Валерий Зубов

– Что означает ваш уход?

– Я считаю, что сейчас в стране выстраивается неправильная политическая система. Она не адекватна нашим экономическим возможностям, попросту неэффективна. Система назначения губернаторов очень пагубно скажется на общественно-политической жизни. Вообще сложился явный дисбаланс ветвей власти в пользу исполнительной. И к сожалению, в том, что политическая система сформировалась таким образом, решающую роль сыграла фракция «Единая Россия».

Делать вид, что я продолжаю поддерживать эту политику – а раз я нахожусь в «Единой России», я несу за все это ответственность, – не мог. Хотя я нередко голосовал не так, как мои товарищи по фракции, все равно возникала некая двойственность. Короче, надо было внести ясность.

– А что вас не устраивало в работе собственно фракции?

– То, что «Единая Россия» имеет в Госдуме большинство, – это шанс, которым, на мой взгляд, она неправильно пользуется. Бесспорно, всем было понятно, что необходимо привести в порядок финансовую сферу, в том числе произвести замену льгот денежными выплатами. Навести порядок было бы невозможно, если бы в Думе не было устойчивого пропрезидентского большинства. Но в итоге реформа была проведена крайне некачественно именно потому, что исполнительная власть в лице правительства навязала свой стиль принятия решений. Кабинет министров понимал, что проведет любой закон и он будет реализовываться.

Правительство даже не стало себя утруждать формулированием главной цели монетизации. А ведь она все-таки не в сведении бухгалтерской ведомости, не в том, чтобы вместо натуральных льгот дать точный эквивалент денег. Задача была вывести весь наш коммунальный сектор и общественный транспорт из кризисного состояния. Но правительство не стало ничего объяснять населению. Это потом, уже вдогонку пошли очень примитивные ролики: Иван Федорович доволен тем, что ему дали денег на жизнь в сельской местности.

Монетизация показала: как только правительство стало использовать ресурс большинства в Госдуме не для того, чтобы проводить болезненные, но необходимые решения, а просто чтобы испытать удовлетворение от возможности провести любое решение, сразу произошел сбой.

Большинство людей, входящих в «Единую Россию», состоялись в этой жизни. Они сами без указки могут чего-то добиваться и имеют свой взгляд на жизнь. И они себя чувствуют не солдатами, а как минимум офицерами. Но когда отстроилась система, при которой вам платят зарплату офицера, а требуют исполнять функции солдата, то у многих во фракции возник очень серьезный внутренний дискомфорт. Начались дискуссии. Я не могу говорить о всех депутатских группах (во фракции их четыре. – «НИ».), но в группе Олега Морозова, где в основном представлены одномандатники, которые сами проходили процедуру выборов, началось очень серьезное обсуждение того, как быть дальше.

Я хочу сказать, что вся система власти не готова к реальной жизни. То есть вроде все легко и просто: спустили директиву, внесли проект закона, проголосовали – нет вопросов. А жизнь стала сопротивляться, люди не приняли такую модель управления. Депутаты-«единороссы» приезжают в регионы и видят реакцию отторжения. Даже болезненное решение может быть понято, если вы объясняете, зачем оно необходимо. А если Первый канал – это сплошной «Аншлаг» и КВН, то ваши проштампованные решения и желание кого-то оболванить вызовут лишь протест. Люди за последние 15–20 лет привыкли обсуждать, искать различия в точках зрения, участвовать в системе управления своей страной. А теперь нам говорят, что закрывают эту игру. И депутаты «Единой России», конечно, это понимают, потому что большинство все-таки контактируют со своими избирателями напрямую.

– Так ответит кто-нибудь за срывы при проведении монетизации, на ваш взгляд?

– Мне ужасно не понравилась реакция власти на то, что произошло. Нельзя же управлять страной, когда у тебя дрожат коленки. Первая реакция правительства – виноваты губернаторы. Губернаторы тоже ищут, кого бы назначить виноватым. Ну а для парламента однозначно во всем виновато правительство. Перекладывание ответственности друг на друга – знак кризиса власти. Хотя с виду она еще монолит. Решение можно защищать только тогда, когда вы твердо знаете, что оно необходимо и справедливо. А если вы показываете пальцем на кого-то, тогда вам нечего защищать. Зачем правительство предлагало, зачем администрация поддерживала, зачем Госдума согласилась, и при чем здесь руководители регионов? То есть кивать на кого-то и не соглашаться нужно было до, а не после.

