СЕРГЕЙ БАБУРИН

– Ну и как вам, парламентарию со стажем, состав нынешней Думы?

– Противоречивое чувство. Потенциал сегодняшнего состава Госдумы таков, что она может быстро и решительно осуществлять великие дела. В нижней палате впервые за всю историю постсоветского парламента нет фракций, исповедующих вненациональную идеологию, их уход пошел на благо. У нас есть консерваторы, есть либералы, социалисты, но все это представители патриотических организаций, которые консолидируют общество. И, допустим, сегодняшний парламент может осуществлять конституционную реформу, не собирая даже конституционное собрание – голосов достаточно. С другой стороны, если эта махина окажется не способна стремительно идти вперед и начнет шарахаться из стороны в сторону, то она станет просто опасной.

– Что вы подразумеваете под «шараханьями» и какую роль в дружном хоре патриотически настроенных законодателей вы отводите «Родине»?

– «Шарахаться» – это не означает занимать разные позиции, это означает прежде всего утрату смысла деятельности парламента. Смысл – в рассмотрении альтернатив. Парламент является как бы отделом технического контроля в конце конвейера по изготовлению законопроектов, по формированию законодательной базы. А писать законы должны профессионалы. Правительство в нормальной ситуации должно вносить до 90% законопроектов. Но при тотальном давлении со стороны «Единой России» я опасаюсь, что нижняя палата может превратиться в дополнительный отдел президентской администрации. И я вижу смысл существования фракции «Родина» в том, чтобы не допустить подобного превращения. Брать мы будем не количеством голосов, а профессионализмом и аргументами.

– Между тем пока у лидеров «Родины» с аргументацией не все гладко. Взять хотя бы ту же ситуацию с 2 кандидатами в президенты...

– Ну, на самом деле все тут предельно ясно. Тридцатого декабря вопрос об участии «Родины» в президентской кампании был рассмотрен высшим советом – руководящим органом, в котором представлены все 3 блокообразующие партии. Действительно, ситуация была достаточно деликатная. Нам, участникам заседания, предложили сразу 2 проекта. Первый – от Партии российских регионов о выдвижении кандидатуры Виктора Геращенко. Второй – о выдвижении Глазьева, одного из сопредседателей той же ПРР. Вопрос о поддержке Путина не рассматривался. Представители 2 других партий, вот и я в том числе, честно говоря, чувствовали дискомфорт, потому что партнеры так себя не ведут: 2 кандидата от одной партии. Я, не скрою, высказывался против обеих кандидатур, так как не привык менять своих обещаний. И если я в период избирательной кампании говорил, что «Родина» поддерживает Владимира Путина, то, соответственно, мне нужны какие-то веские основания для изменения моих взглядов в предновогоднюю ночь.

– Внесите все-таки ясность: с кем вы, лидеры «Родины»?

– Эту ситуацию мы разрулили. Большинством голосов было принято решение о поддержке Геращенко, который в случае регистрации становится единым кандидатом от блока «Родина». По просьбе Глазьева, заявившего тогда о самовыдвижении, в случае отказа в регистрации Виктора Владимировича поддержку от блока получит он. Вот эта была договоренность на 30 декабря. Уже в дальнейшем возникли определенные нарушения обязательств с обеих сторон.

– Значит, в том случае (весьма вероятном), если Верховный суд будет солидарен с Центризбиркомом и не признает регистрацию Геращенко, кандидат «Родины» все-таки Глазьев?

– Если Глазьев будет зарегистрирован, высший совет согласится, что всю символику, лозунги и атрибутику блока «Родина» будет использовать он. И высший совет будет его поддерживать.

– Противоречия внутри «Родины» действительно так сильны, как это кажется со стороны?

– С самого начала в блоке были разные интересы. Существуют 3 центра. Так сложилось, что на полюсах встали Глазьев и Рогозин, но наше присутствие в блоке помогает смягчить многие ситуации.

– Глазьев и Рогозин – главные «антагонисты»?

– На последнем заседании случился жаркий спор между мной и Скоковым, так что Рогозин и Глазьев боялись вмешиваться в эту полемику. Но, я думаю, это рабочая ситуация. Все проходит.

– О чем спорили?

– Наш президиум «Народной воли» обратился к двум другим партиям и лично к Глазьеву, Рогозину, Скокову с предложением формировать на основе блока единую политическую партию «Родина».

– То есть трансформация в партию – идея «Народной Воли»?

– Да, это наша принципиальная позиция. Достаточно жестко против выступил Скоков, к нему склонялся Рогозин, а Глазьев занял нейтральную позицию, предложив создать движение сторонников «Родины».

– Г-н Глазьев «движение сторонников» как раз только что со скандалом и создал. Это его начинание высший совет поддержал?

– Это лучше, чем вообще ничего не делать, но хуже, чем создавать единую партию. Формирование движения – это затягивание решения проблемы.

– Внутриблочные трения начались после парламентского триумфа?

– Трения были еще до 7 декабря. Сейчас они просто вышли на поверхность. Например, в руководстве блока действительно было принято несколько ошибочных и несправедливых решений в отношении «Народной воли». В частности, исключение из предвыборного списка кандидатов 30 «народовольцев» (среди них обнаружились несколько бывших членов РНЕ, и менеджеры «Родины» во избежание скандалов вычеркнули всех подозрительных скопом. – «НИ»). Как раз в тот момент, когда я с партийным визитом отлучился в Сирию. Только стиснув зубы, мы продолжали идти вперед в «Родине», чтобы блок не рухнул.

– И банкир Александр Лебедев, вышедший из блока перед самыми выборами, тоже пал жертвой интриг?

– Часть причин Лебедев обозначил сам. Я сожалею о его уходе, Присутствие Александра Евгеньевича во фракции «Родины» было бы политическим фактором, а в «Единой России» он массовка.

– Несмотря на наличие 3 центров, на экранах активно «светятся» именно Глазьев и Рогозин. А кто-то из них выражает сейчас ваше мнение?

– Никто из них не выражает нашу точку зрения. Таковую выражают только совместно подписанные документы. Но если бы я начал выступать, было бы еще хуже: у «Родины» появились бы 3 точки зрения. Считаю, что на сегодняшний день и двух достаточно, даже если обе неправильные. Я не оставляю надежды, что все же, несколько уменьшив личные претензии лидеров блока, мы сумеем создать единую политическую партию. Для того чтобы обеспечить единство, я действительно избегаю публичности. Всему свое время.