и молодых мужчин «бизнесового» вида. На лицах последних читался вопрос: а что мы тут, собственно, делаем?

Молодая дама в длинном меховом пальто с грустью поделилась: «У меня в офисе тоже ремонт, рабочие должны прийти… Пойду-ка я». И решительно направилась к выходу, высоко поднимая полы и старательно лавируя между ведрами. На глазах происходила ротация кадров: «бизнесовые» и просто те, кто помоложе, торопливо покидали обшарпанные стены. Подходили новые, уточняли «диспозицию» и покорно оставались ждать. Через час тоскливого ничегонеделанья появилась молодая женщина сурового вида. «Секретарь суда», – шепотом поделилась стоящая рядом и явно более других осведомленная женщина, по виду – домохозяйка с многолетним стажем. Гремя ключами, секретарь открыла дверь зала заседаний. Народ потянулся в полутемное помещение. На робкий вопрос старичка в потертой меховой шапке – мол, чего ждем-с – секретарь суда сурово выдала: «Списки составлять будем. Коллегию присяжных формировать». И исчезла. Потянулся второй час мучительного ожидания.

Большинство зевали, уже не прикрывая ртов. Еще через час появилась та же суровая секретарь, принесла какие-то бумаги и опять исчезла. Отток потенциальных членов коллегии присяжных ускорялся на глазах. Подавляющее большинство молодых мужчин, выйдя покурить, так и не вернулись. Следовали их примеру и интеллигентного вида дамы. Геронтологическая кривая упрямо ползла вверх. Третий час ожидания двигался к безрадостному финалу.

Секретарь суда появилась в очередной раз. Усевшись за стол, стала раскладывать перед собой какие-то листы. Ее немедленно обступили суетливые бабульки. На лицах пожилых джентльменов появилось оживление. Посыпались вопросы. Главный из них: а когда вызовут в следующий раз? Передо мной явственно всплыло суровое лицо начальника. Я вздрогнул.

И позорно бежал, предоставив почетное право стать присяжными пенсионерам и домохозяйкам – пусть заседают, им все равно делать нечего.

Илья КАРПЕНКО