А потом, меня обучали еще в армии: щука не гоняет – карась не растет. Если парламент не страшен для правительства, оно всегда будет вносить слабые законы. Все парламенты мира возникли из-за необходимости считать общественные деньги. Ни в одной стране правительство не может потратить ни копейки денег без утверждения депутатов. Парламентский контроль за деньгами должен быть каждодневным. А если представитель президента, делающий доклад о необходимости создания Общественной палаты, на вопрос, «сколько это будет стоить?», отвечает, что здесь торг неуместен, это свидетельствует о вопиющем непонимании системы власти в демократическом государстве, высокомерии. С этим соглашаться нельзя.

– Но о каком балансе и взаимном контроле власти можно говорить, если «Единая Россия» создавалась с вполне понятной целью?

– Совершенно очевидно, что это искусственный проект, но для его возникновения были предпосылки. Говорят, что Россия – левая страна, но вот правоцентристская «Единая Россия» получила большинство голосов. Этот проект показал, что в стране, помимо коммунистов, помимо людей с коммунистическими идеалами, уравнительными и, может, даже иждивенческими взглядами на жизнь, есть огромное количество людей, которые рассчитывают на себя, которые хотели бы, чтобы власть и бизнес были разделены, чтобы большей частью заработанного человек распоряжался сам. За прошедшие годы огромное количество людей стало верить в демократию, в необходимость конкуренции в экономике и политике, люди хотят жить, как в Европе. Они среагировали на этот проект, только его нужно дальше в эту сторону развивать, а он стал трансформироваться в сторону бюрократизации.

– И с кем же вы теперь?

– Меня вдохновляет фраза драматурга Генрика Ибсена «Большинство всегда не право». Когда я ее впервые прочитал, то подумал: парень загнул. А потом я неоднократно убеждался в том, что правильная хорошая идея всегда отвергается большинством. Поэтому меня абсолютно не смущает факт, что я сейчас оказываюсь в меньшинстве. Лучше я буду работать над проектом закона, который законом не станет, чем буду голосовать за заведомый брак.

К тому же сегодня для формирования самостоятельной фракции необходимо собрать пятьдесят человек. Это показывает слабость власти. Вообще все уловки, которыми пытаются ограничить приход во власть новых людей, никак не на благо стране. Когда вы разрешаете губернаторам на третий, четвертый, пятый срок переизбираться, вы консервируете ситуацию, вы отрезаете молодежь от политики, вы отрезаете людей с новыми взглядами и свежими мыслями. Когда вы повышаете процентный порог прохождения в парламент с 5 до 7 процентов, вы не даете возможности появиться новым оригинальным партиям, которые будут иначе, свежее реагировать на происходящее в стране. Когда вы заведомо делаете нереальными условия создания новых фракций, вы понижаете качество своей работы, потому что если контролер требовательный, то вы, чтобы его пройти, должны давать качественный продукт – качественные законы. Так что я буду среди независимых депутатов, таких как Рыжков, Задорнов, Виноградов, Попов.

– А от них не поступали предложения о совместной работе по созданию новой партии?

– Мы вошли в Республиканскую партию России с четким намерением перейти от слов к делу и построить объединенную демократическую партию, о необходимости которой так много говорят…

– Либералы…

– У нас в стране сейчас все перемешалось: кто либерал, кто консерватор. Вот спроси у любого, чем отличаются республиканцы и демократы в США, никто не ответит. И прежде чем вешать на кого-то ярлык, надо спросить, что ты под этим подразумеваешь. Что такое либерализм? Вот пусть каждый ответит на этот вопрос.

– А что вы подразумеваете под либерализмом?

– Есть две ключевые формы управления государством. Одна – «вот приедет барин, барин нас рассудит», и другая – «ум хорошо, а два лучше». Предельный случай первой формулы – диктатура, предельный случай второй – демократия. А либерализм – это когда каждый является акционером. Не наемным работником в обществе, государстве, а именно акционером. К этому нужно стремиться.