Вице-президент «ОПОРы России» Владислав Корочкин:

– Владислав Леонтьевич, по данным мониторинга вашей организации, в прошлом месяце среди предпринимателей стало больше оптимистов, ожидающих скорого улучшения ситуации. Неужели жизнь бизнеса налаживается?

– Это не столько оптимизм, сколько привычка. Бизнес адаптировался к новой ситуации. Резкие изменения, которые происходили на первом этапе кризиса, закончились, и сейчас все относительно стабилизировалось. Но покупательский спрос по-прежнему падает, и компании перестраиваются, пытаясь как-то выжить.

– Что еще, помимо спроса, создает трудности малым и средним предпринимателям?

– Все так или иначе упирается в себестоимость продукции, которая в значительной мере формируется через издержки. Существенные издержки, например, добавляет наша налоговая система, не вполне адекватная для развития обрабатывающей промышленности. В частности, авансы по налогу на прибыль, которые президент обещал отменить еще полгода назад, так и не отменили. Поэтому некоторые предприятия, особенно сезонные, попадают в ситуацию, когда, осуществив в первом квартале отгрузку, получив прибыль и заплатив налог, они в следующем квартале платят тот же налог авансом, хотя никакой прибыли у них в этот период уже нет. Таким образом, сезонный бизнес кредитует государство, предоставляет ему деньги сроком на один год беспроцентно. При этом сам занимает в банке под 20 с лишним процентов годовых.

– В нашей стране, помимо объективных трудностей ведения бизнеса, есть сложности неэкономического характера, например, административные барьеры…

– Наши административные барьеры – это тоже экономическая категория. Ведь любой такой барьер – это чей-то бизнес, прямой или косвенный, не в виде взяток, так в виде предприятий, которые оказывают услуги по преодолению того или иного препятствия. Это, кстати, упирается в другую нашу фундаментальную проблему – устаревшую систему технического регулирования, которая сохранилась еще с советских времен. Многие требования к продукции явно избыточны, сроки вообще неразумны. Из-за этого сейчас фактически невозможен доступ продукции малых предприятий, особенно сельскохозяйственных, в торговлю. Ведь для того чтобы обеспечить партию продукции всеми требующимися документами, нужно много времени – иногда несколько месяцев – и много денег. Получается, что малую партию продукции произвести и поставить в торговую сеть невозможно, поскольку она заведомо неконкурентоспособна – она либо не «вписывается» в сроки, необходимые для сбора всех документов, либо цена ее очень высока. Ведь во многих случаях сертификация стоит дороже, чем сама продукция. Не только магазины, но и система общепита не может брать эту продукцию. Во всем мире рестораторы с утра отправляются на ферму и закупают то, что повару понравилось. А у нас – нет. На Западе производитель отвечает за то, что он поставляет, а контрольно-надзорные органы проверяют соответствие того, что он задекларировал реальному качеству товара. Это называется «контроль и надзор за рынком». А у нас контролируется вход на рынок. После того как ты купил бумажку у сертифицирующего органа, никого не интересует качество товара, главное, что бумажка есть!

– С мая вступил в силу закон, защищающий малый бизнес от внеплановых проверок. Предпринимателям стало легче?

– Вообще-то да. Процедура стала намного сложнее – теперь для внеплановой проверки нужно разрешение прокурора. Но в то же время это не отменяет плановые проверки, которые, как были, так и есть. У нас более тридцати контрольно-надзорных органов, и каждый из них раз в три года имеет полное право прийти в плановом порядке, а это десять раз в год. И поскольку всех имеющихся требований малое предприятие выполнить просто не в состоянии, раз в три года оно будет платить штраф каждому из контрольно-надзорных органов. Проблема в том, что многочисленные требования создают серьезную догрузку к себестоимости продукции, но никто не воспринимает это серьезно, даже сами предприниматели. Они привыкли: пришел инспектор, принял его хорошо – маленький штраф выпишет, плохо принял – большой. Значит, надо всех хорошо принимать, но штраф все равно будет. Реально что-то делать и не забывать ни об одном из требований невозможно, особенно малому предприятию.

– Значит, никаких подвижек малый бизнес по большому счету не ощутил?

– Это не так. Идеологические подвижки очень большие. Малый бизнес сейчас упоминается всеми по всякому поводу, и у людей чувство собственного достоинства изменяется в лучшую сторону. Несколько лет назад любой предприниматель воспринимался как спекулянт. Сейчас такого нет, и это влияет на самосознание и самоощущение предпринимателей. Практические же улучшения не могут быть большими сразу, это требует времени.

– Из-за кризиса малый бизнес несет потери. Многие ли предприятия ожидает внезапная смерть?

– Я не думаю, что бизнес умрет. Он трансформируется. Человек, почувствовавший себя предпринимателем, все равно захочет чем-то заниматься. Кроме того, не так много малых предприятий сейчас полностью банкротятся. Да, они снижают рентабельность, но все равно выживают, потому что малый бизнес оказывает нужные услуги, он всегда приближен к реальным потребностям. И если просто снять барьеры и предпринять какие-то меры по стимулированию малых предприятий, например в сельском хозяйстве, то здесь могут возникнуть десятки и сотни тысяч хозяйствующих субъектов. Если проехать по ресторанам, где сплошь и рядом импортная еда, станет понятно – вот где есть ниша для бизнеса.