Премьер, который больше чем премьер

Владимир Путин прилетел в Париж вечером в четверг и первым делом направился в резиденцию французского премьера Франсуа Фийона резиденцию Матиньон. Двухэтажный особняк располагался на узкой улочке с односторонним движением, потому что две машины там не разъедутся. Удлиненный «Мерседес-пульман» Владимира Путина еле поместился в маленьком дворе, где потом с трудом развернулся. Пресс-конференцию по итогам переговоров провели также в маленьком зале размером со школьный класс. Мсье Фийон упомянул, что при Владимире Путине «Россия вступила в стадию расцвета», а г-н Путин объявил, что экс-президент Франции Жак Ширак указом президента Медведева удостоен Госпремии за заслуги в гуманитарной сфере. Российский журналист спросил про помощь Франции во вступлении нашей страны в ВТО и получил ответ Франсуа Фийона, что «вступление России в ВТО необходимо». Ожидалось, что вопрос с французской стороны тоже будет про экономику. Но корреспондент телеканала «Франция 24» припомнил, что Владимира Путина прежний и нынешний президенты Франции критиковали за политику в области прав человека: «А теперь Путина принимают очень дружно, торжественно. Чем объяснить этот поворот?» Вопрос был адресован премьеру Франции, но отвечать начал сам Владимир Путин. Сначала он хотел было уйти от ответа, сославшись, что «вопросы внутриполитического характера относятся к деятельности президента». Но тут же передумал и сказал, что «страхи по поводу отсутствия в России прав человека сильно преувеличены», и эта тема «является как бы инструментом давления на Россию с целью достижения каких-то целей, не имеющих прямого отношения к правам человека». Выходило, что французский журналист тоже давит на Россию.

Владимир Путин говорил, как будто прямо обращаясь к задавшему вопрос: «Вы знаете, проблемы с правами человека есть в любой стране. Ну давайте возьмем положение в тюрьмах Франции, в местах лишения свободы. Там все в порядке у вас? Давайте-ка там поковыряемся. Я уверен, найдем много проблем». Франсуа Фийон, напротив, не нападал, а оправдывался: «Франция давно ведет диалог с Россией, и никакого поворота нет». Он сообщил, что передал Владимиру Путину письмо от руководителя организации «Репортеры без границ», той самой, которая ставит Россию в рейтинге свободы слова на 144-е место в мире.

Затем французский премьер на вопрос-жалобу о недопуске российских компаний на местный рынок ответил, что его соотечественников на российский рынок также не пускают. А Владимир Путин на сетование по поводу высоких цен на нефть ответил, что их определяет не только Россия, добавив загадочное «пока». Потом премьеры направились в Елисейский дворец на ужин к президенту Николя Саркози. Скорее всего, это и были главные переговоры, ради которых Владимир Путин летал во Францию. С каждой стороны присутствовало по пять человек, причем все мужчины. Так что с новой женой французского президента Карлой Бруни Владимир Путин так и не познакомился.

Утро в пятницу началось с неофициальных визитов. Российский премьер принял у себя в отеле экс-президента Ширака (пригласил в гости в Москву 12 июня на вручение премии). Потом побывал в гостях у недавно отметившего 90-летний юбилей писателя Мориса Дрюона (тот отметил, что Владимир Путин помолодел) и встретился в музее лейб-гвардии казачьего полка с потомками эмигрантов первой волны (попросили 100 тыс. евро на ремонт музея). А перед отлетом в Россию Владимир Путин в резиденции российского посла дал интервью французской газете «Ле Монд». Газету представляли три журналиста, задавшие Владимиру Путину за час с небольшим около 30 вопросов. Первым делом они поинтересовались, кто управляет в России внешней политикой с учетом недавнего ужина Владимира Путина с Николя Саркози. Премьер ответил, что «конечное слово остается за президентом», хотя оборону и международные дела он с Николя Саркози обсуждал как член Совета безопасности. Французы спросили, не станет ли российский премьер-министр «эквивалентом немецкого канцлера» (в ФРГ реальная власть находится у главы правительства, а самая ответственная работа президента – вручать послам верительные грамоты). Путин заверил, что «Россия – президентская республика, и мы не намерены менять ключевую роль главы государства в политической системе страны». От вопроса, уйдет ли он с премьерского поста в ближайшие год-два-три, Владимир Путин уклонился: «Если наши действия будут успешными, то как организована власть в высших эшелонах – не так уж и важно». Комментируя условия содержания Михаила Ходорковского, которые, по словам журналистов, «закон разрешает улучшить», премьер сказал, что для этого надо, чтобы «сами лица, содержащиеся под стражей, выполняли требования закона». Впрочем, Владимир Путин не исключил, что срок заключения опального олигарха может быть сокращен. «Если закон позволит, то к этому нет никаких препятствий», – отметил он, добавив, впрочем, что это решение президент России Дмитрий Медведев должен «принимать самостоятельно».

Далее интервью развернулось к внешней политике. Владимир Путин говорил об ожиданиях в связи с грядущим председательством Франции в Евросоюзе, об иранской ядерной бомбе, в разработку которой он не верит, и о вступлении Украины и Грузии в НАТО, что грозит России появлением новых военных баз на наших границах. Когда французский журналист назвал «сепаратистскими регионами» Абхазию и Южную Осетию, Владимир Путин спросил, почему сепаратистским не называют Косово: «Вы не хотите отвечать? У вас нет ответа». Ответ у французов был, и некоторое время журналисты говорили одновременно с Владимиром Путиным. Замолчать пришлось журналистам, а премьер сказал, что «из Косово выгоняют последних сербов», поставил в заслугу России возвращение 55 тыс. грузинских беженцев в Гальский район Абхазии и напомнил, что Осетия отделилась от Грузии еще в 1919 году, когда та впервые провозгласила независимость.

После интервью французские журналисты рассказали «НИ», что согласовывали с пресс-службой лишь темы интервью, а половина вопросов появилась в ходе самой беседы.